Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - Глэдис Митчелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Закройте, пожалуйста, дверь, — мягко попросила миссис Брэдли.
Смит вздрогнул, пригладил волосы, затем затворил за собой дверь.
— А теперь садитесь вот сюда, — продолжила миссис Брэдли, показывая на стул, — и расскажите нам о своем желании убить Келму Феррис.
Смит прищурился.
— Да, вы правы, в тот момент я хотел ее убить. Она уронила мою Психею на пол. Разбила. Конечно, я разозлился. Но потом успокоился. Алкеста одолжила мне денег расплатиться с Аткинсоном. Вообще-то сильно горевать о потере Психеи у меня не было причин, кроме денежных. Я делал ее по заказу, а это, сами понимаете, не совсем то.
— Понимаю. — Миссис Брэдли не сводила с него глаз. — То есть вы мисс Феррис не убивали?
— Нет, — ответил Смит. — А что, у вас есть какие-то факты, указывающие на меня? Может быть, Мойра что-то сказала? Так это не более чем домыслы. Она чудесная девочка. Не такая тупая, как остальные. — Он обращался сейчас только к миссис Брэдли, видимо, заметив в ней понимание. — Вы не поверите, но я практически никого здесь не могу научить рисовать. Кроме немногих. Мне кажется, я неплохой художник, но учитель никчемный. И работаю в школе только из-за Алкесты. Она считает, что без постоянной работы я буду голодать, а к ее советам я привык прислушиваться.
— Почему вы просили Мойру Маллей никому не рассказывать о вашем столкновении в коридоре с мисс Феррис, когда у нее разбились очки и она порезала лицо?
Смит задумался.
— Она вам так сказала? Что-то не могу припомнить. Да, я столкнулся с мисс Феррис в коридоре, когда слишком резко свернул за угол… а насчет Мойры… понимаете, я испугался, что мисс Феррис из-за этого покончила с собой. Из-за меня. Я подумал, она мучается из-за того, что разбила мою Психею, а тут, когда мы столкнулись, увидела меня, и ей расхотелось жить. А раковина в ванной натолкнула ее на мысль, как это можно сделать. В общем, совершенно глупые рассуждения, теперь я это осознаю. Но тогда мне не хотелось выслушивать разные вопросы. К тому же память у меня никудышная. Я не помню, что делал пять минут назад, не говоря уж о более давнем сроке.
— Так-так, — подбодрила его миссис Брэдли. — Продолжайте, пожалуйста.
— А мне больше нечего сказать. — Смит глянул на портрет мужчины, висевший на стене за спиной директора.
— Вы исполняли в спектакле заглавную роль.
— Как вы сказали? Заглавную? О да. — Смит оживился. — Я играл роль Микадо.
— И первый выход у вас был только в начале второго акта, — напомнила ему миссис Брэдли. — А во время антракта мисс Феррис обнаружили мертвой.
— Уже тогда, во время антракта? — удивился Смит.
— Она умерла еще до антракта, — вставил слово директор. — Так установили на коронерском расследовании.
Смит вскинул руку. Он покраснел, но голос был по-прежнему ровный.
— Я прекрасно понимаю, куда вы клоните. В том, что мисс Феррис кто-то убил, у вас сомнений нет. Кстати, и у меня тоже. А кто это сделал, так тут вроде все ясно. Это я от нечего делать, пока шел первый акт, вздумал отомстить мисс Феррис за свою Психею. Но это сущий бред, вот что я вам скажу. У меня даже и мыслей таких не было. А теперь, как я понимаю, мне нужно посоветоваться с адвокатом.
Миссис Брэдли понимающе кивнула.
— Мистер Смит, а почему вы решили, что мисс Феррис убили?
— Потому что на самом деле совершать самоубийство у нее не было никаких причин. — Он усмехнулся. — В нашем коллективе, кроме меня, это могла сделать только наша учительница физкультуры, мисс Камден.
— И это все ваши доводы? — спросил директор.
Смит пожал плечами. Казалось, теперь он совсем успокоился.
— А эти неполадки со светом? Совпадение? Мне кажется, это сомнительно, когда свет в помещении неожиданно гаснет, а потом там находят мертвую женщину.
— Я с вами согласна, — проговорила миссис Брэдли, что-то быстро записывая в свой блокнот. — И посоветуйтесь с адвокатом, если вам от этого станет легче. А можете ни с кем не советоваться, если чувствуете, что ваша совесть чиста.
Смит вышел.
Миссис Брэдли повернулась к директору.
