Снова любить - Бертрис Смолл

Несколькими днями позже Зиновия послали в город, и, когда он вернулся, с ним прибыла молодая девушка с большими испуганными голубыми глазами и льняными косами.

— Хозяин решил, что вам понравится молодая служанка для компании, — заявил Зиновий улыбаясь. — Мы все здесь так стары, а вы, госпожа, как весна, и вам нужен прекрасный цветок, чтобы служить вам и развлекать вас. Она говорит на языке, которого я не понимаю, но кажется приятной и послушной.

Кейлин улыбнулась девушке и спросила:

— Откуда она прибыла, Зиновий? Может быть, я знаю язык, на котором мы могли бы общаться. В противном случае все прекрасные намерения моего господина напрасны.

— Торговец рабами сказал, что она из Британии! — торжественно сообщил Зиновий. — Несомненно, вы сможете общаться с ней, моя госпожа.

— Тогда она не говорит по-латыни, — решила Кейлин. Она повернулась к девушке. — Как тебя зовут? — спросила она на родном кельтском языке. Если девушка не говорит по-латыни, может быть, она говорит по-кельтски.

— Нелвин, госпожа, — медленно сказала девушка.

— Ты кельтка? — спросила Кейлин.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Я саксонка, госпожа, но понимаю язык, на котором вы говорите. Я с саксонского побережья, а там много кельтов.

— Как ты попала в Византию? — продолжила Кейлин.

— Византию? — Нелвин смутилась. — Что такое Византия, госпожа?

— Страна, куда ты попала, называется Византией. Город, в котором ты находишься, столица государства и называется Константинополем, — объяснила Кейлин.

— На нашу деревню напали норманны, — сказала Нелвин. — Моих родителей и братьев убили. Меня, моих сестер и других женщин, которые не смогли убежать, взяли в плен. Сначала нас переправили в Галлию, затем по морю привезли сюда. По пути многие умерли. В море было ужасно!

— Да, знаю, — вздохнула Кейлин. — Я прибыла в Византию два года назад таким же образом. Мой дом находился недалеко от Кориниума.

Глаза девушки расширились:

— Вы тоже рабыня?

— Уже нет, — ответила Кейлин.

— Это ваш дом, госпожа? — Нелвин оценила дом, когда увидела его, и эта красивая женщина, очевидно, благородного происхождения.

— Нет, — ответила Кейлин. — Это дом Флавия Аспара, самого знаменитого воина в Византии и самого благородного человека. — Объяснять больше нечего. Нелвин скоро сама все поймет, если, конечно, уже не поняла. — Мой господин приобрел тебя в качестве компаньонки, Нелвин. Теперь ты в безопасности и больше можешь ничего не бояться. Ты понимаешь?

— Да, госпожа, — кивнула Нелвин, вставая на колени перед Кейлин. — Я буду верно служить вам, клянусь Вуденом!

— Я рада слышать это, — сказала Кейлин. — А теперь поднимись и иди с Зиновием, хозяином слуг в доме. Он покажет тебе, где ты будешь спать, Нелвин. Ты должна изучить язык этой страны, иначе, боюсь, тебе придется трудно. Язык называется латынью. В Британии многие говорят на нем.

— Я знаю отдельные слова, — ответила Нелвин. — У меня хороший слух, так говорил мой отец, и я быстро освоила кельтский язык. Уверена, что так же быстро выучу латынь, госпожа, и вы будете гордиться мной.

— Прекрасно! А сейчас, что бы ни сказал тебе Зиновий, ты должна слушаться его, — объяснила Кейлин девушке. Затем повернулась к управляющему:

— Она знает несколько слов по-латыни и говорит, что быстро выучит что нужно. Чувствуешь, ей нужна ванна? От нее пахнет конюшней. Потом дай ей свежую одежду и покажи спальню. Она может прийти ко мне утром. Я познакомлю девушку с ее обязанностями и начну сама учить языку.

Пожилой слуга поклонился и, сделав знак девушке, повел ее за собой. Однако очень скоро вернулся и мрачно доложил:

— Она не позволяет нам купать ее, моя госпожа. Она кричит, как кролик в капкане.

— Сейчас приду. — С этими словами Кейлин направилась в помещение для слуг, где обнаженная Нелвин стояла, жалобно всхлипывая. — Давай, девочка, ты должна помыться, — начала Кейлин. — Мы все регулярно моемся. В твоих прекрасных волосах вши, не сомневаюсь. Волосы надо тщательно промыть. А теперь следуй за Тэймой в купальню!

— Они утопят меня, госпожа! — заплакала Нелвин. — Я знаю, как мыться, но это делают в тазу, а не в такой большой воде!

Кейлин подавила смех.

— В Византии мы наливаем много воды, — объяснила она. — Ты должна доверять мне, Нелвин, и слушаться, когда я приказываю тебе, ведь я твоя хозяйка. Иди с Тэймой.

Девушка неохотно повиновалась, бросив через плечо взгляд, полный слез, и пошла за пожилой женщиной в купальню для слуг.

— Прекрасную игрушку ты подарил мне, мой господин, — сказала Кейлин Аспару вечером за ужином. — Она не говорит по-латыни, и я должна научить ее. Она боится ванны, но кажется хорошенькой и стремится к учебе.

