Музейный артефакт - Данил Корецкий

Ибн Саббах улыбнулся.

– Как жизнь, Алпан, мой верный слуга?

Рыжебородый упал на колени и ткнулся лбом в холодный каменный пол.

– Тот, кто может целовать следы твоих ног, уже счастлив! Да продлит Аллах твои дни!

– Хорошо, зови Даярама!

Через минуту в библиотеку вошел высокий индус.

– Какие дозы ты дал моим воинам перед вчерашними испытаниями? – спросил Шейх.

– Три доли гашиша на десять долей утреннего плова, – почтительно ответил Даярам. – Перед настоящим боем я бы добавил шесть долей…

– Но это и был настоящий бой! Тем не менее один воин проявил слабость! Кто в этом виноват?!

Индус молчал.

– Это последнее предупреждение, Даярам, – зловеще произнес ибн Саббах. – Иди!

Оставшись один, шейх Хасан принялся раздраженно листать страницы очередной книги. Он находился в отвратительном настроении. Как вдруг в дверь снова заглянул Алпан.

– Великий Шейх, Кийя Бозорг Умид нижайше взывает о вашем благосклонном внимании…

– Пусть войдет! – произнес Шейх. Улыбка разгладила сведенные брови и осветила его недовольное лицо.

Удивленный стражник, не разгибаясь, задом вышел из библиотеки.

Действительно, это была удивительная и необъяснимая дружба, которая длилась уже много лет. Дружба между недосягаемым Великим Шейхом и простым крестьянином с мозолистыми руками. Судьба свела их давным-давно, когда ибн Саббах еще не был Великим Шейхом и общался с простыми смертными. Но, вопреки обыкновению, не развела, когда положение изменилось. Они часто встречались, причем потребность в общении была обоюдной, у них находились темы для разговоров, между ними царило абсолютное доверие. Поразительно! Высокообразованный, вознесенный на самый верх иерархической лестницы правитель, почти небожитель, и простой феллах, едва способный начертать свое имя под каким-нибудь документом…

Низкорослый человек с обгоревшим на солнце лицом и в грубых сапогах вошел в библиотеку легко и уверенно, на лице его сияла широкая улыбка. Приблизившись к ибн Саббаху, он отвесил легкий поклон и произнес:

– Припадаю к ногам твоим, Великий Шейх! – но остался стоять, все так же улыбаясь.

Ни один смертный не вел себя так в присутствии ибн Саббаха. А если бы посмел, то с него немедленно содрали бы кожу.

Но Старец Горы не пришел в ярость и не звякнул в колокольчик, вызывая стражу. Напротив, он дружески улыбнулся.

– Ну, так чего же не припадаешь?

– Старею. Боль в коленях замучила, величайший…

– Тогда садись, раз ноги болят.

Коротышка опустился на подушки в углу и заговорил:

– А ты все в трудах, все читаешь! Остались ли еще знания, которые тебе неведомы?

– Остались, Кийя. Их так много, что не постигнуть и за десять жизней.

– Просвети меня хоть в малом, величайший. Что интересного в мире? Когда Аллах покарает неверных, а все люди станут праведниками?

– На этот вопрос я отвечу тебе точно: не завтра!

– Это даже мне, неграмотному крестьянину, ясно, – вновь заулыбался Кийя Бозорг. – А правда ли, мой властелин, что ты покупал за один динар землю размером с воловью шкуру? Которую потом распустил на ленты, связал их в веревку и обвязал гору Аламут вместе с крепостью?

В глазах хозяина сверкнули веселые искорки.

– Правда красивая история? Я сам ее придумал. На самом деле и гора и крепость законно куплены за три тысячи динаров…

– Тоже недорого. Как это тебе удалось?

– А это я храню в секрете!

Шутливый разговор продолжался еще какое-то время, за которое ибн Саббах пришел в прекрасное расположение духа, расслабился и повеселел. Чувствовалось, что появился собеседник, перед которым он может выговориться. Шейх поднялся и стал неторопливо расхаживать по комнате:

– Да, Кийя, именно эти умные книги и вера в Аллаха позволили мне расширить границы нашего государства, которого еще несколько лет назад не было и в помине. Враги наши пребывают в трепете и смятении…

– Имя твое в веках прославлено будет, величайший! – гость решил, что настал именно тот момент, когда он может ввернуть пару фраз. – Твое имя – Хасан, отцы станут давать сыновьям, а матери будут рассказывать им о подвигах твоих.

Шейх лишь небрежно махнул рукой и продолжил:

– Сколько раз нашу крепость осаждали враги?! Трижды! А взять не смогли. А сколько крепостей покорили мы? Считать и считать нужно! Мои воины, хвала Аллаху, еще не ведали поражений. Внутри государства Аллам ныне мир и покой. Каждый дехканин имеет лепешку, ложе и халат на плечах. И скоро мы покорим весь мир!

