Маршал Рокоссовский - Анатолий Корольченко

Артналет продолжался минут десять, он был коротким, но мощным. А когда разрывы «сползли» к реке, где находился мост, бойцы услышали лязг танков. Вот тогда скрытые орудия и заговорили. Из трех танков два тут же были подбиты.

Чекисты отходили с боем, с трудом сдерживая рвущиеся к реке неприятельскую пехоту и танки. Им удалось вклиниться в позицию, и командир полка подполковник Демин догадывался, что первый его батальон оттеснен, ему придется отходить через Дон по соседнему мосту, у Буденновского проспекта.

Незадолго до начала боев имевшийся там деревянный мост сгорел от немецких «зажигалок». Остались лишь обуглившиеся бревна опор. Но рабочие судоремонтного завода навели новый мост, металлический. По нему эвакуировалось население города, а теперь отходили части 56-й армии.

В полку теперь оставался один батальон. Ему выпала ответственная задача оборонять Зеленый остров. Но прежде по мосту должны были отойти последние защитники из 347-й дивизии.

Подполковник Демин договорился с майором Черкаским, что тот сообщит ему о прохождении, а до этого чекисты должны стоять насмерть, не допуская к реке врага.

Лед еще был тонким, непрочным, и переправа шла только по мосту и потому была долгой. И вот, наконец, пришло сообщение: полк переправился!

Наблюдательный пункт командира полка был оборудован в развалинах старого железобетонного завода. Отсюда был виден деревянный наплавной мост, соединявший остров с правым берегом.

Саперы 347-й стрелковой дивизии уже подготовили его к взрыву. Под него подложили ящики взрывчатки, протянули шнур. Саперы с подрывной машинкой расположились у берега в небольшой щели. Они ждали команду, которую должен дать подполковник.

А на противоположном берегу накапливалась немецкая пехота. Ее попытка приблизиться к мосту была пресечена огнем нашего станкового пулемета. Опять на чекистов обрушился артиллерийский налет. Снаряды и мины рвались у берега, где залегли воины, у моста были саперы, на развалинах завода, вблизи наблюдательного пункта командира полка. Осколки секли землю, деревья, кирпичи разрушенного строения.

Но вот на противоположном берегу к мосту стали приближаться танки. Стреляя, они накатывались на мост и один за другим ползли к острову.

— Взрывай! — скомандовал подполковник. — Взрывай! Не медли!

Сапер крутит ручку машинки, пытаясь выбить искру. Но взрыва нет, и мост стоит, а по нему ползут уже новые танки. И теперь каждому ясно, что осколки перебили провод и мост не взорвать…

Уже на острове десять вражеских машин, две последние еще на мосту. И к ним бежит со связкой гранат комсомолец Василий Бондарев. Взрыв! Танк остановился. Изрешеченный пулями, солдат упал. Последний танк обходит поврежденный, сползает с моста, но тут в него летят бутылки с «горючкой» и гранаты.

Десять танков утюжат окопы чекистов, бьют из пулеметов и пушек, но отойти с острова не могут: дорогу назад им преградили свои же пылающие машины. На острове кипит бой.

— Не допустить через мост пехоту! — приказывает командиру батальона подполковник Демин. — Отсекай огнем! Ни один гитлеровец не должен сюда прорваться.

Соединившись с артиллеристами, огневые позиции которых были у Батайска, он вызывает огонь на себя.

На остров обрушивается огонь наших дальнобойных гаубиц. Они бьют по позиции полка, где расположились немецкие машины.

— Огонь!.. Еще!.. Еще!..

В сумерках на мосту прогремел мощный взрыв. Связь с берегом оборвалась.

ОФИЦЕР СВЯЗИ

Лейтенант Гаврилюк возвратился из бригады поздно. Оставив полуторку у полуразрушенного здания спецшколы, примыкавшей к городскому саду, он направился к зданию обкома.

— Стой! — выросла перед ним фигура. — Кто такой?

— Офицер связи штаба армии, — отозвался он.

На тротуаре стояла пушка. Холодно поблескивал длинный, повернутый в сторону вокзала ствол. Вдалеке за вокзалом раздавались редкие выстрелы. За городским садом полыхал пожар. Небо в той стороне было алым, и порой из-за деревьев взлетал трепетный язык пламени и тут же пропадал. И еще слышался гул, какой бывает при пожаре, и треск жадно пожираемого огнем дерева.

В фойе здания, у дверей, его опять остановили, на этот раз потребовали документ.

Расстегнув туго стянутую ремнями шинель, он достал из кармана гимнастерки вчетверо сложенный лист. Командир поднес £го к фонарю.

«Настоящее выдано лейтенанту Гаврилюку Ф. Я. в том, что он является офицером связи от 36-й бригады КНВД. Дает право свободного передвижения на территории города Ростова и Ростовской области с находящимися в его распоряжении транспортом». Внизу три подписи и печать.

Раньше штаб бригады находился на улице Энгельса, неподалеку от Дворца пионеров, в здании школы. До войны во дворе школы летом устанавливали огромное полотнище шапито, и там бывали цирковые представления. Теперь — никакого цирка, а двор изрыт глубокими щелями, в которых укрывался личный состав штаба при налете вражеской авиации. Но на днях штаб бригады перевели в Батайск, и на поездку приходилось затрачивать два, а то и три часа.

По широкой лестнице лейтенант поднялся на второй этаж, где располагался оперативный отдел, вошел в комнату дежурного.

— Что так поздно? — спросил подполковник.

— На переправе через Дон задержался. Едва пробился.

Он достал и передал конверт с подписью командира бригады полковника Микрюкова, удостоверявшего получение в 23.00 19 ноября находившегося в этом конверте документа.

— Товарищ подполковник, разрешите узнать какая обстановка?

— Нелегкая, лейтенант. Вот, смотри карту.

Тут зазвонил телефон, и подполковник стал объяснять, где находится какая-то войсковая часть.

Гаврилюк увидел на карте синие скобки неприятельского боевого порядка у станицы Нижне-Гниловской и села Щепкина. Это же совсем у окраины, — холодея, подумал он.

— Ну, разобрался? — кладя трубку, спросил подполковник. — Отметь на моей карте, где располагается штаб вашей бригады.

— На южной окраине Батайска… Вот… здесь. — лейтенант поставил карандашом точку.

— Ну, спасибо, товарищ лейтенант.

— Я уже не лейтенант… старший лейтенант.

— Что? Присвоили звание?

— Только что командир бригады объявил, когда я вручал ему пакет.

— Поздравляю, старший лейтенант! Жалко, что обстановка не позволяет отметить, а то бы пришел… Ты вот что, старший лейтенант, утром прибей к дверям комнаты табличку. А то приходится вас искать. «Офицеры связи» — так и напиши…

Светя фонариком, Гаврилюк нашел комнату, где находились офицеры связи от частей армии. В комнате, заставленной голыми кроватями, все уже спали, прямо в шинелях, не разуваясь, подложив под голову противогазную сумку. Его кровать оказалась занятой незнакомым офицером. Он хотел его разбудить, но увидел, что кровать капитана Петрова свободна, и прошел к ней.