Рок-звезда - Б. Б. Истон

– Черт! А что, Киску никто не выбрал?

– Что, простите? – спросила Джульет.

Аллен поднял глаза.

– Ха! Прости. Киской звали парня, которого Тони убил сегодня. Мы каждую неделю делаем ставки, кого убьют в следующий раз.

И он повернул плакат, чтобы нам было видно. Слева были имена Джейсон, Аллен, Эйтан, Девон, Брайан, Скотт. Сверху были написаны даты выхода каждой серии этого сезона, а в каждой клеточке стояли имена персонажей. Судя по красным кружкам, Джейсон на удивление удачно угадывал замысел сценаристов, особенно для парня, который все время фильма с трудом открывал глаза.

Я повернулась к Кену.

– Я не вижу тут твое имя. Разве ты не играешь?

– Не буду я отдавать этим козлам свои деньги, – ответил он, поднимая бровь.

– То есть ты не играешь, – я взглянула на почти пустую бутылку спортивного напитка на кофейном столике. – И не пьешь… – кусочки пазла начали складываться. – Ты, типа, мормон или что-то в этом роде?

Кен рассмеялся. Сильно. Рассмеялся, закрыв глаза и откинув голову.

У него были красивые зубы.

– Господи, нет, – ответил он, отхохотавшись. – Я просто терпеть не могу зря проматывать деньги, – и с этими словами Кен встал, засунул свою пустую пластиковую бутылку в карман спортивных штанов, взял со столика ключи от машины и телефон, и сказал: – Рад был познакомиться, Джульет, Брук.

«Брук. Фу. Меня так никто не зовет».

Помахав всем рукой, Кен уже сделал пару шагов в сторону двери, как вдруг Аллен обхватил его сзади. За ним последовали Эйтан, Девон и, наконец, Джейсон, который врезался в эту кучу, как пушечное ядро, и повалил всех на пол.

Дружные выкрики: «Кен, я тебя люблю», и «Не бросай меня, брат», и «Ш-ш-ш, вот так», – смешались воедино. Наконец Кен выбрался из этой кучи и отпер дверь.

Едва он ушел, комната наполнилась взрывами смеха. Парни катались по полу, держась за животы.

– Он нас теперь прямо ненавидит, – завывал Эйтан или Девон.

Второй брат Александер подхватил:

– Я заставлю этого засранца сказать, что он любит меня, даже если это будет последним делом в моей жизни.

Джейсон так ржал, что не мог говорить.

– Я просто хотел обняться на прощание, – причитал Аллен. – Он уже шесть лет как мой лучший друг. Всего лишь обняться. Что, я слишком многого прошу?

– Так. Выходит, Кен ненавидит пить, играть и обниматься? – хихикнула Джульет.

– В основном, – сказал Аллен, приподнимаясь и ползя на карачках к кофейному столику, где оставил свое пиво. Его волосы были взлохмачены, а очки перекошены. – Этот засранец ненавидит веселье, но я все равно его люблю.

«…Ненавидит веселье, но я все равно его люблю».

Что-то в этих словах задело где-то внутри меня какую-то струну.

Я когда-то уже любила одного такого.

Ненавидящего веселье.

Врага всего живого. С глазами зомби.

Но больше я его не люблю.

Нет. Совсем нисколечко.

28

Май 2000

– Мы с тобой сидим тут, типа, целый час, а они все едут и едут! – воскликнула Джульет, швыряя окурок прямо на середину улицы, где он был немедленно раздавлен колесом медленно проезжающего мимо нас рычащего «харли-дэвидсона». А за ним еще одного. И еще.

– Ну да. Спятить можно! – прокричала я в ответ, глядя на непрекращающийся парад черной кожи и сияющего хрома, катящийся по Океанскому бульвару.

– Нет, знаешь, от чего действительно можно спятить? – спросила Джульет, глядя на меня. – Они все белые. Все до одного. Как мы уехали из Атланты, я не видела ни одного черного лица.

