Массовка - Владислав Выставной

– «Тебе, Хозяин!» – деревянным голосом произнес Тощий.

Это надпись над головой жертвы.

Ведь это жертва. Жертва новому богу – богу спятившей массовки…

– Похоже, мне уже не нужно на парашу, – сказал Тощий. – Пора штаны менять.

– Очень смешно, – отозвался Артемий. – Это тоже, по-твоему, урки сделали?

– Вряд ли, – сказал Тощий. – Они бандиты, но не психопаты. Пойду, позову Камина…

В бараке воцарилась гнетущая атмосфера. Статисты выглядели подавленными. Даже урки заметно нервничали, перестав досаждать остальным. Хотя и заставили кое-кого начисто выдраить кабинку, после того, как охранники утащили тело в плотном черном пакете.

Вечером случилась и первая истерика. Ни с того ни с сего, в бараке раздался высокий тоскливый вой, переходящий в надрывные рыдания. Артемию сначала почудилось, что плачет женщина. Но оказалось, что на своих нарах, зарывшись в подушку, воет тот самый знакомый толстяк.

– Я не хочу! – захлебываясь слезами, кричал толстяк. – Я боюсь! Я боюсь спать! Он и меня зарежет! Меня! Потому, что я толстый!

Соседи попытались его успокоить, но этим лишь вызвали новый всплеск воплей:

– Он всех, всех нас перережет поодиночке! Всех!

– Успокойся, – неуверенно сказал кто-то. – Хозяин этого не допустит…

– А-а-а!!! – завизжал толстяк и вскочил на ноги.

Он шатался, как пьяный. Лицо его налилось краской. Под глазами вылезли жутковатые мешки.

– Так вы ничего не поняли! – высоко крикнул толстяк. – Это же он и есть! Он!

– Да кто же?

– Он сам! Хозяин! Он специально засунул нас сюда – чтобы ходить по ночам и резать, как свиней! Он всех нас замучает! Всех!

Толстяк кричал, рыдал, пока в его сторону не направился Бас. Рыдания мгновенно стихли. Когда Артемий проходил мимо нар толстяка, оттуда доносились лишь тихие всхлипывания.

Толстяк действительно не дожил до утра. Его никто не убивал. Просто в той стороне стало непривычно тихо.

Артемий хмуро смотрел на большую полосатую куклу, что уставилась в потолок стеклянными глазами. Знакомый взгляд.

Такой был у Переверзева. Там в ванной…

Охранники привели врача. Тот хмуро осмотрел труп. Окинул статистов недоуменным взглядом.

– Не знаю, – тихо сказал он. – Сердечный приступ, надо полагать. Чтобы сказать точнее, нужно вскрытие…

Врача увели. Следом с трудом утащили грузное тело.

Эта смерть, почему-то произвела самое гнетущее впечатление.

– К черту деньги, – сказал кто-то. – Нас всех прикончат, по очереди. А потом сожгут в чертовом крематории…

Делать ноги.

Быстрее.

Как? Как угодно – сквозь колючую проволоку, сквозь охрану – подальше из этого маленького частного ада…

– Выпустите нас отсюда! Я требую, чтобы нас немедленно отпустили!

Какой-то мужчина, голый по пояс, отчаянно бился в дверь. Статисты в оцепенении смотрели на него.

– Заберите свои деньги! Я не хочу! Не хочу больше оставаться здесь!

Он колотил в дверь руками, ногами, кричал, ругался.

Но ничего не происходило.

Казалось никому нет до него дела. Даже охране. Только камера под потолком равнодушно перевела на него взгляд и снова замерла.

Движения его вдруг стали вялыми, удары потеряли силу, и человек тихо осел на пол. На лице застыла невыразимая тоска.

К нему приблизился молодой длинноволосый статист. Артемий раньше не обращал на него внимания – тот был довольно тих и незаметен. Сейчас длинноволосый присел рядом с неудавшимся бунтарем.

И заговорил.

– Не стоит бросаться с кулаками на каменную стену. Так ее не прошибешь. Ведь наша сила совсем не в руках. Наша сила – внутри нас, верно? Я скажу одну странную вещь, но мне кажется, что в ней – вся правда. Ведь нам невероятно повезло! Да, нам всем очень, очень повезло! Здесь, на земле, мы столкнулись с самой настоящей тьмой! Нет, нет, я не говорю, что тьма – это хорошо, как раз напротив! Нам дан шанс пройти особое, небывалое испытание. И я думаю – это испытание ниспослано нам свыше…

Артемий с некоторой оторопью слушал длинноволосого. Он даже не заметил, как в его сторону потянулись люди. Длинноволосый просто говорил – негромко, неторопливо. И вокруг него собиралось кольцо слушателей.

– Все, что происходит – не только испытание. Это наказание за неправедную, грешную жизнь. Никто из нас не может возразить против этого. И выйдет отсюда только достойный. Слабый духом, недобрый, неправедный обречен. Это отбор. Я не знаю цель этого обора – но это так…

Люди жадно внимали словам длинноволосого.

А парень-то – прирожденный проповедник. Артемий отметил про себя: этот тип мог бы сделать неплохую карьеру практикующего мага. Дело тут не в магических способностях, конечно, а в умении убеждать. Редкий, очень ценный дар. Который, впрочем, зачастую используют во зло…

Длинноволосый говорил все громче, и в его сторону потянулись подельники Камина. Они стояли в сторонке и тихо переговаривались о чем-то. Вскоре подошел и сам бугор. Нахмурившись, он прошел сквозь ряды статистов и уставился сверху вниз на длинноволосого.

– Ты чего народ смущаешь, Херувим? – небрежно поинтересовался Камин. – Шел бы на свое место, а?

«Какое забавное прозвище, – подумал Артемий. – Надо полагать, неспроста»

Длинноволосый Херувим спокойно посмотрел на Камина, поднялся.

– А этот человек не спасется, – сказал он, обращаясь к толпе. – Он слишком самоуверен. Он думает, что тьма на его стороне, но тьма поглотит его одним из первых…

Камин побледнел.

– Ты чего это несешь, юродивый? – зло произнес он. – Тебе что, жить надоело?!

Камин сделал угрожающее движение в сторону Херувима.

Но тут случилось неожиданное. Безмолвные статисты, те, что еще полчаса назад, боялись «бугра» словно черта, сдвинулись перед длинноволосым, оттеснив Камина назад.

И взгляды их были решительны

Камин попятился. Он молча посмотрел в лица защитников новоявленного проповедника, словно хотел хорошенько запомнить их. И тихо убрался вместе со своей шайкой.

– Зло отступит! – повысив голос, произнес Херувим и ткнул пальцем в спину бугра. – Но надо помнить: оно еще не раз ударит по нам. Тьма будет пугать нас днем и ночью, лезть к нам в души. И ее главное оружие – страх! Не дайте страху завладеть вашей волей…

Он еще долго говорил. Артемий устал слушать эти банальности. На него давно уже не производили впечатление пафосные речи. Но многим слова Херувима пришлись по душе.

– Каков, а! – восхищенно произнес Тощий. – Как бы у нас власть не поменялась…

Оказывается, он давно уже стоял за спиной Артемия. Рядом был и Седой.

– Так просто не поменяется, – мрачно сказал Седой.

– Да, ладно, – беспечно возразил Тощий. – Он ведь просто болтает. И силы у него против Камина никакой…