Право на бессмертие. Ядерный скальпель - Александр Голодный

– Ты там, на катере… В общем, не лезь вперед, мы всё сделаем сами…

– Хорошо.

– Одно не пойму – как они нас вычислили?

Я уже думал об этом, отвечаю сразу:

– Счетчики, Кемаль. Подключенные к Интернету счетчики воды и электричества. Новинка, поэтому я не учел.

Остаток пути промолчали. Командир остановился недалеко от набережной, повернулся к нам:

– Искандер, как ты? Сумеешь выйти к катеру, если я подъеду вплотную?

Оценивая силы, пересаживаюсь на сиденье. Ничего, вроде нормально. Киваю:

– Смогу.

– Все-таки ты еще бледноват. Перекусить не хочешь? Есть шоколадка. С коньячком?

– Нет, спасибо. Водички бы еще хлебнул.

Тут же получаю от Кемаля бутылку минералки. Замечательно. А то, похоже, много жидкости потерял с потом – все нательное белье воглое. Нехило я выступил, точно – берсерк. Попив, смотрю на часы. Можно еще минут двадцать посидеть. Кстати, мозги тоже заработали:

– Парни, я представлю вас полицейскими, а фургон действительно можно оставить прямо на набережной – полиции дозволяется.

Командир отзывается:

– Я так и рассчитывал, брат.

Выглянув в лобовое стекло, узнаю местность.

– Кстати, тут за углом продуктовый магазинчик. Нам ничего не надо? А то схожу.

– Нет уж, сиди, отдыхай. С едой норма, вода должна быть на катере, да и вот…

Командир кивает на начатую упаковку минеральной воды. Сушняком, что ли, покойные полицейские мучились? Ну, нам кстати. Тут меня внезапно осеняет:

– Парни! Радиомаячок на машине! Все полицейские автомобили оборудованы этой дрянью…

– Успокойся, брат. Не первый день замужем. Сняли мы его, сейчас у станции на козырьке входа работает. Конечно, встроенных аккумуляторов надолго не хватит… Но нам много времени и не понадобится.

Фу-ух, отлегло. Помолчав, Ахмет уточняет:

– Так, бойцы, готовы?

Придерживаясь рукой за стену, пытаюсь встать. Получается. Силы точно возвращаются. Одобрительно отследив попытку, Ахмет подводит итог:

– Едем.

Перед выходом на улицу вспоминаю о важной детали:

– Командир, там никаких бумаг нет? Мне что-то стандартного формата надо – изобразить договор аренды.

– Сейчас.

Порывшись в бардачке, Ахмет хмыкает и подает файл с… нашими фотороботами. М-да. Вынув, переворачиваю первый лист чистой стороной наверх. Кемаль откатывает дверь. Выбираюсь, выпрямляюсь, придерживаясь за стенку машины. Почти не пошатывает. Свежий воздух с морской ноткой оказывает благотворное воздействие – иду к трапу практически нормально.

– О, сэр Вайс!

– Добрый день, сэр Возняк. Капитан у себя?

Можно было не уточнять – из рубки выходит сам Шмутьке.

– Господа, кортеж прибудет через пятнадцать минут, а семь тысяч фунтов и договор аренды (взмах бумагами) уже здесь.

– Прекрасно, сэр!

– Да, еще одна мелочь.

Показываю на наш фургон:

– Господа из полиции должны лично проверить корабль перед прибытием высокого гостя. Думаю, это не займет много времени?

– Конечно, сэр Вайс!

Жестом вызываю напарников. С суровыми лицами парни быстро проходят к трапу. Разворачиваюсь спиной к кораблику – хватит мне пока. Надо передохнуть от зрелища смерти перед основным делом.

Чуть позже, перегрузив вещи, располагаемся с Кемалем в рубке. Отогнав полицейский фургон, через тридцать минут к нам присоединяется командир.

Остывающие тела владельца и моториста лежат в каюте за машинным отделением. Еще две невинные жертвы тайной войны. А сколько их станет сегодня через какой-то час? Все-таки диверсант – страшная профессия. И оправдания действиям нет. Есть лишь один критерий, подводящий итог череде убийств, – эффективность. Если тайная война сегодня не станет прологом Третьей мировой, значит, мы были правы. Убийцы, которым нет оправдания, и тем не менее – правы. Жуткая философия.

Быстрая проверка показала – корабль действительно находится в хорошем состоянии, полностью заправлен. Пробный запуск и ровный рокот мощных дизелей откровенно порадовали напарников. Что же, будем ждать.

Небольшой плоский телевизор с великолепным качеством демонстрирует разворачивающееся пышное действие встреч и торжественных приемов. Да, цель избрана верно – сбор проходит в Букингемском дворце. Смотрю на воплощенную в камне красоту, отстраненно понимая, что скоро она исчезнет навсегда. Хорошо, что продолжают действовать транквилизаторы – чувства не прорываются из-под химического хладнокровия. Так, уже шестнадцать тридцать…

Вот оно!

