Запруда из песка - Александр Громов

Но секреты были. Меня ждал сюрприз: все три «паука» были тут, среди прочего принайтовленного к полу и переборкам «железа». Их даже не попытались замаскировать, следовательно, не видели большой беды в том, что я могу увидеть их. Или, во всяком случае, считались с такой возможностью. Интересно!

Я изобразил большее удивление, чем испытал:

– Это как понять?!

– Что вас удивляет? – пробубнил из-за моей спины Магазинер. – Полевые испытания изделия признаны не вполне успешными, техника отправляется изготовителю на доработку. Хотите видеть официальное заключение и прочие бумаги?

Я помотал головой. Уж что-что, а составленные должным образом бумаги наверняка имелись. Но те двое, что вместе со мной или после меня готовы были вложить в «пауков» свои Слепки, – они-то теперь как?

Остались на бобах, вот как.

И остались на Луне ждать следующего рейса.

С точки зрения Магазинера и тех, кто за ним стоит, – наверное, не произошло ничего страшного: поскучают ребята несколько дней и вернутся на Землю со следующей оказией. Еще и расширят кругозор, да и на станции от них польза будет, там вечно не хватает рабочих рук… Но я понимал, что они должны были чувствовать, и не хотел знать, какие эпитеты они подобрали для Магазинера и меня.

Но то, что меня везли внеочередным рейсом, а их нет, наводило на мысли. Вряд ли дело было только в том, что у меня, видите ли, голова. А у них что, кочан? Дураков в 334-м отделе я не встречал, да и посредственности там не кишели.

– Значит, до Семигранника мы теперь доберемся нескоро? – спросил я.

– Не так скоро, как нам хотелось, – вздохнул Магазинер. – Но уж поверьте, доберемся обязательно. В конструкцию «пауков» надо внести некоторые изменения и, вероятно, приспособить или даже разработать с нуля еще кое-какую технику…

– Способную проникать в трещины, разломы и прочие дыры? – зло ухмыльнулся я. – Ну-ну. Инженеры будут в восторге от такой задачи. Авось лет через пять выкатят на испытания прототип, а лет через десять и готовую модель. И все это время у меня за спиной люди будут шушукаться: «Гляди, вон идет тот портач, из-за которого…» – ну и так далее. Тем временем прилетит и шмякнется о Землю еще один астероид, и я окажусь единственным виновником того, что мы упустили шанс вовремя узнать о чужих хоть что-то…

– А, – сказал Магазинер, – вот вы о чем. Понимаю. Но, во-первых, информация о Семиграннике доступна лишь узкому кругу лиц, расширять каковой мы пока отнюдь не намерены, а во-вторых, кто и в чем станет вас винить? «Пауком» мог управлять и более… гм… дисциплинированный Слепок. С тем же результатом. Я и сам при необходимости могу подтвердить, что вы не коснулись Семигранника. Да и запись имеется. Кто мог быть заранее уверен в том, что артефакт чужих, пролежавший на Луне невесть сколько времени, отреагирует на приближение к нему…

– Думаю, вы были уверены в этом.

– Простите?

Он вытаращил глаза, потом несколько раз моргнул. Н-да, хороший актер из него не получился бы – кое-какая школа чувствовалась, а природный талант к лицедейству отсутствовал. Хотя я поверил бы ему, если бы не знал то, что знал… В грузовом отсеке корабля вовсе не было жарко, однако я почувствовал, что на моем лбу вот-вот выступят капельки пота. У Магазинера они уже выступили – значит, я бил в точку – настолько же уязвимую, насколько опасную. Наступал момент истины.

– Вы забыли, что в теле «паука» имеются капсулы для забора подпочвенных газов и портативный масс-спектрограф, – сказал я. – Когда Семигранник подпрыгнул и завалился в ту трещину, я засосал немного газа, отфильтровал пыль и провел экспресс-анализ. После чего раздумал кончать с собой. Ознакомить вас с результатами анализа или не надо?

– К чему этот вопрос? – осведомился Магазинер. Он неплохо владел собой и, по обыкновению, воспользовался платочком, чтобы утереть пот и подобрать слюни. – Разумеется, ознакомьте.

