К черту мамонтов! (СИ) - Шматова Ольга

Ей захотелось убедится, что сила воли еще при ней. Необходимо было перебить дурацкие ощущения настоящими сильными чувствами.

Наташа вспомнила о Лилиных прыжках в воду.

Она пошла к стоянке с запаркованной летающей платформой, забыв, что ее можно вызвать в любой уголок острова просто отдав приказ в коммуникатор. Наташа остановилась на границе парковки и наконец то вспомнила о коммуникаторе.

— Хочу прыгать в воду с летающей платформы, — приказала она, хотя ее стало от этой идеи потряхивать, — прямо сейчас, как Лиля.

Платформа, запаркованная боком, между двух автолетов тут же поднялась в воздух, развернулась, приняв горизонтальное положение и приземлилась перед Наташей. Та решительно взобралась на платформу и крепко держась за перила посмотрела на проплывающие мимо деревья и кусты. Приближался океан. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Ветер дул в лицо, трепал волосы и задирал платье.

Наташа дрожала всем телом, то ли от холодного влажного ветра, то ли от воспоминаний. Ей было противно даже думать, о своем радостном возбуждении и нетерпении при подготовке к концерту. О надежде на настоящие взаимные чувства. С кем? С Двигуном? Как этот гадкий тип вообще смог втереться к ней в доверие?

Наташа ухмыльнулась, как в живую, увидев перекошенное в испуге лицо блогера, убегавшего без штанов.

С роботом получилось не лучше. Хотя с ним Наташа чувствовала себя победительницей, потому, что смогла вспомнить команду отмены, смогла отказаться от тупого удовольствия.

Она ощутила желание немедленно продолжить массаж и испугалась.

Она скрипнула зубами, снова представляя себе гурика. Челюсти сами сжались, а к соленым брызгам на коже добавились капли пота. К горлу подкатил комок. С этим надо было что-то делать. Немедленно.

«Я так и буду торчать тут как дура? — подумала Наташа. — Слушать плеск волн и тихонько околевать?»

Она почувствовала, как краснеет.

Платформа повисела над водой так низко, что небольшие волны шлепали о ее дно, выплескиваясь наружу кусками пены. С пеной вырывались плевки мелких соленых брызг. Легкий ветерок подхватывал их, покрывая мелкими капельками обнаженную кожу, охлаждая, сдувая нервное напряжение, превращая нервный озноб во вполне обоснованное чувство холода.

— Платформа, поднимись выше!

Платформа поднялась над волнами. Ровно настолько, что волны перестали доставать до ее дна. Плеск и брызги прекратились. И этого было явно мало.

— Платформа, поднимись еще выше!

Та приподнялась еще на полметра.

«Это мне что ж, каждые несколько сантиметров ей повторять?» — подумала Наташа и рявкнула:

— Еще выше! На высоту прыжков Лили Ивановской! До девяти метров!

Платформа заскользила вверх, но довольно быстро остановилась.

Наташа оценила высоту. До девяти метров явно недоставало.

«Халтура!» — возмутилась Наташа, снова отдавая команду:

— Платформа, поднимись на высоту прыжков Лили Ивановской!

Результата не последовало.

Наташа досадливо сплюнула. Топнула ногой. Шваркнула кулаком по перилам. Руке стало больно.

«Ладно. Может быть, отсюда расстояние как-то по-другому видится?»

Она вышла на трамплин. Тот закачался, загулял под ногами, угрожая сбросить незадачливую ныряльщицу. Она, растопырив руки для равновесия, осторожно, не отрывая ступни от поверхности, дошаркала до края, обрывающегося в пустоту.

«Ой! — подумала Наташа. — Мне бы прыгнуть, а не навернуться!»

Она, вспоминая как это делала Лиля, осторожно присела, потом распрямилась. Трамплин заколебался.

«Ну и ладно. Как-то спрыгну»

Наташа с силой оттолкнулась, наклоняясь вперед. Трамплин предательски ушел вниз, и в момент, когда не совсем спортивное тело почти покинуло его, наддал по ступням, закручивая Наташу в невообразимую карусель. По пути к воде ее перевернуло столько раз, что верх и низ где-то потерялись. Вода неожиданно сильно стукнула, пропустила в себя и обволокла густой пузырящейся массой.

