Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - Глэдис Митчелл

— Идите, — разрешил директор, — и помните, мой мальчик, что моя племянница старше вас по крайней мере лет на семь. Так что, когда вам будет двадцать пять, ей стукнет тридцать два. Поэтому не глупите.

Юноша, который повернулся, чтобы уходить, побелел как мел и схватился за голову.

— Поторопитесь, — прошептала миссис Брэдли, и директор успел вовремя подхватить юношу, прежде чем тот упал.

— Глупый ты парень, — произнес директор, когда лицо Харствуда приобрело нормальный цвет. — Ты думал, я не знаю? Но тебе не надо ни о чем беспокоиться, мой мальчик. В твоем возрасте я вел себя не умнее. Так что не воспринимай это слишком серьезно.

Однако, к смущению директора, юноша разразился слезами.

Миссис Брэдли встала и вышла повесить на дверь кабинета табличку «Занят». Затем вызвала директора в коридор.

— Я хочу увидеть мисс Камден.

— У нее, кажется, сегодня нет занятий, — сказал директор. — Пойдемте посмотрим в учительской. Но в спектакле она не участвовала, надеюсь, вы это знаете. Странная девушка. Очень предана спорту. Мне кажется, чересчур.

— Кстати, — сказала миссис Брэдли, — человек на портрете за вашим столом мне кажется знакомым. Кто это?

— Думаю, вы видели его в газетах в прошлом году, — ответил директор. — Это Катлер. Его судили по обвинению в утоплении жены, но оправдали за отсутствием улик. Говорят, у него был очень сильный адвокат. После суда Смит написал его портрет и подарил мне. Я так и не понял почему.

Глава VI

Миссис Брэдли продолжает беседы

— Мне кажется, Харствуд что-то скрывает, — сказал директор, когда они двинулись по коридору. — Он рассказал нам далеко не все.

— Да, — согласилась миссис Брэдли. — Но не будем торопиться.

В это время Харствуд в кабинете директора уже совсем оправился и стоял, вглядываясь в окно.

— Я смогу сделать какие-то выводы, — продолжила миссис Брэдли, — только когда опрошу всех участников спектакля. Начнем, пожалуй, с мисс Клиффордсон.

Директор покачал головой.

— Сомневаюсь, что вы из нее много вытянете.

Миссис Брэдли была уверена, что вытянет из Гретты то, что хочет вытянуть. Они остановились у двери одного из классов. После короткого стука директора тут же выглянула мисс Клиффордсон, красивая и свежая в белой блузке, темно-синей юбке и форменном джемпере. Она вышла в коридор и, увидев миссис Брэдли, направилась к ней.

— Вы хотите поговорить?

— Да, моя дорогая. Здесь поблизости есть какая-нибудь пустая комната, где мы бы могли немного посидеть?

— Пойдемте в музыкальный класс, — предложила Гретта.

Она вошли гуда, оставив директора в коридоре. Кресел в музыкальном классе не было, только шесть пианино и табуретки.

— Я с самого начала не верила, что мисс Феррис покончила с собой, — призналась Гретта, устроившись на одной из них. — И когда дядя сказал, что пригласил вас приехать, понимала, что он прав.

— В чем? — спросила миссис Брэдли, занимая табуретку рядом.

— Он считает, что несчастную мисс Феррис убили, — ответила Гретта Клиффордсон, понижая голос. — И, вы знаете, наши молодые учительницы, мисс Фрили и другие, теперь, когда рано темнеет, после занятий торопятся поскорее уйти из школы. А в ту ванную комнату вообще теперь, кажется, никто не ходит. Особенно по вечерам.

Миссис Брэдли кивнула в знак того, что сочувствует молодым учительницам.

— Что касается бедной Мойры Маллей, — продолжила Гретта, — то я удивляюсь, как она не лишилась чувств, прикоснувшись в темноте к мертвому телу. И представляете, никому не сказала до окончания спектакля.

— Это понятно, — проговорила миссис Брэдли, — она не хотела срывать представление. Но меня удивляет, что она не сказала ничего своим подругам. Ведь несколько девочек из ее класса пели в хоре, верно?

— Она с ними не общалась, — ответила Гретта. — Хор размещался с другой стороны сцены. Конечно, ей ничего не мешало пойти туда в антракте, если бы она захотела.

— Мойра, кажется, была единственной школьницей среди исполнителей главных ролей? — спросила миссис Брэдли, как будто ничего не зная.

— Среди девочек да, — согласилась Гретта. — Но в труппе был еще мальчик. Кстати, он играл очень хорошо. Его фамилия Харствуд. Вы с ним встречались?

— Высокий, красивый юноша? — Миссис Брэдли кивнула. — Да, я с ним встречалась. У него умные глаза.

