За пределами просветления - Бхагаван Раджниш (Ошо)

В одной стране марихуана может быть запрещена, гашиш может быть запрещен, ЛСД может быть запрещен, а алкоголь – разрешен. А алкоголь еще более опасен, чем любой из этих трех наркотиков. Почему же алкоголь не запрещен? Потому что его употреблял Иисус. Христиане не могут его запретить, в противном случае Иисус окажется преступником – и не обычным преступником, потому что он даже превращал воду в вино.

А те страны, которые пытались… Например, Индия, которая не является христианской страной, упорно пыталась запретить алкоголь, но потерпела неудачу. Запреты только ухудшают положение. Люди начинают изготавливать спиртное сами, в домашних условиях. И тысячи людей умирают от отравления, поскольку они не имеют представления о том, что они пьют. Алкоголь продается подпольно, и они не знают, как он изготавливается. И в конце концов эти запреты приходится отменять.

Я хочу, чтобы вы поняли одну вещь: все, кто выступает против законов, правительств и религий и при этом продолжает употреблять наркотики, приводят веский аргумент. И он заключается в том, что им хочется забыть свою личность. Их личность настолько болезненна, настолько уродлива, что они готовы совершить любое противозаконное действие, лишь бы забыть о ней на несколько часов.

Тяга к наркотикам доказывает только одно: человек, как ординарная личность, живет в отчаянии. Он хочет хотя бы на несколько часов полностью забыть о своих заботах, проблемах и неприятностях, и кажется, что другого способа это сделать нет.

Ради чего ты хочешь сохранить свою личность? Твоя личность – это твоя проблема.

И если ты достаточно разумный человек и можешь оказаться рядом с мастером, в присутствии которого твоя личность начнет таять и исчезать – без опьянения, без наркотиков, – можно ли представить себе большее благословение? Позволь личности исчезнуть, это просто бремя, пытка, душевная боль, от которой нет лекарства.

Как ты думаешь, есть ли какое-нибудь лекарство от душевной боли? Я никогда не слышал о нем. Я спрашивал об этом моего врача – а он очень знающий врач, он является членом Королевского научного общества Англии.

Позволь личности исчезнуть, испариться.

Исчезновение личности – это не твое исчезновение, запомни это; наоборот, это твое рождение. Когда твоя личность исчезнет, родится твоя индивидуальность.

Иметь личность – это лицемерие.

Быть индивидуальностью – это ваше право, данное вам от рождения.

Задача мастера состоит в том, чтобы отсечь все, что не является вашим, и оставить только то, что действительно ваше, что дано вам самим существованием.

Я понимаю, что вам становится страшно. Вы жили с вашей личностью так долго, вы отождествились с ней. И когда она начинает исчезать, возникает страх: «Что происходит? Неужели я исчезну?»

Все, что является истинным, не исчезнет, а все фальшивое просто обязано исчезнуть. Поэтому будьте мужественными.

И когда ваша личность покидает вас, скажите ей: «Прощай навсегда… Не возвращайся. Найди себе кого-нибудь другого, вокруг так много людей». Ведь есть такие люди, которые не настолько бедны, чтобы иметь всего одну личность. Это богатые люди, у них много личностей: когда они с женой, у них одна личность, когда они с любовницей, у них другая личность – одной личностью не обойтись. Они постоянно меняют свои личности. Это происходит почти автоматически.

Георгий Гурджиев, один из величайших мастеров этого столетия, использовал несколько техник. Одна из техник заключалась в том, чтобы заставить вас осознать ваши личности. Сам он был таким мастером в этом, что вы могли бы сидеть слева от него, а ваш друг – справа, и один из вас мог бы видеть сердитое лицо, а другому его лицо казалось бы блаженным, спокойным, очень любящим.

А потом один из вас мог бы сказать: «Ну что за человек! Я так испугался, он был таким сердитым». А другой мог бы возразить: «О чем ты говоришь? Он был таким любящим, улыбающимся». И только впоследствии вы бы обнаружили, что это была просто игра. Он овладел искусством менять личности до такой степени, что мог пользоваться двумя личностями одновременно. Гурджиев мог показывать половину личности жене и половину – любовнице! Но для этого требуется длительная тренировка…

В этом нет нужды. Одна у вас личность или много – все они ненужный хлам. Оставьте их, будьте просто самими собой. Вначале вы можете почувствовать себя немного неловко, как будто вы голые – в каком-то смысле это и есть нагота. Но скоро вы поймете красоту и невинность того, чтобы просто быть собой.

Когда у меня умер дедушка… Мы были большими друзьями, в нашей семье только он был моим другом. Никто не мог найти общего языка со мной, и никто не мог найти общего языка с ним. Он был очень старым и любил совершать всякого рода проделки. Но со мной он был совершенно счастлив.