— Я хочу ознакомить вас со списком тех, у кого была возможность убить мисс Феррис. Это, конечно, мистер Смит, в его распоряжении был весь первый акт. Затем школьный смотритель, отвечающий за занавес, у него имелось почти столько же времени. То же самое и электрик, и миссис Беротти. Затем мистер Кембелл. Роль у него была маленькая, и он много времени находился вне сцены. Нельзя исключать также миссис Бойл и мистера Пула. У последнего такая возможность была только до первого выхода на сцену. Если удастся доказать, что, когда он вышел на сцену в первый раз, Келма Феррис была еще жива, то его можно будет исключить. Как я понимаю, никаких накладок в спектакле у вас не было?
— Никаких, — ответил директор.
— Хорошо, это кое-что упрощает, — заметила миссис Брэдли.
Директор улыбнулся.
— Я рад, что тут хотя бы что-то упрощается. Мне еще не доводилось сталкиваться с более сложной проблемой.
— Кстати, мистер Клиффордсон, у вас почти не было возможности совершить убийство. Вы находились на сцене почти весь первый акт и во время коротких перерывов, находясь за кулисами, вряд ли имели время для похода в ванную комнату. Поэтому я вас безоговорочно из списка подозреваемых исключаю.
— За что я вам весьма благодарен, — произнес директор с улыбкой.
— А вот ваш юноша-выпускник Харствуд имел возможность совершить убийство, причем большую, чем некоторые входящие в список. Он достаточно долго находился вне сцены. Был ли у него для этого мотив, пока неизвестно.
— Не могу представить, что он тоже может быть к этому как-то причастен, — произнес директор. — Но вам все же следует с ним поговорить. И учтите, это очень эмоциональный и легковозбудимый молодой человек. Мне известно, — хотя они об этом не подозревают, — что этот несчастный парень безнадежно влюблен в мою племянницу, мисс Клиффордсон, учительницу музыки в младших классах. Вы уже с ней, конечно, познакомились?
— Да. Но давайте вызовем сюда этого юношу.
Директор сверился с расписанием и вызвал секретаршу.
— Попросите мистера Пула отпустить ненадолго Харствуда.
Вскоре отрывистый стук в дверь возвестил о приходе Гарри Харствуда. На пороге появился высокий, статный, слегка смущенный юноша с красивым, выразительным лицом.
— Входите и садитесь, Харствуд, — пригласил его директор. — Вы хорошо помните тот вечер, когда мы давали «Микадо»?
— Да, сэр.
— Но это не вы столкнулись в коридоре с мисс Феррис, из-за чего у нее разбились очки? — спросила миссис Брэдли, опередив директора.
Харствуд вскинул брови.
— Нет. Но я… знал, что она поранилась, и дал ей свой носовой платок.
— Когда это было?
Юноша задумался.
— Незадолго до начала спектакля, потому что я был готов к выходу. Просто вытащил носовой платок… он был у меня за поясом… и сунул ей в руку примерно за десять секунд до выхода.
— А чем вы занимались, когда закончился ваш первый эпизод? — спросил директор, на этот раз опередив миссис Брэдли.
— Пошел в гримерную поправить грим. Потом пошел искать мисс Феррис, чтобы взять платок. Понимаете, я был тогда немного простужен.
— Но ведь платок наверняка был мокрый, если мисс Феррис омывала им лицо?
— Да, сэр, но его легко было высушить, положив на батарею. Я так и хотел сделать.
Юноша замолк.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросила миссис Брэдли.
— Я вошел в ванную, — проговорил Харствуд. — Вернее, собирался, но там было тихо и темно. Выключатель не работал. Я решил, что там никого нет, и вернулся в гримерную, где мистер Смит о чем-то разговаривал с электриком. Посидел немного, пока не пришла пора снова выходить на сцену.
— Но вы знаете, что потом там нашли мертвую мисс Феррис? — спросил директор.
— Да, сэр.
— Ее убили, Харствуд.
Юноша кивнул.
— Да, сэр, я это знаю.
— Но ведь на коронерском расследовании вынесли вердикт, что это было самоубийство? — раздельно произнес директор.
Харствуд откашлялся.
— Они ошиблись, сэр. Не учли, что сток раковины был забит глиной для лепки.
— В каком смысле?
— Она… я хочу сказать, мисс Феррис, так бы не сделала, сэр. Дамам не придет в голову задержать воду в раковине таким способом. Она бы использовала пробку. И вообще садиться на стул и совать голову под воду — до такого невозможно додуматься.
Директор посмотрел на миссис Брэдли.
— У вас к нему есть еще вопросы?
— Пожалуй, нет, — ответила она.
— Так я могу идти, сэр? — спросил Харствуд.
— Идите, — разрешил директор, — и помните, мой мальчик, что моя племянница старше вас по крайней мере лет на семь. Так что, когда вам будет двадцать пять, ей стукнет тридцать два. Поэтому не глупите.