– Господи, – прижав руку ко рту, я огляделась вокруг и прокрутила в памяти весь наш путь из Атланты в Миртл-Бич. И с ужасом поняла, что Джульет права. – Как такое возможно? Черные же тоже ездят на мотоциклах! Помнишь, когда мы ходили на трек вместе с Харли? Да там вообще не было белых на мотоциклах. Что за хрень? Это Мото-Неделя, а не Неделя Белых!

Я разозлилась. Но еще больше мне было стыдно. Как я могла притащить сюда Джульет, даже не подумав, как ей, должно быть, тут неуютно. И что такое вообще может быть.

Я соскочила с цементной глыбы, служившей основанием вывески нашего однозвездного мотеля, и обратилась к идущему мимо человеку, похожему на Санта-Клауса в виде байкера.

– Простите, сэр? А вы не могли бы сказать мне, где все… э-э-э, ну, цветные люди?

Санта быстро взглянул на Джульет и, кажется, уловил мой намек.

– О, так вам нужна Черная Мото-Неделя. Это только после Дня Поминовения.

– То есть? – резко спросила Джульет, вставая рядом со мной.

Санта развел руками.

– Простите, мисс. Не хотел вас обидеть. Просто так уж ее называют. Вот это, сейчас, это Харли-Дэвидсон Мото-Неделя. А потом, на следующей, эти… ну, меньшинства, устраивают свою Мото-Неделю там, на северной стороне. Ездят там на навороченных мотиках. Много молодых ребят, типа вас. У них там всякое бывает. Не по линеечке, как тут. В том году даже пару человек пристрелили, так что поосторожнее, если соберетесь.

– Хм… Ладно. Спасибо.

Дружески улыбнувшись на прощание, Санта отправился своей дорогой, а мы с Джульет остались на месте, как будто нам двинули под дых.

– Господи ты, боже мой, – сказала я, хлопая глазами на свою лучшую подругу. Девчонку, за которой я пошла бы и в рай, и в ад. Которая была со мной во всех бедах и несчастьях. Ребенка которой я приняла в родах и дала ему имя.

Она казалась рассерженной, но я знала, что ее чувства на самом деле гораздо глубже.

Поджав губы, Джульет приподняла идеально нарисованную бровь.

– Мы что, блин, совершили путешествие во времени? Следующего, кого мы встретим, я спрошу, какой сейчас год. Что за херня!

– Джулс, прости, что притащила тебя сюда.

– Прости? Да за что тебе извиняться? Ганс сказал нам, что мы едем на Мото-Неделю. Ну, и вот мы здесь, – Джульет повела руками вокруг.

Схватив сумку с цементной тумбы, я закинула ее на плечо.

– Пошли. Я хочу все исправить.

– Куда еще? – пропыхтела Джульет.

– На север. Мы, на хер, пойдем на север.

Мы с Джульет повернулись спиной к мотелю «Happy Holiday», швырнули наши бутылки из-под виски-колы в ближайший мусорный ящик и отправились по Океанскому бульвару на север.

Мы прошли примерно с милю, которая ощущалась, скорее, как три, со всеми остановками и размахиваниями, которые нам пришлось делать возле почти каждого «харли» или мото-чоппера, стоящих вдоль дороги. Солнце уже начало садиться, когда мы, наконец, услыхали его – низкий, пульсирующий гул басов.

Мы с Джульет переглянулись и ухмыльнулись.

Идя на звук, мы оказались напротив совершенно неприметного здания на стороне пляжа. Вывеска на фасаде гласила: «Бар и гриль Дугана», а под ней черными буквами на белом навесе были написаны два слова, которым мы обрадовались, как мало чему.

«Вечер караоке».

Заверещав от радости, мы взялись за руки и рванули через дорогу. Внутри было темно, мрачно и полно народу.

Народу, который, для разнообразия, не был похож на меня.

В основном