Тусовщица - Анна Дэвид

И, сидя сейчас в этом бокале и ощущая аромат «Дома Периньона», я сильнее, чем когда-либо, убеждаюсь в том, что у меня никогда не было проблем с алкоголем. Бокал совсем рядом, я запросто могу поднести его к губам и сделать глоток, и наверняка вся эта свита ассистентов тут же подскочит ко мне, чтобы не упустить возможности заново его наполнить, но мне на самом деле не хочется. Я знаю, что все те чудеса, которые произошли со мной — новая работа, дружба с Джастином, воссоединение со Стефани и намечающийся роман с Адамом, не говоря уже про ощущение небывалого покоя, пришедшего на смену самокопанию и страданиям, которые казались мне нормой, — действительно напрямую связаны с тем, что я стала вести здоровый образ жизни. И я не собираюсь от этого отказываться, даже если мне придется называть себя алкоголичкой, когда на самом деле я с этим согласна.

Я, судя по всему, хорошо позирую, несмотря на то, что задумалась о своем, и возле моих губ маячит бокал, потому что у Жан-Поля совершенно восторженный вид, а Тим с Джоном улыбаются и перешептываются, показывая на меня пальцем. «Наплюй на то, что подумают пациенты «Пледжс», если увидят эту фотографию, явно воспевающую оду шампанскому. На мне платье от Миссони, я нахожусь в пентхаусе Шато-Мармон, и на меня облизывается известный фотограф. Какого черта я должна беспокоиться из-за того, кто и что подумает?» — размышляю я.

Глава 20

Обычно во сне я не слышу телефон, но он продолжает трезвонить до бесконечности: сначала домашний, потом, когда я не беру трубку, начинает верещать сотовый, когда же я не отвечаю и на него, снова раздается звонок по домашнему. Я наконец хватаю трубку и хриплым голосом говорю: «Алло?»

— Слава богу, наконец-то. — Голос у Тима взволнованный, как никогда. — Что у тебя с расписанием? Это возможно?

— Что возможно? — Я пытаюсь отпихнуть кошку, чтобы сесть в постели.

— Ты что, не получала мои письма про Надин?

— Кто такая Надин?

— Агент, которую мы тебе наняли.

— Агент?

— Солнышко, выбирайся скорее из постели и включи компьютер. Надин окупится с лихвой: если верить «Пейдж Сикс», «Гокер», Перис Хилтон и Лиз Смит, ты стала автором сенсации.

— Я?!

— Ну, мы раздали предварительные экземпляры, не зная точно, как отреагирует общественность.

— Моя колонка вышла? — Я даже фотографий еще не видела, не говоря уже про сам журнал.

— О господи. Мы не выслали тебе экземпляр? Я сейчас же отправлю к тебе посыльного. «Тудей Шоу» хотят как можно скорее сделать передачу с твоим участием, и еще ты не возражаешь, если тебе придется лететь в ночь? Я бы составил тебе компанию, но сегодня должен идти на этот треклятый ужин с сотрудниками «Форда». «Вью» тоже тобой заинтересовались, но Надин считает, что лучше подождать, пока не выйдет еще несколько выпусков.

Мое сердце почему-то не пускается вскачь, и мне не хочется выйти из своего тела, чтобы увидеть со стороны эту девушку, Амелию Стоун, которой только что сообщили до абсурда прекрасные новости. Кажется, я уже начинаю привыкать к нереальности всего происходящего. Но, мельком оглядев свою спальню, я вдруг остро осознаю нелепое несоответствие между своим настоящим миром и тем, про который мне только что говорили по телефону.

Тим продолжает что-то возбужденно рассказывать о том, что мне, по всей видимости, нужно будет вступить в AFTRA[46], чтобы мне платили за показ на ТВ; что можно будет попробовать выпустить книгу, скомпонованную из моих статей, хотя пока я написала всего только одну снять фильм с моим участием и найти подходящего агента, чтобы попытаться продать ему права, и все это сводится к тому, что мне придется поехать в Нью-Йорк, а в Нью-Йорке сейчас находится Адам. «Сосредоточься, — говорю я себе, — на том, что ты стала знаменитостью».

Не успела я принять душ, почистить зубы и накормить кошек, как к порогу моей квартиры уже принесли три экземпляра «Чэт» в огромном коричневом конверте. Я поднимаюсь с ними наверх и кладу их на колени. Журнал великолепен — от потрясающей фотографии Джуд Ло на обложке до самого содержимого: тут тебе и эссе о литературных салонах Дейва Эггерса, и юмористическая заметка Огюстена Буро, и интервью с Джуд Ло, которое брал Джей Мак-Инерни. «Как, черт побери, я к ним затесалась?» — поражаюсь я, перелистнув страницы до своей колонки.

И вижу себя в платье от Миссони внутри громадного пластикового бокала для шампанского, с вытянутыми ногами и широченной белозубой улыбкой. «Неужели это и вправду я?» — пораженно думаю я, внимательно рассматривая фото. Это скорее похоже на гораздо более безупречную и экстатическую версию меня, как если бы я родилась в другой семье, на другой планете и в другой жизни. Нет и намека на тот дискомфорт, который я испытывала в момент съемки.

Статья тоже выглядит гораздо лучше, чем в виде вордовского файла. Может, все дело в элегантном шрифте «Чэт»? И тут я с удивлением замечаю, что Тим не внес в мой текст почти никаких поправок.

Потом я залезаю на сайты светских сплетен и читаю про эту «потрясную» «сексбомбу», чей дебют в «Чэт» «безусловно, перерастет в успешную яркую карьеру» (Лиз Смит). «Забудьте Кэрри Брэдшоу и Кэндас Бушнелл, — подпевает ей Перис Хилтон. — Амелия Стоун рассказывает о том, чем действительно является секс в наши дни». «Пейдж Сикс» поет дифирамбы и делает ставки на то, расскажет ли Стоун в своих будущих колонках о своем романе с сексуальным автором и исполнителем собственных песен Кейном (который женился на актрисе). «Я всегда знала, что меня недооценивают», — думаю я, воображая, как Брайан со всей этой сворой из «Эбсолютли фэбьюлос» столпились сейчас вокруг его компьютера и читают эти заметки.

Тут у меня звонит телефон, и, хотя у меня еще не было возможности прослушать утренние сообщения, я отвечаю.

— Амелия, как дела? — слышу я гулкий голос. — Это Ричард Джонсон, «Нью-Йорк Пост». У вас найдется для меня минута?

И я — по всей вероятности безуспешно — отвечаю как можно более хладнокровно:

— Ричард, как я рада вас слышать, — и добавляю, припомнив слова Тима: — Вы не возражаете,