Поиск седьмого авианосца - Питер Альбано

— Командир, русские постоянно ведут акустический поиск! И продувают цистерны!

Ах, даже так? Ну, значит, игры в самом деле кончились. Норман почувствовал в горле комок — ни проглотить, ни выплюнуть, — но все же сумел спокойно сказать:

— Отлично.

Мощные направленные импульсы искателя пронизывали корпус «Огайо».

— Наглая тварь, — пробормотал Норман. — Нащупала, да? Погоди, погоди. — Он повернулся к Барру. — Они, кажется, намерены сыграть всерьез. Пожалуйста! Включить РЛС управления огнем! Первый, второй, третий и четвертый торпедные аппараты — товсь!

Барр перекинул тумблер, и смонтированный в носу лодки гидролокатор BQS-14 пронизал воду мощными низкочастотными импульсами, пронесшимися в морской пучине, как грозный сигнал опасности. На пульте мгновенно вспыхнули линии зеленых огоньков.

— Есть, сэр! Торпедные аппараты готовы!

— Добро. Если «Виктор» даст залп, мы в долгу не останемся. Погружение на двести футов! Помощник, скорость десять узлов.

Вода хлынула в цистерны, вытесняя воздух, и субмарина, взяв дифферент на нос, потрескивая и поскрипывая корпусом, скользнула в спасительную глубину.

— Прошли сто футов, сэр, — доложил Тышкевич.

— Добро. Держаться на двухстах.

— Боже мой, — сказал Барр. — От нас шуму больше, чем от французского заведения с девочками в субботу вечером.

— Это уже неважно. «Виктор» знает, где мы. Если он желает начать третью мировую, пусть начинает: мы готовы.

Голос акустика Пейна грянул на центральном посту разрывом гранаты:

— Слышу шум винтов! Высокая частота вращения! Торпеда, сэр! Пеленг ноль-ноль-пять, дальность восемь тысяч! Вторая, сэр!

Долгие годы службы выработали в Нормане автоматизм, и слова команд стали срываться с его губ, будто сами собой полились, как точно отмеренная порция воды через открывшийся шлюз:

— Пустить четыре заряда шумовых помех, торпедные аппараты один и два — огонь! Самый полный вперед: лево на борт, держать один-ноль-пять.

Маневр Нормана был прост: взвихрить воду и бросить в этот водоворот четыре звуколовушки, сделанные из небольших газовых баллонов: крутясь впереди и позади лодки в ее тепловом следе, они со страшным шумом выпускают пузыри, отвлекая на себя торпеды и давая «Огайо» возможность развить скорость и скрыться в приветливой океанской глуби.

— Торпеды и помехи пошли, сэр!

— Так. Скорость? Глубина?

— Тридцать три узла, — доложил рулевой, сверившись с показаниями приборов. — Возрастает.

— Глубина — двести футов, — отозвался Тышкевич.

Норман видел на своем командирском дисплее тусклую широкую полоску, обозначавшую русскую лодку, и две яркие узкие черточки торпед: они двинулись вправо, потом влево, и по правому борту послышался нарастающий жалобный вой.

— Торпеды в пятистах ярдах справа по носу, — доложил Пейн.

Все взгляды обратились в ту сторону, словно сквозь стальную двойную обшивку корпуса можно было увидеть обтекаемое хищное тело.

— Прошли! — воскликнул Вил.

— Командир, вы гений! — закричал Барр. — Помехи сбили их с курса!

Две линии на дисплее слились воедино, посередине появилась яркая вспышка, словно сгорел мотылек, и немедленно глухой рокот, подобный извержению вулкана, сотряс корпус «Огайо». Все невольно зажмурились и пригнули головы.

— Есть! Накрыли! — закричал акустик. — Слышу шумы разрушающегося корпуса, сэр!

— Стоп машина! — Вил схватил наушник.

Он слышал треск распоротой стали и ломающегося рангоута, грохот устремившейся в пробоину воды, пронзительный визг. Что это? Лопаются под напором воды переборки? Может быть это кричат люди, гибнущие от того, что воздух от внезапного и резкого изменения давления сжигает им легкие? Чувствуя головокружение и дурноту, он выпустил из пальцев наушник и на подгибающихся ногах побрел к своему креслу.

— Занесите в вахтенный журнал, — сжимая мокрыми от пота ладонями лоб, приказал он старпому.

— Доложить в штаб флота?

Командир, чувствуя на себе взгляды экипажей, потряс головой, словно выходя из своей одури.

— Нет. Вполне вероятно, что над нами вьется вертолет, — незачем выходить в эфир. Можно себе представить, что только начнется, когда русские хватятся своей лодки. Мы бросим BRT—1, когда уйдем миль на восемь мористей. Передать через два часа. — Он глянул на циферблат. — То есть в шестнадцать тридцать.