– Народ любит тебя и…

Кийя Бозорг Умид осекся, увидев брошенный в его сторону гневный взгляд.

– Я не о своих заслугах говорю, а о достижениях нашего государства!

Чуть помолчав, Шейх торжественно сообщил:

– Вчера мои бесстрашные воины убили кади провинции Дейлем и главного визиря Исфахана! А сколько карающих стрел моего правосудия еще летят к своим целям, и остановить их невозможно! Весь мир трепещет перед неуловимыми орудиями Аллаха, направленными моей рукой!

Он поднял сухую кисть с расставленными веером шишковатыми пальцами.

– Их с ужасом называют ассасинами, правители и властелины сознают неспособность армий и дворцовой стражи защитить их рыхлые тела. Значит, мы можем пожинать плоды без сражений. Вера, деньги и страх правят миром. Оружием страха мы овладели в совершенстве, оно приносит нам деньги. Деньги позволяют содержать армию, укреплять государство, кормить народ. Вот почему меня любят…

Ибн Саббах помолчал, будто подбирая нужные слова, и продолжил:

– Но вера, абсолютная, безоговорочная, побеждающая страх смерти – стержень, основа нашего государства! О насаждении и укреплении ее я думаю каждодневно и ежечасно. Каждый фидаин, идущий на верную смерть, должен выполнить свой долг перед Аллахом с радостью и желанием! И показанный ему рай укрепляет это желание!

Ибн Саббах опустился на стул и перевел дух.

– В чем ты нуждаешься, мой верный друг и помощник?

Кийя встал и, приложив руки к груди, поклонился, причем не формально, как несколько минут назад, а от души.

– Благодарю, мой повелитель! У меня все есть, я жду твоих посланцев. Дворец великолепен, сад огромен и прекрасен: благоухающие деревья, журчащие фонтаны, дарящие прохладу, тенистые беседки, певучие птицы и прекрасные девы… Это настоящий рай! Именно так я себе его и представляю.

Старец Горы усмехнулся и снисходительно похлопал крестьянина по плечу.

– Помни вековую мудрость наших предков: «Лик истины может быть некрасив, только ложь всегда прекрасна»!

– Что ты имеешь в виду, о повелитель? – Кийя обескураженно почесал в затылке. – Твоя образованность застала мой заскорузлый разум врасплох…

– Не важно. Я пришлю человека, которому красивая ложь должна заменить горечь истинной потери. Подготовься хорошо к его приему…

– Я готов, о повелитель!

Он снова попытался склониться в поклоне, но жилистая рука Старца Горы помешала ему это сделать.

– Оставь пустое, мой друг, я тебе полностью доверяю. Подобрал ли ты моего очередного двойника?

– Пока нет, о повелитель… Никто не может сравниться с тобой благородством облика, уверенностью манер и властностью осанки…

Шейх поморщился.

– Все это не важно! Нужно подобрать простолюдина, подходящего по росту и телосложению. Отрастить бороду нетрудно, остальное довершат мои гримеры и одежда. А если он все же не подойдет для вознесения на небо, то станет «говорящей головой»!

– Я утрою усилия, о величайший!

Шейх дружески потрепал его по щеке.

– Я не сомневаюсь в тебе, мой друг! А сейчас давай подкрепим свою духовность бренной земной пищей…

Он хлопнул в ладоши.

Когда Наставник сообщил, что лучезарный ибн Саббах осчастливит его своим личным приемом, сердце Фарида учащенно забилось: он ожидал какого-то проявления милости, но не столь великой… Процедура была обставлена целым рядом сложных церемоний. Ему выдали новую одежду вместо испачканной на испытаниях. Потом Наставник вывел его к восточной башне, которую охраняли огромные нубийцы в шлемах, кольчугах, со щитами, копьями и обнаженными кривыми саблями. Здесь ждал Абу ибн Шама, он повел молодого фидаина по лестницам и извилистым полутемным коридорам, освещенным коптящими факелами, закрепленными на стенах. По пути они проходили многочисленные посты стражи. Узнав даи аль-кирбаля, воины раздвигали скрещенные копья, и они шли дальше. В последнем коридоре, у кованных железных ворот, начальник школы фидаинов остановился.

– Никто из простых смертных не попадал в эту часть крепости, – непривычно доверительным тоном сообщил ибн Шама. – Даже я был удостоен этой чести только однажды!

– Благодарю вас, даи аль-кирбаль! – склонился в поклоне Фарид. Он очень волновался.

– Мой высокий ранг здесь не имеет значения. Внутренняя стража подчиняется только повелителю. Даже меня они не пропустят без приглашения. Поэтому дальше ты пойдешь сам.