Обычно мы вместе ходили на реку, в храм, на различные собрания, и он говорил мне: «Устрой-ка им что-нибудь. Задай какой-нибудь вопрос, чтобы сбить оратора с толку».

Он был славным, приятным человеком. И он умер. Вся семья погрузилась в печаль, все плакали.

Я пошел в ближайшую кондитерскую и попросил хозяина:

– Дайте мне все сладости, которые вы приготовили сегодня, – всю партию.

Он сказал:

– Ты с ума сошел? У тебя дедушка умер. Разве ты не слышал?

– В том-то все и дело! – воскликнул я. – Я хочу отпраздновать его смерть! Вы знаете, что мы были большими друзьями?

– Я знаю, – ответил он, – но твой отец, твой дядя и все остальные убьют меня. Они скажут: «Он – известный шельмец, но ты… зачем ты дал ему сладости? Это что, время для праздника?»

– Или вы дадите мне сладости, или у вас будут проблемы, – пригрозил я.

– Нет, мне не нужны проблемы, – сказал он. – Забирай сладости, но отвечать за это будешь ты сам.

– Я всегда сам отвечаю за все, что я делаю, – заверил я его.

К тому времени в кондитерской уже собралось несколько человек. Я сказал:

– Все эти люди будут свидетелями: я беру эти сладости под свою ответственность. Этот человек тут абсолютно ни при чем. Он, наоборот, пытался отговорить меня, он совершенно не понимает, что мой дед отправился на небеса и это нужно отпраздновать.

Я уселся перед нашим домом и стал раздавать сладости. Собралась вся моя семья.

– Что ты делаешь? – спросили они.

Я ответил:

– Просто праздную.

– Разве сейчас время для праздника? – возмутились родственники.

– Если быть откровенным, – ответил я, – вы чувствуете облегчение от того, что этот старикан умер. Никто не грустит о нем, кроме меня. Вы все лицемеры.

Мой отец сказал им:

– Не поднимайте шума, иначе соберется толпа. А когда собирается толпа, он всегда выходит победителем.

Затем он обратился ко мне:

– Делай, что хочешь. Он был твоим дедом. И если ты хочешь праздновать – празднуй.

Но все, кому я предлагал сладости, говорили:

– Сейчас не время.

Я сказал:

– Как раз самое время, потому что вся моя семья празднует, за исключением меня. И хотя все они сидят грустные, проливая крокодиловы слезы, – все это ерунда! Я-то их знаю. Им приходится держаться за свое лицемерие, и поэтому они не могут праздновать. Так что я взял это дело на себя – хотя я единственный человек, который грустит о нем, потому что он был моим другом. И все говорят, что он отправился на небеса, – так почему бы это не отпраздновать? Если бы он отправился в ад, тогда не было бы никаких возражений. Сидите с вытянутыми лицами, проливайте слезы, не принимайте пищу два или три дня и устраивайте всю эту суету. Но если он отправился на небеса, то почему вы так переживаете? Просто празднуйте, радуйтесь.

Поздно вечером отец сказал мне:

– Целый день я думал о том, что, возможно, ты прав. Мы были неискренними. Мы все почувствовали облегчение, потому что он вечно доставлял нам неприятности – из всего он делал проблему.

В лавке от него старались избавиться. Если он приходил в лавку, родственники отсылали его куда-нибудь в другое место, потому что он говорил покупателям:

– Он обманывает вас. – Он имел в виду собственного сына. – Эта ткань не стоит двенадцать рупий, она стоит всего восемь рупий. Если вы подождете немного, я продам вам ее за восемь рупий. Хотя, конечно… если у вас слишком много денег, выбрасывайте их на ветер.

Поэтому мои дяди, мой отец – все старались избавиться от него.

– Идут покупатели, – говорили они, – отправьте его куда-нибудь – пусть делает там, что хочет. Но если он останется здесь, он опять скажет правду.

И если я был там, я говорил покупателям:

– Подождите немного, скоро придет мой дедушка. Тогда покупка обойдется вам на четыре или пять рупий дешевле.

Поэтому они избавлялись не только от него. Когда я приходил в магазин, они говорили мне:

– Сходи на почту.

– Нечего гонять меня туда-сюда, – отвечал я. – Собирайте все ваши письма с вечера, и я буду относить их. Но я не могу заниматься этим весь день. Когда бы я ни пришел, я слышу: «Сходи на почту, вот открытка… Брось ее в ящик». Это просто хитрость, ничего больше. Я пойду, когда дедушка придет в магазин. По крайней мере, один из нас должен быть здесь, иначе вы будете обманывать покупателей.