Невидимой нитью - Хельга Петерсон

Майя не стала оборачиваться, чтобы проверить, ушёл ли Мартин. Все силы разом покинули тело. Всё закончилось. Столько всего случилось за последние сутки, и теперь уже точно всё закончилось. Неустойка у портнихи и декоратора будет огромной. Сбережений не хватит на то, чтобы покрыть долги… Но лучше об этом сейчас не думать. Ни о чём не думать.

В организме осталось одно желание: лечь и отключиться. Хоть где-то.

– Парень? – ворвался в мысли посторонний голос.

Майя подняла взгляд: в зеркало заднего вида на неё смотрели добрые карие глаза. Она снова повела плечом.

– Бывший жених.

– Мудак, – припечатал мужчина, и теперь уже полностью сосредоточился на дороге.

Точнее не скажешь. И как хорошо, что он остался в прошлом. Как же хорошо.

Поздние летние сумерки уже начали опускаться на город. Майя откинулась головой на подголовник, уставилась в окно. Фонари начали зажиться, дома неспешно проплывали перед глазами.

В кармане звякнул мобильник.

Мартин? Не договорил? Она всунула два пальца в карман, подцепила плоский кирпич и вытянула. Разблокировала.

Нет. Не Мартин.

19.30 Томми: «Привет, крошка, решил поделиться результатом нашего общего труда. Не благодари»

Что?!

К сообщению прикреплялось несколько фото, и Майя в ступоре уставилась на миниатюры изображений. Только этого и не хватало в конце дня, чтобы добить. Только этого. Пальцы мелко задрожали над экраном. Она нерешительно ткнула в одну из картинок, и тут же зажала рот ладонью.

На весь экран развернулось фото. Картинка, знакомая только по ощущениям изнутри.

Окно с белыми занавесками, мягкий ковёр, простой серый диван. Майя на этом диване, выгнувшаяся дугой навстречу крепкому мужскому телу и наматывающая на кулак его футболку. Над ней зависли руки, разрисованные в терновник, а к её губам нежно и щемяще припали губы. Знакомые. Родные.

Майю затрясло.

Простой кадр. Очень простой. Но в нём заключено столько не выплеснутой энергии, что мурашки начинают бежать по коже уже только от просмотра. А она находилась внутри. Она была там…

Так вот значит, как всё выглядело через объектив…

Палец замер на экране, так и не переключив на следующую фотографию. Достаточно одной. Майя уронила руку на колено и закрыла глаза.

Вот так всё могло бы быть и дальше, если бы не её трусость. Она могла уже сегодня греться в татуированных руках, чувствовать на коже покалывание щетины, прижиматься к каменному торсу и таять под ним. Могла? Могла. Но вместо этого разрушила всё то, что так хорошо начиналось.

И теперь Хью не примет её назад. После всего сказанного точно не примет.

Но, по крайней мере, благодаря ему Майя всё-таки обрела свободу.

Глава 14

– Ты не собираешься подняться, чтобы поздороваться с бабкой?

– Я занят. Тебе что-то нужно?

– Только убедиться, что ты жив.

– У меня всё хорошо. Скоро приду.

Хью нажал на сброс и отшвырнул телефон. Тот с треском проехал по вымытой натёртой стойке, экран нервно заморгал.

– Твою мать… – Хью снова схватил мобильник, беспомощно тряхнул в воздухе и постучал пальцами.

Картина стабилизировалась.

Неженка.

Он утонул вчера. Был в кармане джинсов, когда хозяин решил устроить заплыв, и нахлебался морской водички. Хью вообще не сразу о нём вспомнил. Еще около часа просидел на пляже, высыхая на солнце, и когда подумал, что надо узнать, как дела у бабули, обнаружил телефон в коме.

Потом тот просох и даже заработал. Правда с припадками.

Хью осторожно опустил агрегат на деревянную поверхность стойки. Только чтобы он не стукнулся. Осторожно убрал руки, вздохнул. Теперь ему нужен еще и новый телефон. В добавление к новому мозгу и новой душе. Кто же знал, что случайная подработка на фотосессии обойдётся так дорого? Никакие заработанные триста фунтов не компенсируют всего того, что у Хью сейчас было сломано.

Он нашел под стойкой пульт, сделал тише тяжелый рок, заполняющий бар. Шум в голове начал немного стихать. Именно музыка обнаружила его присутствие. До этого у бабули не возникло идеи позвонить и потребовать явиться на ковёр. Очень недальновидно. Можно было продолжать делать уборку в тишине, и никто об этом не узнал бы…

Хью вернулся вчера вечером. Обсыхал еще и в машине под горячим воздухом из вентиляторов, но джинсы всё равно липли к ногам, когда он возвращал Форд Фокус в прокат и ругался из-за домкрата. Увидев перед собой сумасшедшего громилу в мокрых штанах, сотрудники салона не стали спорить и просто вернули часть суммы за аренду. Мелочь, а приятно. А потом Хью просто катался по городу. Чтобы не возвращаться домой. Езда по улицам требовала концентрации на движении и управлении мотоциклом и совершенно не оставляла времени на то, чтобы думать о чём-то еще. О ком-то.

К дому Хью подъехал около полуночи. Заглушил двигатель, слез с мотоцикла за несколько домов от своего и подкатил его к задней двери, ведя в руках. Чтобы не разбудить бабушку. Чтобы не подниматься на второй этаж. Общаться с нею не хотелось. Рассказывать, как прошёл день, что решила Майя, и почему телефон утонул. Пусть думает, что внук вообще не приехал на ночь домой. Так будет лучше.

Поэтому Хью пробрался в бар и остался там до утра.

Хорошо быть владельцем бара. Можно в лучших традициях надраться и уснуть на угловом диване из синтетической кожи, и ничего за это не будет. Потому что ты владелец. А еще можно не платить за скотч.

Хью вышел из-за стойки, которую уже успел натереть до блеска, подхватил ведро и пошагал в сторону маленькой двери за сценой. Грязная вода в ведре нервно плеснулась о стенки, несколько капель перелились через край, оставили след из тёмных пятен. Хью толкнул дверь ногой, вошёл в уборную. Вылил воду в унитаз.

Трудотерапия – лучшее средство от ненужных мыслей о чужой женщине. Нужно чем-то себя занимать. Кататься на байке, драить бар, натирать стойку… Вода утекла в слив, Хью выпрямился, отставил ведро в сторону. Вчерашняя футболка липла к телу уже невыносимо: купание в море ванной не считается, теперь тряпка вдобавок к своей несвежести была пропитана солью. Если заявиться в таком виде к бабуле, она начнет задавать вопросы. Хью забросил руки за голову и захватил ткань на загривке. Рывком стянул футболку, зашвырнул в раковину. Открыл кран.

Струя ударила в тряпку и разбрызгалась вокруг мелкими искрами. Он подставил ладони, набрав в них воду и плеснул в лицо. Отёр шею и плечи. Кожа тут же покрылась мурашками. Но e; лучше так. Про футболку можно наврать… Детский сад.