Передача прерывается срочным репортажем. Под трескотню комментатора идут кадры:

– Летящая на бешеной скорости полицейская машина сносит барьер и не успевших отскочить бойцов оцепления…

– На ее пути автоматическая система разворачивает шипованную полосу принудительной остановки…

– Выскочившие навстречу две легковушки запирают проезд, столкновение…

– Стремительные фигуры в черном бросаются к автомобилю…

– Ярчайшая вспышка мощного взрыва…

Теперь показывают отснятое более отдаленной камерой – две пожарные машины заливают дымящуюся впадину и остатки искореженного железа толстым слоем пены.

Репортаж повторяется еще раз, с другого ракурса. Точно, использовали записи с натыканных везде видеокамер наблюдения, да еще и цветного изображения с отличным разрешением. Знали и ждали.

Ага, «пока остающиеся неизвестными террористы», «никто из правительства ее величества, гостей и членов королевского дома не пострадал»… Рано радуетесь.

Тяжело вздохнув, командир встает и выходит. В глазах сидящего рядом Кемаля – глубокое горе. И пусть я провел бок о бок с Мансуром, Асланом и Артуром считаные дни, но понимать, что боевых товарищей уже нет…

Тоже выхожу – не могу смотреть на смакуемые подробности, слушать истерично-ликующие вопли телевизионных падальщиков. Командир стоит на палубе, глядит на город. Не поворачиваясь, роняет:

– Мы были вместе пять лет…

Сочувственно молчу. Через минуту к нам присоединяется Кемаль.

Простояв в нарушаемой только шумом города тягостной тишине, снова вздохнув, командир отдает распоряжения:

– Кемаль, запусти двигатели на холостой ход и выруби все электрооборудование.

– Есть.

– Искандер, как мы переживем электромагнитный импульс?

– Должны нормально, командир. Корпус металлический, стоим в воде. Но все выключить точно не помешает. Хорошо бы еще отстыковать разъемы антенн.

– Займись.

– Понял.

Обесточив корабль, снова выходим на палубу.

Вынув мобильный телефон, запускаю аппарат. Сеть есть. Задумываюсь. Нет, со своего я дам сигнал на подрыв.

– Командир, дай позвоню в Москву с твоего.

Достав и включив, Ахмет протягивает телефон. Набираю по памяти номер. Как, кажется, давно это было!..

– Алло?..

Слышимость первоклассная. Совсем рядом звучит уставший и печальный голос моей Ларисы.

– Лара, это я.

Тишина в ответ.

– Лара, я жив, ответь.

Неверие и пылающая надежда:

– Саша?!

– Лара, нам надо знать – когда?

– Саша, секунду…

Шум, короткое объяснение вдали, слышно, как аппарат берет другая рука.

– Алло?!

– Илья, когда?!

Мгновенно поняв смысл вопроса, генерал-лейтенант с напряжением в голосе отвечает:

– Сейчас! Они собрались все там! Как?..

Щелкнув, связь оборвалась. Перехватили? Поздно.

– Парни, за рубку, спиной к набережной, закрыть глаза!

Упав сам, прижавшись спиной к холодной стали, жму вызов оставшегося безымянным номера, автоматически поднося телефон к уху.

Начало гудка, и…

Сверхмощная, невероятной интенсивности вспышка, залившая зеркало Темзы, набережную, кварталы за рекой, ударила по глазам даже сквозь закрытые веки и прикрывающую лицо руку. Но за кратчайший миг до ее прихода я явственно услышал в трубке бездушный свинцовый голос:

– Run.

«Выполняю».

Всё, и эта смертоносная миссия исполнена.

Открыв глаза, сначала решил, что ослеп – кругом чернота. Но зрение понемногу настроилось, и темнота сменилась густыми сумерками, подсвеченными чем-то багровым за нашими спинами. Только хотел поглядеть, как по ушам ударил тяжелый грохот, а ставший твердым воздух вышиб дыхание из груди. Катер закачало из стороны в сторону. Ударная волна.

– Уходим! Кемаль, дизеля!

Здоровяк метнулся в рубку, схватив меня за руку, за ним рванул командир. И тут я увидел то, что освещало погасший город. С величественной жутью в центре Лондона вставал подсвеченный изнутри багровым пламенем гигантский ядерный «гриб». Шаг, другой…

Лед. Невыносимый холод расползается от позвоночника по телу, превращая кровь в кристаллы и разрывая еще живую плоть. Выстуженная чернота…

В себя пришел под ровный гул дизелей и мерное покачивание палубы. Поднимаю голову: в рубке, освещенный огнями приборов, стоит за штурвалом Ахмет. Вбегает со знакомым чемоданчиком Кемаль:

– Очнулся?!

– Да.

Командир оборачивается. Сквозь напускную суровость явственно улавливаю нотки заботы и тревоги: