Ядовитый привкус любви - Есения Маас

Ну и что, что Кейну. Наверняка у него были свои причины, а сейчас я их узнаю.

Но в душе заворочалась змея сомнения. Она всё давила и давила на сердце, сбивая дыхание, являя перед глазами образы всё страшней. Почему Рома написал Кейну? Почему продал компанию именно ему? И, главное, когда он успел это сделать, если мама в больнице была с ним, а мой муж здесь?

— Лиза, — позвал Кейн. — Ты не должна была узнать о письме, твоя мама поступила неправильно, отдав конверт в твоём присутствии, и прежде, чем ты его прочтёшь, я бы хотел, чтобы ты знала — я не жалею о том, женился на тебе. И не хочу разводиться.

— О чём ты говоришь? — озадаченно спросила я, разворачивая бумаги.

— Ты мне нравишься, Лиз. Действительно, нравишься. Ты другая, не такая, как все эти кошёлки. Живая, настоящая. Я не дам тебе развод, даже если ты попросишь.

— Спасибо, конечно, на добром слове, — хмыкнула я, — но уговор есть уговор: год брака и ни днём больше. Даже Джон согласился. Впрочем, мы можем подать документы на развод уже завтра, как раз понедельник. Скажем, из-за непримиримых разногласий.

— Я отказываюсь. — Кейн сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Да брось, чего ты прицепился именно ко мне? Положим, несколько лет назад ты действительно мог в меня влюбиться, там, на острове. Но сейчас всё по-другому. Я никого не люблю. У меня вся жизнь впереди, Кейн, не хочу ограничивать себя браком.

— Ну, это уже решать не тебе, — хмыкнул он. — Теперь ты замужняя женщина и все желания должна оговаривать со мной. — Письмо ты собираешься читать или нет?

Кивнув, я развернула первую страницу и пробежалась глазами по строкам. Через несколько мгновений пальцы дрогнули, а сердце зашлось в сильных ударах:

…Кейн, сделка должна пройти быстро, Борис уже был здесь. Он точно меня убьёт и обставит всё так, что не подкопаешься. Мелания не должна об этом знать, она, итак, достаточно натерпелась от этого выродка. Я тебя знаю, вся эта развратная жизнь лишь показушность, не знаю причин, но верю, что дочь мою ты не обидишь. Лиза одна во всём мире. Они с Меланией не очень близки, а после России она совсем закрылась и не доверяет никому, особенно мужчинам с твоей внешностью. Лиза точно будет сопротивляться вашему браку и даже своим чувствам. Девочка очень запугана, мне не удалось справиться с её страхами даже с целой сворой психологов.

Все документы уже готовы, осталось поставить подписи. Помимо заботы о моей дочери, я прошу тебя ещё об одном одолжении: в Лос-Анджелесе есть одна галерея, которую я купил для Мелании в подарок. К сожалению, я уже не успею подарить её сам. Тебе нужно съездить к прежним владельцам и взять ключи. Отдай их жене.

И последнее: я верю в тебя и Лизу. Вы похожи, именно поэтому я и согласился в итоге на брак. Защити мою семью, Кейн.

Надеюсь на тебя.

Дочитав до конца, прикрыла глаза и выдохнула:

— Как… это на него похоже. Он продал компанию, купил маме галерею, чтобы она могла заниматься тем, что любит, нашёл на своё место телохранителя-преемника и хочет, чтобы все плясали под его дудку… — Я распалялась всё больше, понимая, что отец действовал из лучших побуждений. — Но почему он не сказал мне? Почему?!

— У него почти не оставалось времени, — пожал Кейн плечами. — Твою мать подозревают в убийстве отца, с целью завладения всем имуществом. Агентов натравил, скорей всего, совет директоров.

— Зачем? — Я подняла на него мокрые от слёз глаза.

— Прибрать к рукам бизнес, для чего же ещё. Завтра я поеду в офис и представлюсь правлению. Насчёт ФБР не переживай, они всё равно не найдут никаких улик на Меланию, только что нервы потреплют, но и с этим я разберусь.

— Зачем ты всё это делаешь?

— Может, потому что я просто хороший человек, как считаешь? — Муж подмигнул и убрал письмо. — Лиза, дай нам шанс.

Потерев лицо руками, я щёлкнула зажигалкой и усмехнулась.

— Для чего? Куда проще развестись и жить своей жизнью.

— Возможно, — кивнул он. — Но ты ведь ничего не потеряешь, если просто попробуешь. Я даже согласен отпустить тебя в Полицейскую академию, — рассмеялся Кейн.

— Шанс, да?.. Хорошо. — Поднявшись, я потянулась и направилась к дому. — Один шанс, Кейн. Если к концу года у нас ничего не выйдет, мы разведёмся. И это больше не игра, — обернувшись, напомнила я. — Всё по-взрослому.

Где-то рядом зажужжала оса.

Оса?..

Едва он открыл рот, чтобы ответить, как его лицо вытянулось и побледнело. Удивлённо распахнув глаза, я опустила взгляд, смотря, как по голубому джемперу стремительно растекается кроваво-красное пятно.

Почему-то мне не было больно, в животе жгло то место, куда попала пуля, но сильной боли не было. Вскинув руки, я кулем повалилась вниз, краем сознания замечая панику в глазах мужа.

Глава 21

— Давление падает!.. — раздалось где-то над ухом.

Какое-то странное мельтешение, промелькнула вялая мысль. Просто оставьте меня в покое, хотела я сказать, но слова почему-то не шли. Кажется, я летела… Или, это каталка?

Стало холодно.

— Позовите Тревора!

Что за Тревор?..

Кто кричит?

Устала…

Разбудил противный писк аппаратуры. Левая рука была зажата, всё тело болело, будто по мне катком проехались. Особенно сильно ныл живот. Губы слиплись, так что я даже сипеть не могла, только мычать. Повернув голову вбок, увидела причину обездвиживания руки: Кейн уснул и его голова лежала аккурат на моей ладони.

Слабая попытка вырваться лишила его сна.

— Ты очнулась, — прохрипел он закашлявшись. — Я позову врача.

— В-воды, — попросила я, соображая, что же случилось.

В памяти остался только последний разговор. Вроде бы я в дом шла, а что потом?

Пока Кейн держал стакан с трубочкой, а я жадно глотала живительную влагу, удалось как следует его рассмотреть. Щёки, заросшие щетиной, впали, бледная кожа только оттеняла лихорадочный блеск глаз.

— Кейн?.. — Я попыталась приподняться, но тут же упала назад от невыносимой боли. — Что случилось?

— Ты была ранена в живот. — Он отвернулся, ставя стакан на тумбочку.

— Почему ты не смотришь на меня? — Я хотела взять его за руку, но он отдёрнул её как ошпаренный.

— Позову врача, — резко сказал Кейн и практически вылетел из палаты.

Стало обидно. Через несколько секунд в палату вошёл доктор и медсестра. Врач был молод, лет тридцати пяти, может. Симпатичный. Тёмная кожа резко контрастировала со светло-голубыми глазами. Пухлый рот улыбался, когда он довольный присел на краешек кровати.

— Ох, и напугали