За час до рассвета - Иван Колос

— Це теперь можно и до Берлина ехать. Особенно вы, Александр Семенович, выглядите добре. Як будто вони шили для вас специально.

— Ты прав, Михась. Если нужно будет, и в Берлин поедем. Но это позже. А сейчас слушайте, какая стоит перед нами задача. Ты не огорчайся, Михась, что тебе не достался мундир. Будешь у нас ездовым, так сказать, крестьянином, которого мы заставили везти нас, «полицейских», в Долгиново. Понял?

— Понял, Александр Семенович.

Усевшись в повозку, партизаны двинулись в путь. Лошадь с трудом тянула тяжелую поклажу: как-никак пять «полицаев» и ездовой.

— В случае если на нас обратят внимание проезжающие по дороге гитлеровцы и захотят проверить документы, предъявлять их буду я сам, — сказал Азончик. — Вот они — старшего полицейского. Вы внимательно следите за мной. Если крикну «Хайль Гитлер!», открывайте по фрицам огонь. У нас четыре автомата, две винтовки и три гранаты. Сила!

— А если их много будет, — вставил Федор Волгин, — что тогда делать?

— Тогда не будем трогать, пропустим.

Было уже около девяти часов утра, когда «полицейские» выехали на широкую грунтовую дорогу, ведущую в Долгиново. Из-за верхушек сосен выглянуло бледное октябрьское солнце. Азончик то и дело приподнимался и пристально всматривался в дорогу. «Главное, — думал он, — чтобы встреча произошла в лесу».

Неожиданно откуда-то донесся гул машины.

— Кажись, со стороны Долгинова едут, — неуверенно заметил Сидоренко.

— Да, из Долгинова, — уточнил Александр. — Давай подгони лошадь, надо встретиться с ними у поворота! Там кустарник густой.

Сидоренко лихо стеганул хлыстом лошадь, она, лягнув задними ногами постромок, пробежала метров десять и снова перешла на шаг.

— А шоб ты зубы повыбивала Гитлеру! — крикнул Михась.

Партизаны рассмеялись, а Азончик добавил:

— Гитлеру не Гитлеру, а вот этим, что едут, повыбивать надо.

Из-за поворота показалась большая грузовая автомашина.

— Приготовиться! — спокойно, шепотом приказал Азончик.

Машина быстро приближалась. Было уже видно, что в кузове сидело около двадцати вооруженных эсэсовцев. На ходу из кабины вылез и встал на подножку тучный офицер. Он поднял руку и крикнул:

— Хальт!

— Придержи лошадь, Михась! — приказал Азончик.

Он соскочил с повозки, неторопливо повесил на шею автомат: мол, свои, куда спешить.

Поравнявшись с повозкой, машина остановилась. Гитлеровцы настороженно поглядывали на «полицейских», а офицер и вылезший следом за ним из кабины тип в гражданской одежде подошли к Азончику.

«Наверное, переводчик долгиновской полиции, — подумал Александр. — Может узнать мундиры знакомых полицейских».

Офицер что-то сказал по-немецки. Гражданский перевел.

— Откуда полицейские? — спрашивает офицер.

— Из Глубокого, — ответил Азончик.

Гражданский тип перевел.

— А как вы сюда попали? — продолжает офицер.

— Вчера тут уничтожили пятерых партизан и сейчас возвращаемся.

Сидевшие в кузове гитлеровцы вначале встали и взяли наизготовку автоматы и винтовки, но, когда услыхали, что это полицейские, снова расселись в прежнем порядке.

— Документы! — грозно потребовал офицер.

— Есть документ, есть, — ответил Азончик и медленно перевел взгляд на своих товарищей. — Хайль Гитлер! — вдруг громко крикнул он и тут же наповал сразил офицера и переводчика.

В этот миг в кузов полетели две гранаты.

— Бей гадов! — крикнул Азончик.

Он дал очередь по кабине и увидел, как уже в развороченном кузове орудовали автоматами Николай, Григорий Мельников и Михаил Сидоренко.

…Семнадцать эсэсовцев и предатель-переводчик были уничтожены за какие-то считанные минуты. Захватили партизаны и большие трофеи.

На свою базу партизаны вернулись через три дня.

Облава на Лялина

Успешно проведенные Азончиком-Лялиным только за одну неделю две дерзкие операции довели до истерики шефа долгиновского гестапо фон Шмайзеля. Вернувшийся из городка связной сообщил Александру, что шеф гестапо направил в разные стороны усиленные карательные группы и отдельных агентов, чтобы установить место нахождения Лялина и взять его живьем. Кроме того, в Куренецком, Долгиновском и других районах были распространены листовки, в которых оккупационные власти призывали местное население за солидное вознаграждение выдать гестапо партизана Лялина.

Выслушав связного, Азончик сказал:

— Не первый раз они это делают.

Но как было выяснено позднее, гестапо сумело в немногочисленный отряд Азончика заслать предателя Вольдемара Юнцевича.

Как-то октябрьским вечером Александр, возвращаясь с боевого задания с Федором Волгиным и Андреем Мулатовым, решил зайти к себе на хутор и взять хранившееся там оружие. Он считал, что гестаповцы о его доме ничего не знают. Партизанам удалось незаметно проникнуть в дом. В подвале Александр нашел две скибки черного черствого хлеба, кувшин кислого молока и принес все это в хату.

— Давай, хлопцы, быстро поедим и в лес, — сказал он.

Но не успели партизаны взять хлеб в руки, как раздался сильный стук в дверь.

— Засада, ребята. Главное — без паники, — спокойно проговорил Александр.

Он осторожно подошел к окну и увидел четырех эсэсовцев.

— Убегать нельзя, поздно. Мы окружены. Сделаем так: пистолеты спрячьте в печку и садитесь за стол. Отвлекать их будете. А я с автоматом — в тайник.

Стук в дверь не прекращался. Азончик быстро отодвинул доски и шмыгнул в тайник под полом. Через щели хорошо было видно, что происходит в доме. Волгин остался сидеть за столом, а Мулатов прошел в сени.

— Кто здесь? — спросил он.

— Отворяй! — грозно прорычал кто-то.

Как только Андрей открыл дверь, в сени ввалились трое эсэсовцев.

— Партизан! Ложись! — крикнул один из них.

Мулатов лег на пол. Эсэсовец поднял автомат и дал короткую очередь в потолок. Второй, увидев Волгина, заорал: «Рьюки верх!» — и тотчас же первый эсэсовец начал ощупывать одежду и карманы Мулатова. Третий стоял у двери.

Убедившись, что у Мулатова и Волгина нет оружия, эсэсовец принялся их допрашивать.

— Партизаны?

— Нет, — спокойно отвечал Волгин.

— А бандыт Азёнчук ви знайт гдэ?

— Ничего мы не знаем, — ответил Мулатов.

— Ви нэ знайт. Это плёхо… Стантэ к стэнка…

Пока Мулатов и Волгин становились к стенке, Александр по тайнику прошел в сарай, а оттуда через лаз на улицу. Ударом финки свалил стоявшего на улице часового и подбежал к окну. Две автоматные очереди — и все три гитлеровца, находившиеся в избе, рухнули наземь.