Моя безупречная жизнь - Ивонн Вун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она оказалась права. Флешка валялась в ящике среди ручек и маркеров. Люс вставила ее в свой ноутбук, который принесла с собой, и открыла файл.
– Это оно, – пробормотала она.
Пока Люс проигрывала видео, я стояла на стреме возле двери. Я заранее решила, что не буду смотреть запись. Не хотелось заново переживать события той ночи, которая изменила мою жизнь раз и навсегда.
Люс закрыла компьютер и сунула в сумку вместе с флешкой. Затем прихватила и ноутбук Нейта.
– На всякий случай, – сказала она.
– Ну и как тебе? – спросила я Люс на обратном пути. Она сидела за рулем.
– Сначала было волнительно, но мне понравилось, – ответила Люс. – Освежает, как прыжок в ледяную воду. – А тебе как?
– Приятно, – ответила я тихо. – Как будто я была рождена для этой работы.
Это было первое дело Люс, и мое тоже спустя несколько месяцев перерыва.
После нашего визита в дом на Окружной я перестала решать проблемы. То, чем я занималась, больше не казалось мне правильным. Помогать богатым и влиятельным скрывать тайны, спасать их от последствий собственных же проступков – это подходило прошлой версии меня, той, которую я сейчас пыталась перерасти.
– Это была ты? – спросила Мэри Кэннон Дэвис, когда я объяснила, зачем пришла.
Она узнала меня сразу же, как только ее муж открыл нам дверь. Между нами существовала неразрывная связь, пусть Мэри и не знала, какая именно.
Я попросила у нее прощения. Объяснила, что это была ошибка, что я перепугалась и наделала таких дел, о которых жалею до сих пор.
Мне казалось, что меня тут же отправят в тюрьму. Глупая мысль, конечно. Я прекрасно знала, как работает правосудие, и понимала, что никто не поменяет нас с папой местами в одночасье, как только я признаюсь в содеянном. Но все равно почему-то ожидала мгновенных последствий. Жизнь моя была кончена.
Некоторое время Мэри сидела молча, словно оглушенная. А потом сказала то, чего я совсем не ожидала услышать:
– Тебе потребовалась мужество, чтобы прийти сегодня сюда. – Она протянула ладонь и накрыла мою руку. – Спасибо за то, что призналась. Все будет хорошо.
И дальше все действительно было хорошо, во всяком случае лучше, чем раньше. И, хотя Мэри не пошла в полицию, мой разговор с ней все изменил. Я как будто получила разрешение простить себя. С единственным условием – я постараюсь стать лучше.
– Хочешь, поехали ко мне, займемся сайтом? – предложила Люс, когда мы возвращались от Клайнов.
Все эти месяцы после завершения дела мы с Люс медленно и осторожно учились заново доверять друг другу. Она рассталась с Логаном, который взял академический отпуск и находился под следствием ФБР вместе со своими родителями. Хотя дело Три послужило первым поводом к нашему сближению, мы, не сговариваясь, приняли молчаливое решение не обсуждать прошлое.
Теперь мы вместе создавали сайт анонимной службы помощи. Это Люс убедила меня снова заняться решением чужих проблем. По ее словам, я делала это отлично и, вместо того чтобы подчищать грешки богатеньких деток, в этот раз могла бы использовать свои способности во благо – помогать обычным людям, которые столкнулись с неприятностями. И она с удовольствием вызвалась стать моим партнером.
– Не могу, – ответила я. – Надо бежать домой. Сегодня тот самый день.
– Господи, – воскликнула Люс, – я с головой ушла в работу. Как я могла забыть. Волнуешься?
– До тошноты.
– Ты предупреди, если что, чтобы я успела увернуться.
Люс высадила меня у дома, я вышла из автомобиля и забежала внутрь. На кухонном столе стояло два пакета с продуктами, рядом сидел Зак в наушниках, качая головой в такт музыке. Мама торопливо прибиралась на кухне.
– Ты готова? – спросила она.
Мы сели в ее машину и через пятнадцать минут подъехали к многоквартирному дому неподалеку от бизнес-центра. Мама держала в руках вазу с цветами, которые она нервно ощипывала, пока мы поднимались на лифте.
Квартира оказалась маленькой, но солнечной, стены пахли свежей краской. Хотя у этого места не было ничего общего с нашим первым домом, оформление неуловимо напоминало прошлое.
