Рысюхин, налейте для храбрости! - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В работе в лаборатории пришлось брать перерыв, чтобы съездить, принять работу у строителей. Может, я что второпях и пропустил — но найденные вчера огрехи вроде как все были исправлены. Напоследок я решил пошутить — настроение было хорошее, вот я и испортил его окружающим, не со зла, так уж получилось. Подсовывая мне на подпись бумагу о том, что работы я принял и претензий не имею, повеселевший и вернувший нормальный цвет лица строитель сказал:
— Если вдруг что, ваша милость — мы завсегда готовы исправить, или ещё что сделать.
Но никаких способов связаться именно с ним оставить даже не пытался. Конечно, всегда можно пройти по цепочке заново, но я, как уже говорил, решил пошутить и задумчиво бросил в пространство:
— Да-да, тесть найдёт, если что…
— А кто, простите ваша милость, у вас тесть?
— Жандармский полковник…
Ну вот — опять цвет лица сравнялся с цветом штукатурки. Что ж он впечатлительный-то такой⁈ Но поскольку падать на колени и каяться не стал — то особых грехов за собою не числит, и хватит о нём. Я за скорость работы и за нервную обстановку даже премию чуть-чуть накинул, почти покрыв штраф за скрипучий пол, но именно что почти, в воспитательных целях.
Мебель давно была закуплена, осмотрена, одобрена и лежала на складе в ожидании отмашки, что можно завозить. Заехал туда, отдал управляющему ключи от дома с указанием расставить мебель по схеме, а ключ оставить в участке: он за два дома от нас, и почти наверняка будет работать. Красть у нас в доме, кроме мебели, пока нечего, потому ключи и доверил, но и оставлять их, скажем, под ковриком — нарываться на не нужные приключения, с соседями же пока не успел познакомиться достаточно близко, чтобы обратится с такой просьбой, а тем более — заглянуть к ним за ключами поздно вечером.
Со служащими лаборатории, разумеется, тоже пришлось отмечать моё баронство, но поскольку завтра был рабочий день, а люди все ответственные (ну, по крайней мере — некоторые), то долго не сидели и на горячительное не слишком налегали, так что я освободился уже в восемь вечера и почти трезвым. Успел даже съездить домой, забрав ключи и отблагодарив урядника за беспокойство тремя рублями. Хотел проконтролировать расстановку мебели, чтобы сюрпризов не было, и даже перекинул часть вещей из фургона в дом, для чего автомобиль пришлось загнать в узкие ворота задом, выйти из кабины на улицу и через дом пройти во двор. Узлы и мешки не разбирал, забросил более-менее по предназначению: что — на кухню, что — в спальню, всё остальное, что не смог определить забросил в комнату для прислуги. Единственно что разобрал тюк с постелью и застелил кровать в спальне — потом, боюсь, будет не до того.
К ресторану подъехал в четверть десятого, но ни на стоянке, ни на крылечке никого похожего на Машину компанию не встретил, значит — ещё гуляют. Дежурившие у ворот «лихачи», похоже, собирались было высказать мне своё недовольство тем, что я влез в начало очереди, но рассмотрели дворянские регалии, сразу осознали и сделали вид, что встали просто чтобы размяться.
В ресторане оказалось, что Мария Васильевна слегка вышла за рамки бюджета, наличных с собой не имела — точнее, их было мало, а потому ждала мужа, который рассчитается. Но даже волноваться ещё не начинала, поскольку за временем не следила, получая удовольствие от вечера. Но судя по выражению лиц трёх гостий они её эмоций не разделяли. А тут ещё я — по просьбе Мурки при полном параде, то есть в таком же виде, как на банкете в Минске: костюм из тонкой шёлковой ткани, цвета тёмного изумруда — настолько тёмного, что временами казался чёрным, галстук в тон, изумрудные запонки и булавка для галстука, почти того же цвета пуговицы, но из более дешёвого камня — хризолит, если не ошибаюсь. Ну, простому барону самоцветные пуговицы носить невместно, не по чину, это даже графы не все себе позволяют. Даже с хризопразами я, если честно, прошёл по краю, по тонкой грани между формальным следованием приличиям и эпатажем. Слава душу в доме и полноценному шкафу с вешалками в грузовом отсеке фургона за мой внешний вид, да.
Так вот, захожу я такой красивый, с медалью, с часами, с тяжёлым клинком на поясе:
— Дорогая, ты не устала?
— Ой, что ты! Так хорошо сидим! Правда, чуть душновато… Ой, девочки, позвольте представить — мой муж, владетельный барон Рысюхин, Юрий Викентьевич.
Пока шёл ритуал представления и назывались имена, которые, как я знал, максимум к утру вылетят из головы, официанты успели принести чистый прибор и дополнительный стул. Пока Маша аккуратно сворачивала свою часть беседы, я лениво положил себе на тарелку кое-что из нарезки, налил в бокал минеральной воды и, так сказать, снял пробу, что позволило избежать части разговоров или хотя бы получить время на обдумывание ответов. Минут через пятнадцать — двадцать моя жена аккуратно завершила все разговоры и обратилась ко мне:
— Юра, что-то я устала…
— Хорошо. Дамы, — я сделал общий полупоклон. — Столик оплачен до закрытия заведения, открытый счёт, так что если хотите — можете продолжать вечер. Мы же вынуждены прервать столь приятное времяпрепровождение и откланяться. Честь имею!
Я на самом деле договорился с администрацией, оплатив текущий счёт и оговорив лимит дополнительных расходов, который должен буду погасить завтра. Этот жест щедрости и гостеприимства мы с Машей заранее не оговаривали, получился экспромт, который, на мой взгляд, удался. И супруга была со мной согласна:
— Это ты здорово придумал! Правда, как бы там некоторые жучки не на заказывали того, что дороже их самих стоит.
— Если ты о тех трёх, о ком я думаю — то им и так кусок в горло не лез, а сейчас и вовсе — как бы они нас по дороге к городу не обогнали. И в любом случае — я оговорил лимит, если попытаются выйти за него, официанты ответят, что, к сожалению, именно этого сейчас нет в
