Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама - Пол Холмс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов, психодрама — это активная и игровая форма психотерапии. Создание такой атмосферы веселья является задачей директора психодрамы, который, как мать ребенка, должен поощрять развитие группы и самого протагониста.
И все же в психодраме есть потенциальный парадокс, так как наша игривость в терапевтическом театре может присутствовать даже в сценах, связанных с болью и мучениями, а порой и со смертью. Впрочем, нас не удивляет то, что мы идем в театр смотреть кровавые драмы «Кориолан» или «Макбет». Игры детей порой полны слез, агрессии и страха, что кажется присущим всему человечеству.
«Достаточно хороший» психодраматист
Марша Карп перечислила те существенные свойства директора психодрамы, которые делают его «достаточно хорошим» для своей работы. Он должен:
иметь твердый и оптимистический взгляд на потенциал группы;
творить моменты, когда все становится возможным: директор в состоянии создать атмосферу волшебного творчества;
обладать подлинным ощущением игры, удовольствия, свежести и уметь воплощать и юмор, и пафос;
быть готовым рискнуть, уметь оказать поддержку, стимулировать, а иногда и провоцировать клиента на терапевтическую работу;
уметь вызывать в других ощущение спонтанности и творческого полета, которые приводят к личностным изменениям[14].
Но как необходимы все эти качества для хороших родителей! Я считаю, что специфические отношения между директором психодрамы и протагонистом имеют много общего с теми особенными свойствами, которые присущи матери, играющей со своим ребенком. Директор обязан облегчить «игру» (в терапевтическом и театральном смысле), обеспечить контейнирование и удержание тревоги; кроме того, как и хорошая мать, он должен сделать возможными изменения и развитие в ходе игры. Однако хороший директор никогда не будет оказывать давление на протагониста, они оба должны расти в процессе совместной работы/игры.
После насыщенной и успешной сессии вполне естественно услышать от протагониста: «На самом деле я и не заметил, что директор вообще был здесь. Я сознавал лишь присутствие моего отца, матери, брата и сестер!»
Как и «достаточно хорошая» мать, «достаточно хороший» директор психодрамы создает (не без помощи группы) площадку, на которой играет протагонист, иногда позволяющий поиграть и другим (директору или вспомогательным «я»).
Для нас как психодраматистов все сказанное выше не удивительно, ведь и сам Морено так представлял себе корни психодрамы, когда в 1911 году в Вене, в парке Аугартен, играл с детьми, всячески поощряя их фантазию и творчество.
Джордж также вошел в свою психодраму через воспоминания о детской игре с игрушечным солдатиком в щеголеватом красном мундире.
Процесс изменения
В детстве реальность понемногу начинает заявлять о себе, и ребенок узнает, что его переходный объект на самом деле не является продолжением его психики, а принадлежит к внешнему миру. Этот шаг причиняет боль, но является крайне важным, поскольку малыш продолжает расти и все чаще сталкиваться с реальным миром. Процесс взросления занимает время, причем он инициируется и контролируется самим растущим и развивающимся ребенком. Врожденные стимулы заставляют психику становиться более упорядоченной и дают возможность развиваться мышлению, требуя от ребенка учиться «языку внешней реальности». Во время кризисов ребенок будет регрессировать и вновь наделять одеяло или плюшевого медвежонка волшебными свойствами, способными оказать поддержку.
В одной психодраматической сессии происходит то, что в детстве происходит крайне редко, а то и не случается вообще. Директор или даже творческое вспомогательное «я» могут решиться изменить исходный «переходный объект/вспомогательное «я», воссоздаваемый во время сессии. Так исследуются восприятие и переживание протагонистом своего внутреннего мира. Внешняя реальность подчеркивается, высвечивается ее отличие от реальности внутренней. Это шаг в терапевтическом процессе. Подобная «очная ставка» с реальностью происходит у младенца, когда теряется столь значимый для него медвежонок.
