Грани Обсидиана - Наталья Колесова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твое имя?
– У людей… есть очень верное направление, – выдавила она. – Да пошел ты!..
Во второй раз сесть ей уже не удалось. Красные круги перед глазами, кровь, текущая по шее и ободранным пальцам, пытавшимся оттянуть ошейник… Голос, доносящийся откуда-то издалека:
– Твое имя?
Проморгавшись, в черно-красном гудящем тумане Найна увидела склонившегося над ней человека.
– Имя? – напомнил он, поднимая руку, готовую повторить, издевательски-медленно повторить проклятый жест.
– Бер… – прохрипела она. – Берта… чтоб ты сдох!
– Берта, – повторил он задумчиво. Найна чувствовала, как колдун проверяет сродство названного имени с нею: внутри прозвенели – неполным, но все же звучным аккордом – натянутые струны близости…
Кажется, колдун остался не слишком доволен – но решил на время ограничиться достигнутым.
– А ты поддаешься дрессировке… Берта.
Найна не стала тратить силы на проклятья и ругательства. Лежала на спине, жадно дышала, скользила пальцами по истерзанной шипами шее. Она и сама не поняла, почему назвала имя кастелянши. Берта – единственный человек, к которому она привязана, с кем готова считаться – может, потому что знала ее еще с тех пор, когда была молочным волчонком, да и видела чаще, чем свою родную мать? Разве что Наррон еще есть – тот прекрасно заботится и объезжает лошадей Пограничников… Ну и пара-тройка, кого она готова терпеть рядом. Всё.
…Или это сделала за нее так редко просыпавшаяся осторожность? Возможно, назови она свое подлинное имя, человек осознал бы последствия и отпустил ее… Возможно.
А может быть, и нет.
Следующий вопрос был таким неожиданным, что она ответила, не раздумывая:
– У тебя есть дети, Берта?
– Нет.
– Это хорошо. Муж? Сестры? Братья?
– Все они мои братья…
– И наверняка все – мужья!
Он, кажется, пытается оскорбить ее – на людской манер? Найна чуть не усмехнулась: вот если б он обвинял ее в любовной связи с человеком – вот где было бы настоящее оскорбление!
Но допрос становится излишне односторонним. Кажется, ей «повезло» наткнуться на того, кого они безуспешно разыскивали с самой зимы.
– А как твое имя?
Человек взглянул на нее с изумлением.
– На что тебе оно?
– Чтобы знать, с кем я разговариваю, – надменно заявила Найна, приподнимаясь на локте. Колдун передразнил ее тон:
– Тебе вовсе не придется разговаривать. Будешь просто выполнять мои команды… леди-сука!
Еще одно оскорбление: сравнить волчицу с человечьей дворовой шавкой! Ну что ж, отложим и это в памяти. Она никогда и ничего не забывает.
– Тогда буду звать тебя просто: эй ты, бродяжка!
Колдун осклабился: казалось, его забавляет ее натужное высокомерие.
– Называй меня, допустим… Хантер.
Найна нисколько не сомневалась, что имя вымышленное, даже проверять не стала – колдуну должно быть известно про силу и слабость истинных имен.
– Итак, Хантер, – сказала она, прежде чем он начал спрашивать дальше. – Так это ты ставишь на нас ямы-ловушки? Я тебя разочарую: не вышло! В первой на колья напоролась лошадь, не всадник, а во вторую провалились дети.
– Ваши дети? – уточнил он.
На это Найна с чистой совестью могла ответить «нет», не уточняя, что пострадал Звереныш.
Если Хантер и досадовал, то ничем это не выказал.
– Ну ничего, есть и другие.
П-пес, а ведь они, кажется, все тропы проверили!
– Ты о той, что у Синих холмов? – закинула удочку Найна. Хантер усмехнулся: заметил ее попытку выяснить, где находятся остальные ловушки.
– С какой стати ты охотишься на нас – да еще в наших собственных землях?
Этот простой вопрос внезапно привел его в ярость: колдун шагнул вперед, наклоняясь к ней.
– Это – земля людей! А ваше место, твари, в Про́клятых землях!
Знает о Черных землях, удивленно отметил мозг. А тело уже оценило неосторожную близость врага и действовало заученно: подсечка связанными ногами, кувырок вперед, прямо на упавшего, охватить шею кольцом связанных рук…
Человек оказался очень силен, тяжел и гибок, он выворачивался, придавливал, бил ее локтями по израненным бокам, а Найна все сжимала и сжимала горло врага, как сцепляет челюсти умирающий в схватке волк…
Все повторялось: она вновь повержена и старается не заскулить от боли и бессилия.
Хантер выглядит… помятым: к сожалению, лишь слегка, если не считать быстро созревающих на шее синяков, оставленных ее пальцами. И что теперь? Снова будет «дрессировать» ее своим колдовским ошейником?
Тяжело дыша, он сплюнул кровью – кажется, она выбила ему зуб.
Сказал неожиданно:
– У тебя сломаны ребра.