– У тебя здорово получилось, – сказала я маме, которая, пристроив вазу на стол, доставала продукты из пакетов.
Прошел час. И в один момент Зак, который неустанно дежурил у окна, вскинул руку:
– Приехал!
Казалось, время тянется бесконечно, но вот наконец в замке повернулся ключ. Мы с братом замерли перед дверью, не зная, что будет дальше.
Папа ступил в коридор и остановился, увидев нас. Его волосы отросли, лицо осунулось, глаза провалились внутрь, он как будто постарел не на два с половиной года, а лет на десять. Папу освободили условно-досрочно, но, несмотря на радостное событие, в его лице сквозила тоскливая безнадежность, из-за чего оно мне показалось чужим. Он шагнул вперед и заключил нас с Заком в объятия, и только тогда, почувствовав грудью родное тепло, я узнала его. Моего папу.
– Хана, малышка, – шепнул он мне на ухо.
Я уткнулась лицом в его плечо:
– Папа.
– Так это и есть наш дом? – спросил он, чуть отступив, чтобы осмотреть квартиру.
– Здесь три спальни, – сказал Зак. – Каждому по комнате.
Папина улыбка дрогнула, поскольку было очевидно, что мама не входит в число проживающих, но он тут же взял себя в руки:
– Мне нравится.
– Это мама все оформила, – сказала я. – Она хотела, чтобы здесь царила атмосфера нашего старого дома.
Мама, непривычно тихая, стояла позади нас, на кухне. Папа встретился с ней глазами:
– Спасибо.
– Не за что, – кивнула она.
– Как дела в школе? – спросил папа, опуская сумки на пол.
Зак принялся рассказывать что-то про кружок программирования, как вдруг в дверь позвонили.
– Кто это? – испуганно дернулся папа.
Как же больно мне было видеть его страх – наверное, неожиданный звонок напомнил ему о репортерах или полиции, а может, и о чем-то похуже. Этот звук заставил вздрогнуть и меня, хотя я прекрасно знала, кто к нам пришел.
Я открыла дверь. На пороге стоял Джеймс, а за ним – его родители с пакетами еды на вынос.
Джеймс провел рукой по волосам, откидывая пряди со лба.
– Привет, – сказал он, сияя лучистой улыбкой.
– Хана, – воскликнула мама Джеймса, – я так рада тебя видеть!
Наши родители тепло поприветствовали друг друга. Было видно, как сильно они волнуются, как сильно переживают, получится ли снова наладить контакт.
– Все в порядке? – шепнул мне Джеймс.
– Вроде да, – ответила я.
Из кухни донесся смех – наши мамы уже доставали блюда из упаковок и накрывали на стол.
Когда все уселись, я протянула папе конверт.
– Что это? – спросил он.
Внутри лежало письмо из Университета Вирджинии. Меня приняли.
Пока папа читал бумагу, по его лицу блуждала счастливая и немного недоуменная улыбка.
– Это чудесно, Хана. Поздравляю. Но ты ведь, кажется, собиралась в Йель?
– Это была прежняя я. Мы потеряли слишком много времени вместе, и мне хочется его наверстать – быть поближе к тебе.
Папа потер лицо руками и опустил голову. Обычно он так делал, когда эмоции захлестывали его.
Я дала ему время собраться с мыслями. Когда наконец папа поднял голову, в его глазах отражалась боль и горечь. Все затихли.
Он посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, но внезапно отвлекся и уставился на стол. И вдруг выпалил:
– Кажется, тебе звонят!
Я отвернулась к телефону, и в тот же миг папа схватил оливку с моей тарелки и закинул себе в рот.
– Все такая же разиня, – сказал он, расплываясь в довольной улыбке.
– Эй! – возмутилась я.
Теперь я точно знала, что все будет хорошо.
Джеймс взял меня за руку под столом. В ответ я крепко сжала его ладонь.
Благодарности
Эта книга не появилась бы на свет без помощи редакторов Кэтрин Тиген и Сары Шонфельд. Спасибо вам, что рассказали мне, как написать хороший детектив, и помогли отточить мои писательские навыки.
Я бесконечно благодарна Теду Мэлоуэру – литературному агенту, мастеру создания интриги и психотерапевту
