Границы бесконечности - Лоис Буджолд

— Т-ты! — выговорил Майлз голосом, мрачным от бешенства. Канаба невольно отступил на шаг. Майлзу захотелось схватить Канаба за горло и притиснуть к стене, но росту не хватало. От мысли приказать это рядовому Ноуту он с сожалением отказался. Он просто пригвоздил Канаба взглядом. — Ты, хладнокровный лицемерный сукин сын! Отправил меня прикончить шестнадцатилетнюю девочку!

Канаба протестующе воздел руки. — Вы не понимаете…

Сквозь шлюзовой люк протиснулась Таура. Её темно-желтые глаза расширились от удивления почти так же, как у доктора. — Ой, доктор Канаба! Что вы тут делаете?

Майлз ткнул пальцем в Канаба. — Ты, стой здесь, — с напряжением приказал он. Загнав свой гнев поглубже, он обратился к пилоту: — Лорин?

— Да, сэр?

Майлз взял Тауру за руку и подвел к сержанту Андерсон. — Лорин, возьми новобранца-стажера Тауру на свое попечение и устрой ей плотный обед. Всё, сколько она сможет съесть. Я имею в виду — всё. Потом помоги ей с душем, формой и познакомь с кораблем.

Андерсон с опаской оглядела возвышающуюся над ней Тауру. — Э-э… слушаюсь, сэр.

— Ей пришлось туго, — почувствовал Майлз необходимость объяснить. Потом, помолчав, добавил: — Не посрами нас. Это важно.

— Есть, сэр, — твердо отчеканила Андерсон и пошла прочь, а Таура за ней, неуверенно оглянувшись на Майлза и Канабу.

Майлз потер заросший подбородок, понимая, что он сейчас весь перепачкан, от него воняет, он измучился от страха, и нервы у него натянуты как струна. Он повернулся к стоящему столбом генетику. — Отлично, доктор, — рявкнул он, — так объясните мне. Постарайтесь как следует.

— Я не мог оставить ее в руках Риоваля! — возбужденно заговорил Канаба. — Чтобы он сделал ее жертвой или, того хуже, исполнителем его гнусностей…

— И вам даже не пришло в голову попросить нас ее спасти?

— Но, — смутился Канаба, — зачем вам это делать? Этого не было в вашем контракте — вы наемники…

— Доктор, вы слишком долго прожили на Единении Джексона.

— Я сам это понял, когда меня стало рвать каждое утро перед выходом на работу. — Канаба выпрямился с холодным достоинством. — Но, адмирал, вы не понимаете. — Он поглядел вдоль по коридору, куда ушла Таура. — Я не мог оставить ее в руках Риоваля. Но не мог и отдать барраярцам. Они там убивают мутантов!

— Э-э… — протянул Майлз и сделал паузу. — Они пытаются справиться со своими предрассудками. Во всяком случае, я так понял. Но вы правы: Барраяр ей не место.

— Когда вы появились, я понадеялся, что мне не придется убивать ее самому. Это нелегко. Я знаю ее… слишком давно. Но оставить ее там, на планете, было бы самым жестоким приговором…

— И это правда. Что ж, теперь она здесь. Как и вы. — Если бы так оставалось и дальше… Майлз изнывал от желания попасть в рубку и выяснить, что сейчас происходит. Направил ли Риоваль за ними погоню? А Фелл? Не прикажут ли космической станции, охраняющей червоточину, перекрыть им путь к побегу?

— Я не хотел просто бросать ее там, — смущенно признался Канаба, — но и взять с собою тоже не мог!

— Уж надеюсь. Вы совершенно непригодны для того, чтобы за нее отвечать. Я намерен убедить ее присоединиться к Дендарийским Наемникам. Похоже, это ее генетическое предназначение. Или вы знаете какие-либо причины, этому препятствующие?

— Но она же умрет!

Майлз осекся. — А мы с вами — нет? — тихо переспросил он после секундной паузы и добавил уже громче. — Почему? Как скоро?

— Это все ее метаболизм. Еще одна ошибка — или цепь ошибок. Я точно не знаю, когда. Она проживет еще год, или два, или пять. Или десять.

— Или пятнадцать?

— Да, или пятнадцать. Хотя это маловероятно. Но все равно она умрет рано.

— И вы хотели отнять у нее то немногое, что ей оставалось? Почему?

— Чтобы пощадить ее. Финальное истощение быстрое, но очень болезненное, судя по тому, как это протекало у прочих… прототипов. Женщины сложнее мужчин, я не уверен… Но это жуткая смерть. Особенно жуткая для раба Риоваля.

— Не припомню, чтобы мне встречалась приятная смерть, а я повидал немало разных. Кстати о долгой жизни, сообщаю вам: мы все можем умереть в ближайшие пятнадцать минут. И где будут тогда ваша жалость и забота? — Ему необходимо идти в рубку. — Объявляю, что отныне ваш интерес к ней исчерпан, доктор. Пусть она получит всю жизнь, какую сможет.

— Но она была моим проектом… я должен за нее отвечать…

— Нет. Теперь она свободная женщина. И должна отвечать за себя сама.

— Как она может быть свободной: в таком теле, движимым подобным обменом веществ, с таким лицом? Жизнь урода? Лучше безболезненно умереть, чем терпеть все, что принесет подобная жизнь…

Майлз выговорил сквозь зубы: — Нет. Не лучше.

Канаба уставился на него, наконец-то выбитый из накатанной колеи своих мрачных рассуждений.

«Все правильно, доктор,» — мысленно прокомментировал Майлз. — «Вытащи голову из задницы и посмотри на меня. Наконец-то.»

— Но почему… это вам небезразлично? — спросил Канаба.

— Мне она нравится. Гораздо больше, чем вы, должен добавить.

Майлз замолчал, испугавшись мысли, что ему придется объясняться с Таурой насчет генокомплексов у нее в икре. А рано или поздно придется их извлечь. Или сблефовать, представив биопсию некоей стандартной медицинской процедурой для дендарийцев-призывников… нет. Она заслужила большей честности.

Майлз был до крайности раздосадован на Канабу, внесшего эту фальшивую ноту в их с Таурой отношения… Однако, если бы не генокомплексы, пошел бы он за ней вообще, как кичился? Продлил бы свою миссию просто по доброте душевной, рискуя ее провалом? Преданность долгу или прагматичная жестокость, что есть что? Теперь он никогда не узнает. Гнев его стих, и навалилась усталость, знакомый спад по окончании задания… «Стоп, слишком рано, задание еще не окончено!», жестко напомнил себе Майлз. Он набрал воздуха. — Вы не можете спасти ее от жизни, доктор Канаба. Слишком поздно. Отпустите ее. Отпустите.

Канаба невесело сжал губы, но, склонив голову, развел руками.

Входя в рубку, Майлз услышал голос Торна: — Вызовите адмирала. — Отставить, — тут же добавил Торн, когда все повернули головы на шуршание двери. — Вы вовремя, сэр.

— Что происходит? — Майлз плюхнулся на кресло за пультом, которое указал Торн. Мичман Мьюрка отслеживал состояние защитного поля и вооружения корабля, а скачковый пилот сидел в готовности, в своем шлеме с проводками и химическими канюлями, похожем на странную корону. Лицо пилота Пэджета казалось обращенным внутрь, медитативным и сосредоточенным; его сознание целиком принадлежало «Ариэлю», слилось с ним. Молодец.