— Он вообще умный, — подтвердила Гретта. — Но…— она замялась, — с ним трудно ладить.

— Потому что он в вас влюблен?

Гретта смущенно рассмеялась.

— Вот именно. Понимаете, мне не хочется его огорчать. Он такой обидчивый, чуть что — сразу начинает страдать. Я иногда даже боюсь… — она опять замялась, — что он может что-нибудь натворить. Даже покончить с собой.

— Я вас понимаю, — тихо произнесла миссис Брэдли.

— И вот скажите, пожалуйста, — продолжила Гретта, воодушевляясь и заглядывая в глаза миссис Брэдли, — может ли такой мальчик решиться на… мне даже страшно такое говорить… Я даже по ночам просыпаюсь и думаю об этом, представляю, как он вначале дает ей свой носовой платок, потом в ванной комнате забивает слив глиной, открывает кран и заводит с ней какой-то глупый разговор, а затем, когда раковина наполняется, прижимает ее голову вниз…

— Но зачем ему это понадобилось? — спросила миссис Брэдли, не меняя тона.

— Была причина. — Гретта помолчала. — Понимаете, после репетиции в костюмах Гарри — ну, Харствуд — потерял над собой контроль. Начал говорить мне разные глупости, что он меня любит, и все такое. А потом обнаглел настолько, что полез с поцелуями. Представляете, настойчиво, мне даже не удалось от него отбиться. И вот как раз в этот момент в комнату вошла мисс Феррис. Это было в кабинете рисования.

— Вот оно что, — протянула миссис Брэдли. — И где теперь его носовой платок?

Гретта Клиффордсон неожиданно вытащила его из кармана.

Миссис Брэдли внимательно осмотрела платок. Он был выстиран и поглажен.

— Тут нет никаких отметин. Это точно его платок?

Гретта потупилась.

— Я, наверное, поступила неправильно. Спорола инициалы в углу.

— Зачем?

— Чтобы ему помочь, — виновато проговорила Гретта.

— Вы считаете, ему нужно помогать?

— А как же. Я думала, вы не станете обвинять восемнадцатилетнего юношу в убийстве, раз нет никаких доказательств.

— Но вы сами только что его обвинили, — мягко проговорила миссис Брэдли.

Гретта вздрогнула.

— Нет. Я только призналась в своих страхах. А на самом деле ничего не знаю. Гарри не сказал мне ни слова. Ни единого.

— Ну и не надо вытягивать из него никаких признаний, — сказала миссис Брэдли, неожиданно почувствовав неприязнь к красивой племяннице директора. — Спасибо за разговор. — С этими словами она встала, одернула лимонного цвета кофту и вышла в коридор.

Гретта Клиффордсон, ошарашенная внезапным уходом собеседницы, вернулась в класс. Дядя, который заменял ее, пока она разговаривала с миссис Брэдли, поднялся со стула и вопросительно вскинул брови.

Гретта пожала плечами.

— Поговорили. Не знаю, будет ли ей от этого польза. Я рассказала о своих подозрениях насчет Гарри. Но ведь он не виноват, правда, дядя?

Директор с ней согласился.

— Он, конечно, склонен к безрассудству, но на такое злодеяние не способен. Я в этом уверен. А куда пошла миссис Брэдли?

— Не знаю, дядя.

— Пойду поговорю с ней. Если она начнет всерьез подозревать Харствуда, я прекращу расследование. Коронерский суд вынес вердикт «самоубийство», пусть так и останется. Не хватает еще, чтобы и ты была косвенно втянута в это дело.

Миссис Брэдли сидела в его кабинете за малым столом и быстро писала в блокноте. Директор спросил, где Харствуд, она ответила, что, когда пришла, его уже здесь не было. Насчет разговора с Греттой призналась, что он кое-что для нее прояснил.

— Кое-что, но далеко не все, — добавила она. — Мне теперь нужно поговорить с мистером Хэмстедом. В этой комнате, но наедине.

— Вы не хотите, чтобы я присутствовал? — спросил директор.

— Да, — ответила миссис Брэдли. — Я буду говорить с ним о его личной жизни.

Директор послал секретаршу за учителем музыки и вышел из кабинета.

Фредерик Хэмстед остановился на пороге.

Миссис Брэдли вежливо кивнула.

— Садитесь, мистер Хэмстед, и расскажите, зачем вы тратите время на преподавание в школе?

— Я вас не понял, — проговорил Хэмстед упавшим голосом.

Миссис Брэдли улыбнулась.

— Сейчас я вам поясню. Вспомните слова великого Бернарда Шоу: «Кто умеет, делает, кто не умеет, учит других». Так что с вашей Второй симфонией?