Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя - Василий Головачев

Антон с интересом заглянул в ставшие задумчивыми глаза Валерии.

– А ты сама не переняла у них опыт, не получила по наследству нужные гены?

– Не знаю, может, и получила, изредка вдруг проявляется во мне что-то этакое… – Она пошевелила пальцами. – Угадывать будущее начинаю, погоду предсказывать, вести плохие. В общем, экстрасенсом становлюсь на короткое время. Например, что тебя в поезде встречу, я еще за два дня до поездки знала, даже смешно стало, когда ты появился и банду ту утихомирил. Но это все баловство, хотя и помогает в жизни. А вот мои тетки – это да, настоящие умелицы. Однажды я потеряла зрение, а тетка Матрена меня вылечила.

– Как? Или это тайна?

– Никакая не тайна. Доктора диагноз поставили: «воспаление глазного нерва», – лечили всякими каплями, микстурами, уколами, ничего не помогло. В этих случаях человек вообще зрение потерять может.

– Как же это произошло?

– Да я и сама не поняла, в чем дело. Может, осложнение было после гриппа, а может, на нервной почве, у нас тогда в институте увольнения начались. В общем, стала я умываться утром, плеснула в лицо воды, открыла глаза и чувствую: будто попало в них что-то, песок не песок, больше на вазелин похоже, тру глаза, тру, а никак протереть не могу, все в тумане. Сначала мы смеялись с Юрой, потом стали думать, как я на работу ходить буду, чтобы никто не заметил, что я почти ничего не вижу. День прошел, второй, через неделю я психовать стала, отца вызвала, он и повез меня к тетке Матрене во Владимир. Та обычные куриные яйца покатала, в миску с водой их положила, пошептала что-то и дала мне выпить.

Валерия улыбнулась, вспоминая этот эпизод своей жизни.

– Что потом было!.. Привезли меня домой в Москву, и тетка с нами поехала, говорит: заприте дверь и не открывайте, никого не впускайте, как бы ни умоляли. А через час в дверь буквально ломиться начали, хорошо, что дверь у нас металлическая, а то снесли бы, наверное.

– Кто?

– Муж в глазок смотрел, узнал одну мою сослуживицу, вместе в институте работали. Уж она билась в дверь, билась, кричала, умоляла: «Валера, открой! Валера, открой!» Я бы, наверное, сжалилась, да тетка Матрена не пустила. А наутро я видеть стала. С тех пор верю и в чертовщину, и в сглаз, и в наговоры, и в светлые силы, способные эту чертовщину изгнать.

Помолчали.

– И что с той женщиной стало, которая к тебе стучалась? – спросил Антон.

– Заболела она, потом уволилась. Больше я ее не видела. Получила то, что мне хотела сделать, не смогла пробить Матренину защиту. – Валерия оживилась. – Хочешь, фокус покажу? Только карты найти надо. У тебя нет?

Антон покачал головой.

– У меня тоже, хотя я и играю в азартные игры, в бридж, в преферанс. А жаль, а то бы я тебе показала свои способности: могу безошибочно угадать цвет карты и масть.

Антон улыбнулся.

– Это и я могу.

– Правда?! – округлила глаза Валерия. – А говоришь, что в роду нормальные люди были.

Они посмотрели друг другу в глаза и засмеялись. И в это время во дворе послышались голоса, шаги, скрип ворот, дверь распахнулась и в дом вошли Федор Ломов и Юрий Дмитриевич Гнедич.

– Не спится? – заглянул в столовую Федор. – Чай пьете? Это правильно, сейчас и я к вам присоединюсь.

Появился Гнедич.

– Что это вы полуночничаете, как заговорщики?

Антон и Валерия переглянулись.

– Где ты был?

– Водку пил, – с заминкой пошутил Юрий Дмитриевич. – Помнишь стишок? Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил. На самом деле я ходил на пристань.

– Мог бы предупредить. У нас тут чудеса творятся. – Валерия пересказала происшедшие за это время события. – С лодками ничего не случилось?

Гнедич хотел еще раз пошутить, но глянул на Антона и передумал.

– Нет вроде, все в порядке. Пойдемте посмотрим на ваши рваные обои.

Они поднялись на второй этаж, распахнули дверь в спальню, где располагались Илья, Серафим и Антон. Юрий Дмитриевич шагнул вперед, собираясь с выражением произнести заранее заготовленную шутку, увидел неровные борозды трещин на обоях и остановился как вкопанный.

– Что стали? – появился в коридоре Федор. – Али привидение увидели?

Стоявшие в дверях Антон и Валерия посторонились, пропуская хозяина, тот разглядел исполосованные неведомыми когтями обои на стене и сказал без особой тревоги:

– Ах, чтоб тебя! Опять жихарь накуролесил. Видать, кто-то из вас ему не понравился.

– Какой жихарь? – тупо спросил Гнедич.

– Он, наверное, имеет в виду родственника домового, – тихо обронила Валерия. – Жихарь – злой домашний дух, бьет посуду, крадет детей… вот и обои изорвал.

– У нас это называется полтергейст, – опомнился Юрий Дмитриевич.

– А как хотите, так и называйте, – махнул рукой Федор. – Ничего страшного, обои придется переклеить, конечно, а с жихарем я потом побеседую. Он меня боится. Хотя странно, с чего это он буянить вздумал. У нас с ним договор.

«Какой договор?» – хотел спросить Антон, но хозяин уже ушел в свою спальню, где разместились жена и дети.

– Все, ложимся спать, – решил Гнедич, подталкивая жену к выходу. – Завтра будем искать объяснения этому случаю, на свежую голову. Вставать рано, поэтому надо хоть пару часов поспать.

Валерия оглянулась на пороге, и Антон прочитал в ее глазах такое красноречивое сожаление, что не удержался и послал ей воздушный поцелуй. Она улыбнулась и исчезла. Их безмолвный диалог был понятен обоим без слов, он как бы ставил многоточие в их отношениях. Антон не понял, стал ли он счастливее от этого открытия, зато уснул мгновенно и никакие колдовские чары не смогли бы его разбудить до без четверти три ночи, когда настал его черед идти на дежурство к лодкам.

ЧЕРНАЯ «ВОЛГА»

Они встретились в двух километрах от дома Федора Ломова, за пристанью, под мостом через Ловать: Юрий Дмитриевич Гнедич и трое оперов – сотрудников УИБ, плюс водитель черной «Волги» с подмосковными номерами. Одним из оперов был лейтенант Валя Сидоров, которого Гнедич решил проверить в деле, двое других – из оперативного отдела агенты по особым поручениям: капитан Константин Заев и старший лейтенант Аркадий Мухин. Они всегда работали в паре и про них даже складывали анекдоты. Кто-нибудь из сослуживцев спрашивал у других, когда появлялись Заев и Мухин: «Кто этот рыжий?» Ему отвечали: «Это Костя». «А кто рядом с ним с умными глазами?» «А это его Костный мозг». Имелось в виду, что в этой паре идеи подавал Мухин, закончивший Томский политехнический институт, а претворял их в жизнь бывший десантник Заев, физически одаренный, хороший спортсмен и стрелок.