– О, неужели? – отозвалась Найна язвительно. – И где это меня так угораздило?
– Задери рубаху.
– Что?
Он не стал повторять. Шагнул ближе, наклонился; к огромному удовольствию Найны, наблюдая за ней настороженно. Жаль, но единственное, что она могла сейчас сделать, – лишь зубами клацнуть. Нестрашными. Человеческими. Хантер оторвал присохшую к коже, заскорузлую от крови рубаху, прошелся точными движениями пальцев по ребрам – Найна давилась болезненными короткими вздохами.
– Не страшно, – сказал, выпрямляясь и вытирая руки о штаны. – Легкие не задеты.
– Ребра у нас не такие хрупкие, как у волков!
Волчий бич в умелых руках – страшное оружие. Будь на ее месте настоящая волчица, лежать бы той подыхающей или уже мертвой. А так – располосованные мышцы и пара сломанных ребер… Или ребра он сломал ей уже в драке?
– Вот что, – сказала Найна устало. – Моя лошадь вскоре вернется в конюшню, и меня будут разыскивать. Лучше бы тебе убраться побыстрее и подальше.
– Благодарю за совет, мы уберемся вместе. – Хантер развязал ей ноги, легко избежав вялого пинка – икры почти онемели от слишком тугих веревок.
Найна попыталась приподняться, но тело взвыло так, что она вновь откинулась на спину.
– Я не сделаю ни шагу!
– Ерунда! Ты сильная и выносливая… тварь. Поднимайся!
– Разве я сказала: «не могу»? Я не хочу. Да, давай командуй своей проклятой удавке! Может, она меня, наконец, прикончит.
Пальцы, сведенные для ненавистного щелчка, замерли. Человек всмотрелся в нее и пробормотал – скорее себе, чем Найне:
– Да ты и впрямь не можешь двигаться…
Пока да. Но дайте мне время, о, только дайте мне время!
Хантер не дал. Перекинул ее через плечо, словно какую-то поклажу – Найна заскрипела зубами от боли и бешенства. Жаль, что он предусмотрительно передвинул вперед, подальше от нее, ножи и арбалет. Так что единственное, что Найна, вися вниз головой, могла сделать – задрать его куртку и рубаху и с наслаждением вцепиться зубами в плотную мужскую кожу…
– В следующий раз я просто выбью тебе все зубы.
Зубы не зубы, но удар в челюсть вывел ее из строя надолго – так что сейчас она даже не могла определить, насколько далеко и в каком направлении Хантер успел ее унести.
Найна сидела на берегу ручья и злорадно наблюдала, как человек, изогнувшись, изучает укус у себя на пояснице: уж она постаралась, выдрала клок до самого мяса!
– Надеюсь, ты не бешеная…
– Вот и проверим!
– …хотя, судя по всему, надежды на это мало.
Он сполоснул рану водой из ручья и прилепил сверху лист подорожника. Ее очередь.
…Вряд ли даже колдуну под силу снять рубашку со связанными руками. Вот и она не смогла.
– Развяжи мне руки!
Он только хмыкнул. Приятно, конечно, что тебя опасаются, но мыться теперь придется с рубашкой, закатанной на плечи. А может, заодно удастся и веревку размочить? Жаль, но синяков и ссадин у нее куда больше, чем у человека… Там, где металлические лезвия бича приложились плашмя, точно клейма выбиты. Где прошли острием – развалили кожу. Ничего, скоро заживет. Как на волке. Зализать бы еще… Шипя и ругаясь, Найна начала промывать раны, но вскоре устала и попросту улеглась грудью в ручей. Рубашка, конечно, промокла, ну заодно и выстирается. С плеском перевернулась на спину: волосы тянуло и полоскало течением, израненные бока аккуратно пощипывала набежавшая рыбная мелочь. Небо, видневшееся между кронами деревьев, синело по-вечернему. Найна скосила взгляд.
Хантер по-прежнему неподвижно стоял у ручья. Смотрел на нее хмуро, исподлобья. Темные его глаза, казалось, стали еще темнее. С чего вдруг этакая гримаса – будто он увидел нечто отвратительное?
– Бесстыжая сука! – наконец сказал он. Развернулся и ушел к сброшенным у деревьев вещам.
А-а-а-а… вон оно что! Не снять ли еще и штаны заодно? Но ручей просто ледяной, так что порадуем колдуна голым задом в следующий раз. Найна между делом попробовала растянуть мокрую веревку на запястьях. Не поддавалась. Заговоренная, точно.
Кое-как натянув выжатую рубаху, оглянулась.
Хантер тут же, словно какой-то голодной собаке, кинул ей кусок хлеба – Найна машинально поймала. Хотела было отправить хлеб обратно тем же путем, прямо в морду этого… смоляного ублюдка. Но передумала: неизвестно, когда еще придется перекусить, не стоит пренебрегать и такой малостью! Главное – колдун ничего не подмешал к хлебу. Запила водой из ручья и начала разговор: