Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

— Нет, Джо! — откликнулся Чезаре, не отвлекаясь от дороги. — Ты очень хорошо сказала. Это именно спираль, отражающаяся в зеркале. Но что бы это значило? Выброс энергии от этой спирали невообразимо огромен. Прошло почти три недели — а, вон, Порко едва не заклинило при входе в зону… Что ж там было в момент активации?

Джоконда тем временем налаживала связь со своей непосредственной начальницей — генералом Софи Калиостро.

— Докладывай, Джо, — негромко распорядилась голограмма величавой пожилой брюнетки.

Генерал сняла очки, и те остались висеть на золотой цепочке у нее на груди. Софи Калиостро, подобно многим нынешним «силовикам», была склонна к архаике в мелочах, избегая по возможности медицинского вмешательства. Очки для нее были признаком стиля и власти.

Агент любого другого подразделения на месте Джоконды сейчас неминуемо вытянулся бы в струнку (умудрившись это сделать в сидячем положении) и сообщил бы что-то вроде: «Обнаружено проявление ментального характера невыясненной морфологии».

Но на месте Джоконды была она сама, а госпожа Калиостро очень удивилась бы, услышь она подобную ахинею из уст своей подчиненной. И «эльфийка» ответила:

— Синьора Калиостро, в зоне творится какая-то чертовщина, и я могу поделиться лишь при непосредственном контакте. Мне вылететь в Сан-Франциско?

— Совершенно верно, Джо, вылетай. Есть сообщения от Рикки?

— Нет, синьора.

— Вылетай, Джо.

Спустя восемь часов «эльфийка» уже сидела в сенсорном кресле и «давала показания» бесстрастной машине. За зеркальной стеной в таком же кресле восседала генерал, и перекачка ощущений, испытанных Джокондой на поле между Москвой и Санкт-Петербургом, осуществлялась напрямую.

Поднимаясь, Софи Калиостро озадаченно потерла пальцами переносицу между глаз и тут же нацепила свои любимые очки.

— Не зря Фред торопил… — пробормотала она, качая головой. — Надо было озаботиться еще на прошлой неделе…

Зеркало разошлось, и на пороге возник стройный силуэт Джоконды. Начальница «Черных эльфов» с неизменно ласковой улыбкой шагнула навстречу генералу. Та неуютно повела головой и поправила при этом тугой воротничок. Для Джо это было показателем крайней степени замешательства руководительницы.

— Ну что… — Софи еще раз кивнула. — Это нужно исследовать. Пока больше ничего придумать не могу. Озадачила ты меня. Озадачила…

— Что предпринять дальше, синьора?

Калиостро прищелкнула языком, пропустив ее вопрос мимо ушей, в задумчивости помолчала и лишь потом очнулась:

— Что, Джо? А, что предпринять… Отдохни, — она слегка усмехнулась. — Вместе с основной информацией мне передалась и твоя усталость. Если уж ты не смогла ее скрыть, то, сдается, тебе действительно пора сделать передышку.

— Сроки?

— Я оповещу тебя, — генерал почти ласково похлопала ее по плечу. — Иди, Джо, выспись, выспись…

Машина мчалась по знойному белоснежному Сан-Франциско с его витыми лестницами, уходящими в поднебесье, вычурной архитектурой домов элиты, воздушными мостами, ветвистыми руслами многоярусных хайвеев. Джо дремала, и неизменные спутники не нарушали ее покоя до того момента, пока микроавтобус не припарковался близ шикарной местной гостиницы «Ренессанс».

— Порко, после тебя я ощущаю себя вышедшим из свинарника, — буркнул недовольный жарой Чезаре, отбрасывая ногой скорлупки орешков и выбираясь из автомобиля.

Витторио хохотнул, но спорить или острить ему было лень.

— Все свободны. Ретрансляторы не выключать, а то я вас знаю… Витторио, ты — отдохни, никаких фильмов! — Джоконда веско поглядела на своих помощников и, не произнеся более ни слова, удалилась.

После душа «эльфийка» расслабленно вытянулась на просторной кровати в своем тихом, оборудованном всей необходимой техникой номере. И поймала себя на том, что релаксации, столь привычной и отработанной до автоматизма, не наступает. То, что в народе называется «сна ни в одном глазу». А ведь усталость Джоконды — Софи Калиостро не ошиблась — была нечеловеческой. Опустошенный Витторио Малареда был по сравнению с нею, нынешней, бодрячком.

Девушка застегнула браслет, вытащила из него индивидуальную линзу и вставила ее в глазное яблоко. Моргнула, заставляя слизистую привыкнуть к чужеродному предмету. Затем активировала сам браслет.

Изображение, которое было бы невидимо для постороннего, окажись он здесь сейчас, развернулось для девушки в ту же секунду. Программа наложила звук. Вся информация передавалась непосредственно в мозг, и наблюдатель при этом чувствовал себя участником событий. Хотя в данном случае в тот тревожный для нью-йоркских управленцев день самой Джоконды Бароччи в зеркальной камере контрразведотдела не было.

Спиной к Джоконде, вернее, к фиксирующему устройству, стоит мужчина в форме спецотделовца с капитанскими знаками отличия. Девушка слышит знакомый голос, обращенный к сидящему напротив капитана юноше:

— Кто ты?

Арестованный не пристегнут к столу: судя по виду парня, контрразведчики перестарались, накачав его медикаментами, а потому смысла в подстраховке наручниками нет.

…Джоконда тогда нисколько не удивилась, узнав, что до прихода капитана Калиостро незнакомцем занималась капитан КРО Стефания Каприччо, которую за глаза называли Великим Инквизитором…

Юноша даже не шевелится. Он сидит, буквально растекшись по стулу, запрокинув длинноволосую голову на металлическую спинку и тупо глядя прямо в камеру, поверх головы капитана.

— Мое имя Зил Элинор, — едва выговаривая слова, тускло произносит арестованный спустя полминуты. — Это все… ч-что я могу сказать в этой комнате…

— Тебе лучше начать объясняться, парень… — продолжает капитан, проходя и садясь (все так же, спиной к фиксирующему глазку) за стол против Элинора. — Психотропные вещества до добра не доводят…

— Я не буду ничего говорить в этой комнате…

Калиостро явно изучает визави. Тот раздет до пояса, на нем остались только запятнанные кровью брюки из хлопка. На груди парня, прямо под левым соском, между ребрами зияет узкая рана с засыхающей у краев кровью. Капитан поводит плечами, и хорошо чувствующая этого человека Джоконда невольно воспринимает его тогдашний импульс: «Дикость какая-то!»

Юноша прикрывает глаза. Он из последних сил борется с помрачением рассудка, но теперь, когда его цель — приход капитана Калиостро, которого он требовал на протяжении пяти часов допроса — достигнута, организм сдается.

Капитан поднимается, подходит (по-прежнему не оборачиваясь на камеру) к допрашиваемому и берет того за подбородок. Элинор слегка вздрагивает. Но он по-прежнему не может двинуться: все рефлексы угнетены воздействующими на нервную систему препаратами. Арестованный и вздрогнул-то подобно трупу, через плоть которого пропустили электрический разряд…