Плоть и кровь - Гарольд Роббинс

— Но я люблю тебя.

— Это еще не все. Я устала жить в заточении. Двух лет вполне достаточно. Я уже взрослая.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, и ты это прекрасно знаешь.

— Тогда в чем дело?

— Неужели ты не можешь понять, что мне просто осточертело разыгрывать из себя мадам Аль Фей, тогда как на самом деле я — никто!.. — она повысила голос.

— Джордана.

— Не пытайся заговорить мне зубы. Я устроена не так, как ваши арабские женщины. Я просто не могу больше терпеть. У меня своя голова на плечах.

— Я не заговариваю тебе зубы. Просто хочу, чтобы ты подумала.

— Я все обдумала, Бейдр. И не вернусь.

В нем начал закипать, гнев.

— Только не жди, что я буду бегать за тобой.

— До свидания, Бейдр.

Трубка онемела. Бейдр зло посмотрел на нее и швырнул на рычаг. Несколько секунд он тупо смотрел перед собой, потом снова набрал номер. На этот раз подошла ее мать.

— Могу я поговорить с Джорданой?

— Она убежала к себе в комнату. Сейчас позову.

Через несколько минут он вновь услышал голос ее матери:

— Она не хочет говорить с вами.

— Миссис Мейсон, я не могу понять, что происходит. Что на нее нашло?

— Это в порядке вещей, Бейдр, — спокойно ответила женщина. — Беременные часто становятся очень раздражительными.

— Беременные? — вскричал он. — Джордана беременна?

— Ну разумеется. Разве она вам не сказала?

Семь месяцев спустя он стоял возле больничной кровати, держа на руках сына.

— Он как две капли воды похож на тебя, — застенчиво сказала Джордана. — Такие же синие глаза.

Бейдр вспомнил рассказ отца.

— У всех новорожденных синие глаза. Мы назовем его Мухаммедом.

— Нет, Джоном—в честь моего дедушки.

— Мухаммедом, — повторил Бейдр. — В честь Пророка.[5]

Он сверху вниз посмотрел на Джордану. — Теперь ты выйдешь за меня замуж?

Она выдержала взгляд.

— Сначала разведись.

— Я не могу иметь неверную своей единственной женой. Ты примешь веру?

— Да.

Бейдр поднял сына и поднес близко к лицу. Ребенок заплакал. На лице Бейдра появилась гордая улыбка.

— Наш сын станет принцем, — произнес он.

Принц Фейяд внимательно посмотрел на вошедшего Бейдра. Он сделал знак рукой, и мальчик, сидевший возле его ног, удалился.

— Как поживаешь, сын мой? — спросил старик.

— Я принес вам весть о наследнике, ваше высочество. У меня родился сын. С вашего позволения я назову его Мухаммедом.

Старый принц вперил в Бейдра острый взгляд.

— Ребенок от неверной наложницы не может претендовать на трон.

— Я женюсь на этой женщине.

— Она готова принять веру?

— Уже приняла, — ответил Бейдр. — Она знает Коран лучше меня.

— Тогда я разрешаю тебе жениться на ней.

— Я хочу просить большего, ваше высочество.

— Чего же?

— Наследнику престола не подобает быть рожденным от второй жены в доме. Позвольте мне развестись.

— Для этого нужны веские основания, — ответил принц. — Коран запрещает развод из тщеславия или прихоти.

— Основания есть, — сказал Бейдр. — Моя первая жена после рождения второй дочери стала бесплодной.

— До меня доходили слухи. Так это правда?

— Да, ваше высочество.

Принц вздохнул.

— Тогда можешь развестись. Но все должно быть по справедливости, в соответствии со Священным Писанием.

— Все будет более чем справедливо.

— Когда женишься, привези ко мне эту женщину и ее сына.

— Как прикажете, ваше высочество.

— На все воля Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну исполнится десять лет, он будет провозглашен моим преемником. — Он протянул руку. Бейдр поцеловал ее и поднялся на ноги. — Иди с миром, сын мой.

На свадьбе Джордана порадовала и удивила мужа и его родителей, обратившись к ним по-арабски. Таясь от Бейдра, она взяла учителя и прошла ускоренный курс обучения, так что теперь говорила довольно сносно, разве что с еле уловимым американским акцентом—это придавало ее речи музыкальность. Бейдр навсегда запомнил, как его отец и мать были очарованы ее волосами, как любовно дотрагивались до них, хваля за цвет и шелковистость. А еще ему запало в память, с какой гордостью Шамир взял внука на руки и сказал:

— Мой маленький принц.

После брачной церемонии они совершили паломничество в Мекку, но не на верблюдах, как когда-то его родители, а на собственном самолете, на что ушло несколько часов, не дней. Они благоговейно стояли рядом на притихшей площади, а когда пришло время творить молитву, распростерлись на земле перед Каабой, священной обителью Аллаха.

На обратном пути, когда они летели к принцу, Бейдр ласково заговорил с женой по-арабски.

— Ну вот, теперь ты настоящая мусульманка.

— Я стала ей с нашей первой встречи. Просто не осознавала этого.

Он взял ее руки в свои.

— Я люблю тебя, жена моя.

Джордана поднесла, по арабской традиции, его руку к губам и нежно поцеловала.

— Ия люблю тебя, господин мой.

— Поскольку твоему сыну предстоит стать моим наследником, — сказал старый принц, — тебе нужно поселиться поближе ко мне, чтобы я видел, как он растет и расцветает.

Бейдр подметил испуг в глазах жены над традиционной чадрой, которую она надевала, появляясь в общественных местах. Он незаметно пожал ей руку, чтобы не возражала.

— Ты будешь жить во дворце за крепостными стенами, которые предохранят твою семью от зла, — продолжал принц.

— Но как же моя работа, ваше высочество? — запротестовал Бейдр. — Она отнимает чуть ли не все время.

Принц улыбнулся.

— В таком случае почаще наведывайся домой. Мужчине не следует надолго разлучаться с семьей.

В ту ночь Джордана заговорила с мужем.

— Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Я сойду с ума от скуки.

— Это ненадолго. Будем какое-то время потакать ему во всем, а потом я сошлюсь на интересы дела, которые требуют моего присутствия за границей. Он поймет.

— Я не могу! — воскликнула Джордана. — Я не арабка, которой можно помыкать, как рабыней.

В голосе Бейдра зазвучали металлические нотки. Джордана еще ни разу не видела его в таком гневе.

— Ты мусульманская жена и будешь делать, что тебе говорят.

Пожалуй, именно с этого момента все и пошло вкривь и вкось. Бейдр сдержал слово. Ему потребовалось полгода, чтобы убедить принца, но эта отсрочка стала гибельной для молодых супругов. За это время между ними выросла стена, которую они так и не смогли преодолеть, как ни пытались.

ГЛАВА XII