— Есть, ясно! — Барр придвинул к себе судовой журнал.

Вил медленно повернул голову. До сих пор в ушах у него стоял грохот рушащихся переборок, звонкие хлопки лопающихся пузырей воздуха, слава Богу, смолк хоть этот истошный вопль. За всю свою жизнь он не убил ни одно живое существо — не зарезал цыпленка, не свернул шею кролику, не подстрелил белку. А вот сегодня он — его оружие и боевая выучка, его подчиненные — отправили на тот свет сразу сотню людей. Неужели это он, Норман Вил, начал войну, которой все так боялись? Он обвел тусклым взглядом центральный пост, и подводники подняли на него глаза. Ты только что прикончил сто человек, прочел он в них.

— Они хотели убить нас, — вырвалось у него. — Вы что не понимаете? У меня не было выбора.

— Мы понимаем, командир, — тихо произнес Барр.

Норману вдруг остро захотелось побыть одному.

— Старший помощник, берите управление, — сказал он, поворачиваясь, чтобы идти в свою каюту.

Все молча проводили его глазами.

11

Радио из штаба командования подводными силами на Тихом океане было получено в 17:10, а в 17:30 адмирал Фудзита собрал военный совет.

— Адмирал Аллен, — сказал он, взглянув через стол на американца. — Ваш друг Норман Вил свое дело сделал. В четырнадцать по нулям конвой в составе двух транспортов — «Эль-Хамры» и «Мабрука» — и двух эскортных эсминцев типа «Джиринг» прошел выходной буй владивостокского рейда. — В салоне загремели ликующие возгласы «банзай!», но адмирал, повысив голос, восстановил тишину. — Мы увеличим скорость до двадцати узлов. — Порывисто вскочив на ноги, он быстро засеменил к карте, ухватил указку и ткнул резиновым наконечником в южную часть Корейского пролива. — Они, делая по четырнадцать узлов, будут здесь через сорок семь часов. — Указка поползла еще дальше к югу. — Но мы перехватим их вот тут, южнее Кюсю, куда должны дойти через тридцать часов. Подполковник Мацухара, — обернулся он к Йоси. — Мы будем в непосредственной близости от Китая и Северной Кореи, в пределах досягаемости их авиации, а потому требуется постоянная бдительная разведка!

— Слушаю, господин адмирал! В каждом квадранте будут наши самолеты. Как быть с возможными нарушениями воздушного пространства?

— Плевать мне на эти нарушения! Вы — наши глаза!

— Понял, господин адмирал. С вашего разрешения, мы начнем патрулирование завтра в пять ноль-ноль.

— Прекрасно. Какими силами?

— Две тройки «Зеро», господин адмирал.

— Когда пересечем сто двадцать восьмой меридиан, добавьте еще две.

— Есть, господин адмирал!

— А что же, представителя ЦРУ, Джейсона Кинга, нет на борту? — обратился Фудзита к Аллену.

— Нет. Он так и не вернулся из американского посольства. Есть основания предполагать, что арабы что-то затевают…

— Основания?

— Да, адмирал, и веские основания. У нас собрался вот такой толщины том радиоперехватов, а за всю последнюю неделю РУ ВМС не удалось засечь ни одного выхода в эфир с арабских АВ,[23] крейсеров или эсминцев. Ни единого перехвата!

— Да? А самолеты?

— Ничего, адмирал. Не то что с землей — даже друг с другом хранят полнейшее радиомолчание, хотя обычно арабские летчики болтают в эфире без умолку. — Аллен постучал пальцем по стопке документов, лежавших на столе. — Вот это и дает веские основания предполагать, что оба АВ противника — в море.

— Я так и знал. — Фудзита искоса глянул в свою записную книжку в коричневом кожаном переплете. — У Каддафи — АВ класса «Маджестик» и новый испанский авианосец, переделанный для… как его?.. СВВП, не меньше двух крейсеров с орудиями 5,25 и 4,5 дюйма. И, по крайней мере, дюжина миноносцев типа «Джиринг».

Аллен сверился со своими собственными записями.

— Все верно, сэр. Думаю, все они вышли в море, и боюсь, пока мы будем перехватывать конвой, ударят нам в спину. Поглядите сами: они отрежут нас от наших баз.

— И это мне известно, — кратко ответил Фудзита и задумчиво произнес: — А что… этот ваш «Трепанг» все еще в Южно-Китайском море?

— Разумеется, сэр. «Трепанг» или однотипная с ним лодка.

— Стало быть… — указка Фудзиты, обогнув Индонезию, прочертила линию между Суматрой и Малайзией. — Стало быть, в Малакский пролив незамеченным не проберется никто?

— Виноват, господин адмирал, — вмешался подполковник Тасиро Окума. — Они могут двинуться в обход Южной Америки…