Бабочка на штанге - Владислав Крапивин

Мы покатили к Пуппельхаусу, а навстречу бежали ребята.

Впереди бежала Ринка, а за ней Чибис.

Чибис обогнал Ринку, встал передо мной. И я будто сразу утонул в его сине-зеленых глазах. Чибис протянул руки и сказал:

— Давай…

И я тут же отдал ему маску. Агейкину улыбку. Без вопросов.

— Машина с лестницей опаздывает, — виновато сказала Ринка. — И дядя Игорь куда-то пропал… — Она оглянулась на башню Пуппельхауса. На часах было без пяти двенадцать. Ринка вдруг закричала:

— Чибис не смей! — Потому что Чибис длинными прыжками мчался к Пуппельхаусу.

Лестница там была. Но не пожарная, не на машине, а приставная. Она достигла лишь кромки крыши на сарае. А над этой крышей подымалась узкая, обшитая досками башня бывшей водокачки. Башня с часами. И с деревянным солнышком…

— Чибис, не смей! — Это кричал уже кто-то из взрослых. И все понимали, что кричать бесполезно. Чибис был уже не Чибис, а будто ракета с заданной программой. С твердой целью — укрепить над миром Агейкину улыбку до полудня…

Он пронесся по расстеленному у стены Пуппельхауса парусу, прыгнул на первую перекладину лестницы. Замер на миг и начал рывками подниматься к наклонной крыше. Это заняло всего полминуты. Чибис вскочил на тесовый скат и бросился к стене башни. К скобам.

— Чибис… — выдохнула Ринка. Остальные молчали. Каждый понимал: Чибиса не удержать, а крики — лишняя опасность.

Скобы вколочены были далеко друг от друга — с расчетом на большого дядьку. Чибису было трудно. Он отгибался назад — чтобы не зацепиться за гнутое железо примагниченной к груди маской. Даже снизу было видно, как на его тощих икрах рывками напрягаются мускулы. Чибис похож был на большое тонконогое насекомое, которое отчаянно карабкается по древесному стволу…

Я бы так не смог — я жутко боюсь высоты. А он мог! И я понимал: все, что случилось раньше — и наше знакомство, и наши поиски, и тайны КНабСа — было подготовкой к этому моменту. К этому рывку…

Но понимал я (вернее, чувствовал) и то, что такие рывки не кончаются добром. Господи, сохрани Чибиса…

А он толчками двигал себя к часам…

Сколько метров была высота? До сих пор не могу сообразить…

Голова Чибиса оказалась рядом с деревянным солнышком. Он левой рукой уцепился за скобу, правой оторвал от себя маску, сильно откинулся назад, размахнулся и тыльной стороной припечатал Агейкин портрет к желтому диску.

Видимо, маска примагнитилась намертво.

Словно еще одно солнце засветилось над землей. И похоже, что все тихо вздохнули. А может, просто ветерок прошел над подорожниками и сурепкой… Чибис локтем вытер лоб, глянул с высоты, взялся за скобу двумя руками, подтянул себя к стене. Кованая скоба (которая выдерживала дядю Игоря) выскочила из досок.

Чибис откинулся и стал падать…

Музыка часов

Чибис падал молча. Спиной вперед.

И я падал вместе с ним. Это была жуть. Ощущение пустоты и ожидание разбивающего позвоночник удара..

Но я был в этом падении не один. Я как бы разделился на нескольких Климов Ермилкиных. И вот один обмирал в пустоте и ожидании гибели, а другой сидел на корточках и, запрокинув лицо, отчаянно молил: «Господи, не надо! Не надо! Не надо!..»

А третий, вскочив, яростно орал:

— Парус! Парус!!

Конечно, мой крик опоздал. Несколько взрослых людей (прошедших огонь, воду и вихри многомерных пространств) уже держали на уровне плеч тугую растянутую парусину. Ян, Левушка, Влад, Валентин Валентиныч, взявшийся откуда-то дядя Игорь. И я держал, и Шарнирчик, и еще несколько ребят…

Тело Чибиса ушло в упругость паруса, подлетело, упало снова и оказалось лежащим на ткани, расстеленной поверх травы.

Я упал рядом с Чибисом на колени. И Ринка. И Ян…

— Не трогать! — рявкнул Ян, когда я хотел схватить Чибиса за плечи. Осторожно повел прямыми ладонями над Чибисом, который лежал навзничь, с закрытыми глазами. Раз повел, другой… Чибис медленно поднял веки…

— Ну? — шепотом спросил Ян.

Чибис ответил таким же шепотом:

— Нормально…

— А ребра? — осторожно спросила Ринка и тихонько взяла Чибиса за бок.

— А-а-а? — Чибис вскочил как на горячей сковородке.

Это вызвало короткую панику. У всех, кроме меня. Я выгнулся от хохота:

— Он же боится щекотки! Пуще всего на свете!