И все исчезло…

Глава 50

03.07.2029 18–20 Мальдивы Смапрохилодус

Наташа не знала, сколько времени прошло между ударом о воду и сейчас. Времени не было. Верха и низа тоже не было, хотя она уже не кувыркалась и никуда не падала, а неподвижно висела, и спроси ее кто, не смогла бы сказать куда тут можно упасть.

Вокруг была вязкая обволакивающая темнота. В этой темноте ничего не существовало. Ни пятнышка света, ни кусочка тени. Наташа не вполне была уверена в том, открыты у нее глаза или нет.

Сначала она решила, что тела у нее тоже нет. Ее это не напугало и даже показалось занятным. Через мгновение, почувствовав, как ушибленные части наливаются болью, щекотку мелких пузырьков, легкую резь в глазах, стало ясно, что тело все-таки есть.

Хотелось вдохнуть. Вместо воздуха во рту и носу оказалась горько-соленая вода. Тогда Наташа попыталась ее выплюнуть. Вместе с водой из легких вылетел почти весь остаток воздуха. Она хотела закричать, позвать на помощь, но легкие сдавило, и сделать это было нечем. В груди быстро разгорался пожар. Судорожно задергавшись в попытке ухватиться за что-то, будто где-то на расстоянии вытянутой руки находился воздух, Наташа закричала, окончательно сжимая пылающие легкие. Остатки воздуха вырвались пузырьками, прощекотавшими по ее лицу. Потом пережатые легкие стали расправляться. Нос, рот, горло заполнились водой.

Наташа еще раз дернулась, в попытке дотянуться до чего-то. Обида на кого-то или что-то маленькой искоркой мелькнула в сознании, но тут же угасла. Вместе с ней угасло и сознание.

Тело неподвижно повисло в толще океанской воды…

Сначала было больно. Легкие казались отбитыми и воздух, живительный сладостный, с каждым вздохом иглами втыкался в них и ребра, с каждым выдохом вылетая судорожным кашлем. В глаза с размаху бил свет, а веки, вместо того чтобы его закрывать, только окрашивали в истошно-красный цвет и от этого казалось, что кто-то насыпал в глазницы пригоршни раскаленного песка. В висках бухали молотки. Нос ломило. Во рту и глубже жгло от чего-то едко-горько-соленого.

Наташа почувствовала, что лежит на боку. В щеку втыкалось множество мелких граней, доставляя дополнительное неудобство. Попытавшись перевернуться на спину, она обнаружила, что ее кто-то крепко держит.

— Лежите, — прозвучал рядом смутно знакомый голос. — Рано двигаться.

Кто говорит?

Наташа сделала усилие и приоткрыла глаза. Перед ней, частично закрывая свет, торчала темная расплывчатая фигура. Судя по тому, что фигура оказалась неожиданно короткой и широкой, этот кто-то сидел тут же, рядом. Шипя от боли, Наташа несколько раз моргнула. Очертания стали четче. Она сфокусировала взгляд на том месте, где ожидаемо находились голова и лицо.

Сквозь муть проступили черты утреннего спасителя из бассейна.

— Опять ты… — сипло выдохнула Наташа.

— В мое дежурство вы не утопитесь, — сообщил Влад. — Множите больше не пытаться.

Он приложил руку к ее шее, нащупывая пульс. От руки пахло странной смесью морской воды и чего-то, похожего на мед.

— Сейчас вколю вам противошоковое, антистрессовое и блокатор алкоголя. Не дергайтесь. По инструкции вводится в ягодичную мышцу. Это пневмоукол. останется красная отметина, размером с монету. Пройдет через двадцать-тридцать часов.

— Не надо… Мне.

— Надо-надо. Могу на лоб засадить. Думаю, так даже лучше будет. Будете смотреть в зеркало и вспоминать содеянное. Получится отличное напоминание. Вы же реально утонули. Я чудом успел.

Влад вынул из поясной сумки пневмошприц, и, зарядив три ампулы, потянулся к Наташиному лицу.

— Не… не надо… — просипела она, вяло пытаясь то ли отмахнуться, то ли прикрыть лицо.

Влад улыбнулся:

— Ладно. Буду делать по инструкции.

Он задрал ей платье, и, оттянув трусы, приложил шприц к до голубизны светлой коже. Шприц щелкнул почти одновременно с Наташиным писком.

— Это… противно, — жалобно прохрипела она, снова закашливаясь.