С другой стороны, протагонист может сам изменить поведение своего вспомогательного «я», внеся тем самым перемены в экстернализацию своего внутреннего мира. Ведь именно Джордж высказал желание, чтобы родители во время его драмы повели себя иначе, чем обычно. Это он решил, что они должны вместе посетить его офис. Это он решился пережить встречу с родителями, отличную от своего детского восприятия.
Джордж был прямо как ребенок, решивший изменить индивидуальность своего медвежонка или, например, поднять ему настроение. С помощью экстернализации внутренних объектных отношений в потенциальное или переходное пространство психодраматической сцены он начал контролировать свой внутренний мир вместе с содержащимися в нем конфликтами. Таким образом Джордж смог «сыграть» и исследовать свои проблемы и конфликтные отношения, не испытывая страха, который они причиняли ему в детстве.
Зерка Морено говорит: «Психодрама позволяет рисковать в жизни без страха наказания». Джордж создал на психодраматической сцене ситуации, которых он избегал с детства, и взял на себя риск поиска новых решений для них. Таково одно из свойств терапевтического процесса психодрамы.
Протагонист может не только получить знание о вытесненных объектных отношениях; эти знания способны вызвать сдвиги и изменения во внутреннем мире. По мере продвижения сессии к финалу внутренний мир поначалу предстает как
Проецируемый, Экстернализованный и Проигрываемый, но психодрама продолжается, и драма внешняя, происходящая на сцене (как и в детстве),
Чувствуется, Воспринимается, Запоминается и Реинтернализуется,
становясь новой или, по меньшей мере, измененной частью внутреннего мира протагониста. Это кажется мне существенной стороной терапевтического процесса. Протагонист во время обмена ролями играет ту часть своего «я», которая, быть может, иногда проецируется на других. Данный процесс дает возможность этому «я» вновь обрести контакт со своими потерянными частями, что стимулирует психическое развитие протагониста.
По мере развития сессии Джордж узнал о многих забытых сторонах своего детства. В результате он смог размышлять над своими проблемами и путями их решения. Кроме того, у него появилась возможность пережить эмоциональный и катартический опыт (Scheff, 1979), что также дало толчок для его эмоционального развития.
11. ДИНАМИКА ГРУППЫ
Группа
Джордж крепко обнял «Марию». Он знал, что его психодрама завершена. Тельма буквально повисла на нем. Почему–то физический контакт казался просто необходимым. У Джорджа был трудный вечер, и Тельма (отчасти все еще пребывая в роли его жены) хотела помочь ему вернуться к своей настоящей жене и начать медленный процесс изменений в своих отношениях с людьми и в супружеской жизни.
— Давайте поделимся впечатлениями.
Вся группа переместилась на сценическую площадку и образовала круг. Эта фаза психодрамы позволяла тем, кто все еще оставался в ролях, сбросить их и полностью стать самим собой. Кроме того, шеринг позволял всем, у кого психодрама всколыхнула какие–то чувства и воспоминания, поделиться ими с протагонистом.
Пол оглядел группу. Джойс сидела рядом с Джорджем. Воцарилась восхитительная и умиротворяющая тишина. Внезапно на глаза Джоан навернулись слезы. Тельма придвинулась и обняла ее.
— Джоан?
— Джордж так похож на моего сына, Джеральда, он стал таким чужим. Я чувствую его боль, но никак не могу достучаться до него. Его отец бросил нас, когда сынок был совсем маленьким. После этого Джеральд видел его всего дважды! Я знаю, он страдает без отца. Знаю, что он винит в этом меня. Я сама порой виню себя, но его отец был таким ужасным человеком! Наше супружество больше не могло продолжаться. Ив целом я была счастлива, когда осталась одна. Но я так жалею Джеральда!
Джордж пересек комнату и тоже обнял Джоан. Этот жест она приняла без сопротивления. Реальный сын с реальной матерью. Казалось, что действия Джорджа дали ей надежду, что ее собственные отношения с сыном–подростком снова станут теплыми и близкими.
— Я действительно был рад быть твоим папой, особенно во время последней сцены.
Группа знала, что Виктор был геем, но очень любил детей.
— Было просто чудесно быть твоим отцом. Я не думаю, что твои родители догадывались, что они потеряли.