Конечно, это был нервная разрядка. Я смеялся и не мог остановиться. Ринка брызнула мне в лицо из оказавшейся под рукой бутылки с вонючей минералкой. И я не знаю, чем бы всё это кончилось, но вдруг упала мягкая тишина. И раздалась музыка. Негромкая, но слышная всему поселку. Перезвон колокольчиков. И сразу угадались в нем слова:

Тронет пружинку стальной волосок,Снова проснется знакомый вальсокПолдень звенит,Ясен зенит…

Это на башне играли часы, у которых давно уже не было музыкального механизма.

У меня перепутывается в голове, когда вспоминаю, что было дальше.

…Множество разговоров, споров, восклицаний… Валентин Валентиныч привел поселкового врача (усатого длинного дяденьку), чтобы тот осмотрел Чибиса: нет ли каких-нибудь скрытых переломов, растяжений и гематом. Врач вытряхнул Чибиса из рубашки. Тот опять завопил, что боится щекотки. Врач сказал, что надерет ему уши. Чибис пообещал снова забраться к часам, если его не оставят в покое.

— Похоже, что пациент в пределах нормы, — пришел к выводу медик. Однако для подстраховки все же смазал йодом на локтях и коленях Чибиса мелкие ссадины.

Но не все были «в пределах нормы». Оказалось, что пострадал Шарнирчик. Когда растягивали парус, Шарнирчик сильно качнулся назад, его ступня подвернулась, и нога — тонкая дюралевая трубка — надломилась там, где у нормальных людей щиколотка. Не знаю уж, почему так вышло. Видать, японская фирма допустила брак (некондиционный продукт).

Шарнирчик сидел в сурепке, держался за ногу и скулил. Как первоклассник, запнувшийся за кирпич.

— Ну, хватит ныть, — сказал Ян. — Приедем домой и починим…

— Ага, а сколько терпеть-то… Больно же…

— Тебе — больно? — изумился Ян.

— А ты думал!..

— Великий ВИП… — выдохнул Ян. И зачесал в затылке.

Костик по прозвищу Железкин тронул меня за плечо:

— Клим, дай мне твой ключ на полчасика. Надо открыть люк…

Я не понял, какой люк. Мне было не до того. Молча протянул Железкину ключик со стальным волоском. Железкин и еще несколько ребят быстро погрузили Шарнирчика в тачку (вроде той, что мы нашли в будке).

— Щас мы его вылечим!

— Правда, вылечите? — обрадовался Ян. — Ребята смогут доставить его домой в поезде?

— Нечего делать… — сказал Железкин.

— Тогда мы поехали. В городе куча дел… Люди, в машину!

Ян, Левушка и Влад укатили. Валентин Валентиныч и дядя Игорь ушли. Железкин с ребятами лихо увез в тачке Шарнирчика — тот уже не скулил, только вертел головой. Мы с Чибисом поглядели друг на друга. Оба понимали: пора остаться вдвоем — для каких-то важных слов. Но неловко было: рядом стояла Ринка, и получилось бы, что у нас от нее секреты.

В этот момент примчались несколько малышей. Они кричали, что куклы в Пуппельхаусе совсем посходили с ума: не слушаются кукловодов и «творят, что хотят»!

С ними и раньше бывало такое: не подчинялись гравитации, устраивали споры во время репетиций и хулиганили. Но до сих пор это случалось внутри Пуппельхауса, а нынче они начали разбегаться из сарая. Носились по окрестностям, прятались в траве, выскакивали на лужайку и задирали головы к верхушке башни. Видимо, Агейкина улыба вливала в них дополнительную энергию.

Чибис так и сказал.

Но Ринка заявила, что с этой энергией они вскоре разбегутся по всему поселку — ищи-свищи…

Пришлось гоняться за тряпично-бумажнымии актерами и загонять их в коробки и чемоданы.

На это дело ушло полчаса. Когда облава закончилась, появились Железкин, Шарнирчик и компания. Шарнирчик бодро топал своим ходом. На его щиколотке желтел широкий браслет — из пластмассы или каучука.

— Во! — сказал он и повертел ногой.

Железкин протянул мне ключик. Я сказал:

— Сначала повесь на место замок…

Тяжелый замок от колодезного люка прилип к животу Железкина, а тот и забыл про него, не чувствовал.

— Ой!.. — Костик хлопнул по замку и пустился, было, снова к великанскому колесу.

Чибис спросил ему вслед:

— Как это вы сумели вылечить Шарнира? Дюраль ведь не поддается сварке…

— А мы не сваривали, — оглянувшись, объяснил Костик. — Мы его водой…

Оказалось, они открыли ключиком замок на строго-настрого запертом люке под колесом, обвязали Шарнирчика под мышками веревкой и спустили в колодец. Воды в нем было ниже колен, однако Шарнирчику хватило побултыхать там сломанной ногой.