Без воздуха - Андрей Владимирович Загорцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Федос разбудил меня, когда пришел мой черед стоять на посту возле входа в кубрик. На верхней палубе в различных направлениях бегал всяческий военно-морской люд. Экипажные матросы появлялись из ниоткуда и исчезали. Иногда мимо меня пролетали по несколько морских пехотинцев, вооруженных до зубов.
Стальная палуба под ногами еле ощутимо вздрагивала. Слышался рев техники. Ветерок доносил смрадное облачко выхлопных газов. Погрузка еще идет? Сколько же народа и всякого имущества вмещает в себя эта махина?
Когда же мы закончим все эти погрузки и выйдем в море? Охота побороздить водные просторы на такой посудине. Эх, еще бы сфотографироваться. Так, мечтая о всякой ерунде и глазея по сторонам, я отстоял свою вахту и сменился.
Поповских так и не пришел, зато прибежал какой-то главный корабельный старшина, позвал с собой заместителя и куда-то его увел. Федос вернулся, поднял двоих разведчиков и снова ушел.
Оказывается, нам показали место расположения близлежащего гальюна и инструктировали по передвижению по кораблю. Дожили! Теперь по нужде будем ходить только по парам. На это отводится не больше трех минут. Интересно, а кормить нас здесь будут тоже по парам, или мы уже и с довольствия сняты и будем потихоньку, как корабельные крысы, банки с сухпаем догрызать?
Я проверил запасы в ящиках и откровенно заскучал. Спать уже не хотелось, а безделье выматывало покруче перехода по сопкам. Хоть бы командир пришел, дал карты маршрутов на задачу или пояснил, что мы будем делать в дальнейшем.
От скуки мы с Зеленым поперлись в гальюн. Не то что бы по нужде, а просто так, развлечься, посмотреть на окрестности. Однако ничего интересного мы не узрели. Все та же верхняя палуба, причал погрузки, бегающие взад-вперед матросы и морские пехотинцы. Теперь почему-то и члены экипажа были в касках, в спасательных жилетах и с автоматами за спиной.
Куда-нибудь в сторону завернуть или подойти к планширу и посмотреть с борта нам так не удалось. Как только мы вышли из каюты, за нами в кильватер прицепился какой-то морской пехотинец.
Только мы направились к борту, он сразу начал вопить:
— Эй, носочники! А ну-ка по маршруту рулями шевелите!
Пришлось нам спуститься к гальюну по скользкому трапу. Там пахло хлоркой, стены радовали глаз обилием серой и черной краски.
— Прогулялись, — ворчал Зеленый, застегивая боковые пуговицы клешей. — Здесь как на гауптвахте.
— Угу, того и гляди сейчас в какую-нибудь команду по найтовке техники или погрузке попадем. Не разведчики, а какие-то караси, — выпустил и я порцию праведного гнева.
— Эй, салажня, кончай дрочилы свои гонять! Бегом в свою кандею! — заорал морской пехотинец.
Не надо было ему так выпендриваться. Когда он просунул голову внутрь, Зеленый придавил ее дверью. Я прыжком очутился перед ним, ударил кулаком в образовавшуюся щель, попал под дых и вдернул морпеха внутрь. Зеленый в две секунды сорвал у него с плеча автомат, я — штык-нож с пояса и приставил к шее.
— Кто это у нас такой борзый и наскипидаренный?! — грозно рыкнул я на морпеха.
— Мы тебе плохого не говорили и ножками не пинали, — продолжил Зеленый, держа автомат на весу.
Он тут же он его разобрал. Пружина, затвор, газоотводная трубка со звоном покатились по палубе. Я отбросил в сторону штык-нож и отпихнул обалдевшего морпеха.
— Полундра! — заорал тот, кидаясь на палубу за штык-ножом. — Нападение! — продолжал верещать он, схватив нож и перекатившись на спину.
— Отдыхай, идиот! — пожелал ему я и выпрыгнул на трап.
Мы уже были на палубе, как из какого-то закутка выскочила пара черных фигур в спасательных жилетах и кинулась в драку. Не стоило им торчать в тесном проходе и лупить нас в спины. Зеленый развернулся и одним мощным толчком отправил эту парочку вниз по трапу, прямо на верещавшего про тревогу матроса, который уже высунулся из гальюна.
Ко мне сбоку, со стороны палубы, подскочил еще какой-то морпех и начал заламывать правую руку назад. Я расслабил ее, позволил выворачивать, ушел влево и со всей дури заехал ему локтем в ухо, чуть — пониже каски. Я тут же выдернул правую руку из ослабевшего захвата, добавил ребром ладони в шею и сразу же с ноги в грудь. Хотя хватило бы и первых двух ударов.
— Принимайте, хули орете! — завопил Зеленый и скинул моего противника к остальным.
По палубе к нам неслось еще двое в черном. Просто как быки в атаку. Я отпрыгнул от одного из них, пробил ему лоу-кик вдогонку и дернул назад за воротник жилета.
Противник Зеленого, бежавший чуть сзади, притормозил, резко развернулся. Зеленов успел поддеть его ногу, и морячок шлепнулся на палубу. Этих двоих мы тоже сковырнули вниз по трапу, навстречу поднимавшимся.
— Палево, мичман идет! — сообщил мне напарник.
Мы в два прыжка подскочили к своей каюте. Гобой, стоявший на посту, впустил нас.
— Ну и сходили мы в гальюн! — начал возмущаться я.
Рука, которую пытался вывернуть морпех, все-таки чуть ныла.
— Да ладно, зато развеялись! — заявил Зеленов. — Как мы морпехов покатали по трапу, красотища!
— Что там было? — Федос поднялся со своей лежанки.
Нам пришлось немного сгустить краски, выставить себя нас белыми и пушистыми, а морских пехотинцев — оголтелыми пособниками империализма. Они недостойны звания комсомольцев и прочее, прочее.
Тут же в каюту застучали. Федос выглянул в смотровое.
— Ну вот, походу на разборки пришли местные. Вроде сами, без офицеров и мичманцов.
Запускать к нам в каюту никого нельзя было, и поэтому Саня решил выйти сам. А мы его одного не отпустили. Короче, вышли мы трое. Остальные разведчики притаились у комингса, готовые выскочить в любую секунду.
Морпехов было трое. Патрульный, сопровождавший нас, другой тот, который выкручивал мне руку, с уже распухшим ухом. При них здоровенный сержант, то ли казах, то ли киргиз.
— Что за разборы на железе? Кто старшой? — лениво процедил он сквозь зубы.
— Я старшой! А своему салажонку скажи, чтоб не залупался на того, кого не знает, — так же пренебрежительно ответил Федос.
— Я залупался?! Да вы прихренели, носочники! — начал переходить на визг патрульный, зашибленный нами.
Парень с распухшим ухом ткнул в меня пальцем и заявил:
— Этого кренделя я точно знаю.
— Откуда? — спросил сержант.
— Он в нашей учебке был. Его прямо от нас в водолазы забирали, проверками мурыжили. Матросы из постоянного состава говорили, что он на рукопашке валил всех