— Ты говорила, что одинока. Она молода, как ты, моя красавица. С ней тебе будет веселее в мое отсутствие, — улыбнулся он.

— Ей тринадцать, и она верит, что ее утопят в бассейне для слуг, — засмеялась Кейлин. — Где ты нашел ее?

— Я попросил у торговца рабами подыскать мне молодую девушку-британку, — ответил он.

— Она саксонка, с саксонского берега Британии, — сообщила Кейлин.

— Значит, она не принадлежит к твоему народу? — огорчился он. — Мне следовало более детально объяснить некоторые подробности торговцу рабами.

— Кельтов обычно трудно взять в плен, — сверкнула глазами Кейлин, — и их трудно заставить подчиняться, мой господин. Нелвин превосходно подходит мне. Саксонские девушки славятся покладистым характером.

— Тогда я угодил тебе, — сказал он улыбаясь.

— Ты всегда угождаешь мне, мой господин, — ответила она мягко.

— Нет, — возразил он печально, — не всегда, но хотел бы.

— Я виновата, Аспар. Знаю! Мое сердце разрывается от того, что я больше не чувствую страсти, когда мужчина входит в меня. — В прелестных глазах Кейлин блеснули слезы. — Тем не менее я получаю удовольствие, когда мы лежим вместе. В твоих прикосновениях чувствуется любовь ко мне, она передается прямо в мое сердце, меня переполняет счастье и спокойствие. Мне этого достаточно. Но я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Мне неприятно сознавать, что я обманула твои надежды, но я не знаю, что делать, как изменить ситуацию. Мне не хватает на это мудрости, мой любимый господин. — Кейлин положила голову на плечо Аспара и с отчаянием вздохнула. Как могла она любить этого хорошего человека и в то же время быть неспособной до конца ответить на его страсть?

— Я люблю тебя по многим причинам, — сказал он, — но твоя искренность нравится мне больше всего. Я не вынес бы трюков, которые применяют проститутки, или притворных криков страсти. Однажды ты закричишь, но этот крик будет идти от сердца. Я дождусь этого момента. Может быть, не скоро и не сразу, но дождусь. — Он встал из-за стола и взял ее за руку. — Ночь прекрасна, на небе луна. Пойдем погуляем вместе, моя любовь.

Было безветренно и тихо. Они сначала прошли по саду с миндальными, персиковыми и абрикосовыми деревьями с ароматными цветами. Лепестки сыпались на каштановые кудри Кейлин.

— Эти деревья намного приятней, чем оливковые рощи, — заметила Кейлин. — Мне не нравятся желтые цветы оливковых деревьев.

— Но оливки гораздо практичнее, — ответил он. — Персики и абрикосы быстро сходят, а правильно обработанные оливки хранятся весь год. То, что красиво, не всегда практично.

— Миндаль красив, — возразила она, — и хранится, как оливки, даже дольше, и его не надо солить.

Он засмеялся:

— Ты слишком умная для женщины. Неудивительно, что ты пугаешь отца Михаила.

— Отца Михаила пугает все на свете, — сказала Кейлин.

Когда они оставили позади сады и пошли через небольшое поле к пляжу, она тихо воскликнула:

— О, Аспар! Посмотри на лунную дорожку на море! Ты видел что-нибудь красивее?

Это был один из тех редких моментов, когда неугомонные волны были абсолютно спокойны. Плоская темная поверхность воды серебрилась и мерцала подобно прекрасному шелку, распростертому перед ними. Они молча стояли, восхищаясь этой красотой. Казалось, замер весь мир и они были единственными его обитателями. Аспар взял Кейлин за руку. Они спустились по небольшой насыпи к берегу. Сняв плащ, он расстелил его на песке. Затем обнял ее и нежно поцеловал долгим поцелуем. Когда он наконец отпустил ее, Кейлин молча сняла через голову одежду и, разжав топкие пальцы, отпустила ее. Обнаженная, она гордо стояла перед ним. Как бы отвечая ей, он снял длинную свободную тунику, которую носил дома, и сбросил сандалии, затем опустился перед ней на колени, привлек ее к себе и прижался щекой.

Они надолго застыли в объятиях друг друга. Затем Аспар начал покрывать ее тело горячими поцелуями. Кейлин тихо вздохнула. Его сдержанность и мягкость всегда удивляли ее. Как сильно она хотела ответить ему на его любовь, но, казалось, ее страсть умерла или почти умерла. Лишь однажды она почувствовала слабые признаки страсти, когда он языком ласкал ее маленькую жемчужину, но когда его член погружался в нее, она ничего не чувствовала, кроме его присутствия в ней. Пытаясь воскресить свою страсть, она вспоминала Вульфа Айронфиста, но скоро поняла, что, когда она представляла себе своего мужа, ее тело и душа становились еще холоднее. Несколько раз она почти готова была кричать от разочарования и отталкивала Аспара, потому что это не был Вульф и он не мог дать ей той радости, которую она когда-то испытала в крепких объятиях мужа. В конце концов она постаралась не воскрешать больше Вульфа в своем сознании, занимаясь любовью с византийским господином. Так лучше.