– Что ж, пожалуйста. Качественный и количественный состав собранных газов в точности соответствует газам, образующимся при сгорании твердого топлива марки РТТ-12-4а. Это я выяснил уже после возвращения. Для справки: «паук» летает на топливе другой марки. И сразу все стало ясно. Семигранник – не артефакт чужих, а продукт технологий Экипажа, не самых даже продвинутых. Проще говоря – фальшивка. Песни Оссиана, Бигфут и Туринская плащаница в одном флаконе. Если бы я успел взять анализ металла обшивки «артефакта», то наверняка оказалось бы, что Семигранник сработан из титанового сплава какой-нибудь ходовой марки. Нет? А мой вопрос… вопрос мой к тому, что обо всем этом вы знали заранее. Уверен. Сопоставлять я худо-бедно умею, а из сопоставлений мне иногда случается делать выводы. Вывод первый: Семигранник был оставлен на Луне не чужими, а людьми. Вывод второй: он нарочно был оставлен в труднодоступном месте и чрезвычайно вовремя получил команду провалиться в расселину. Вывод третий: не знаю, какое на самом деле вы носите звание, но точно не майорское, и вряд ли имеете отношение к Академии наук. Наконец, вывод четвертый: я вам все еще нужен, в противном случае вы легко нашли бы способ нейтрализовать меня. Вы не глупы и должны были понимать, что очень скоро я приду примерно к таким выводам. Логично или нет?

– Песни Оссиана – это, кажется, знаменитая литературная фальшивка? – задумчиво спросил Магазинер.

– Одна из известнейших мистификаций. Странно, что вы не знаете.

– Да нет, когда-то я знал, да вот, представьте, забыл. Впрочем, это не имеет сейчас никакого значения. Оставим Оссиана в покое. Значение – и вообще, и в разрезе вашей личной судьбы – имеет другое: в общем и целом вы вели себя правильно.

– Самовольно отправившись за артефактом? – удивился я.

– Нет. Ваше самовольство привело лишь к некоторому ускорению событий – довольно нежелательному, надо признать, однако в целом не экстраординарному. Я надеялся, что мне удастся водить вас за нос дней пять-десять, а если повезет, то и до следующей лунной фазы. Торопливость здесь вредна. Я рассчитывал, что к моменту обнаружения вами – именно вами, а не теми двумя… – Магазинер сделал пренебрежительный жест, – истинной природы находки, вы достигнете нужной психологической кондиции для того, чтобы услышать от меня то, о чем я хочу вам рассказать…

Становилось все интереснее и интереснее.

– Прежде всего: кто вы? – довольно нахально, тем более что это нахальство, возможно, могло обойтись мне очень дорого, перебил я. – Конечно, вы не из Академии. Само собой. Ширма. А триста тридцать четвертый отдел – тоже ширма?

Магазинер затрясся, как желе, подавился и заперхал, отмахиваясь от меня платочком. Я не сразу понял, что он хохочет от души.

– Академия – ширма? – наконец сумел проговорить он, все еще трясясь. – Хотите, я пришлю вам список моих работ по структурной лингвистике и чистой математике?

– Все равно. – Я был непреклонен. – Ширма, не ширма – это, в конце концов, лишь вопрос терминологии. Полуширма, четвертьширма… Академия для вас не главное, так?

– Ну-у… предположим.

– А отдел? Верю, что от него есть какая-то польза, но ведь и он, наверное, прикрытие?

– Господи, – сказал Магазинер, изобразив потрясение. – Да с чего вы взяли?

– Мне так кажется. Возможно, у меня слишком длинный язык… Что ж, вы имеете полную возможность отделаться от болтуна навсегда. Я представляю, что стоит на кону…

– И что же?

– Нет никакого артефакта чужих, – сказал я. – Это фальшивка, пыль в глаза. Алиенологи борются такими методами за существование триста тридцать четвертого отдела? Допускаю. Каждому хочется хорошо кушать и пользоваться уважением. А может быть, игра идет и глубже, и шире? Может, и самих чужих нет, а есть лишь возможности Экипажа, о которых Экипаж не знает? Какой по счету Семигранник вам или вашим коллегам удалось аккуратненько опустить на Луну поперек той расселины, да еще так, чтобы он держался на соплях? Пятый? Десятый?

– Первый.

– Я так и думал. Необыкновенное – рядом. Если в распоряжении ваших коллег имеются такие возможности, то, возможно, и астероиды…

– Стойте! – прервал меня Магазинер. – Остановитесь. Достаточно ли вам моего слова: чужие действительно существуют?

– Нет.

Он вздохнул.

– И все же вам придется на время удовлетвориться моими заверениями. Чужие существуют. Мы не одни во Вселенной. Мы знаем это твердо. И вы узнаете… когда увидите все сами.

28. Чтение

Читай не так, как пономарь,А с чувством, с толком, с расстановкой.

Пассажиры, как и грузы, делятся на две основные разновидности: срочные и не очень. Фрола и двух его сокурсников, следующих на летнюю практику в Тянь-Шаньскую астрофизическую обсерваторию, причислили к несрочным. На вторые сутки пути, когда в вагоне сломался кондиционер, Фрол уверился: тот, кто определил его в пассажиры малой скорости, отказав в авиабилете, – бездушный чинуша, сукин сын и личный враг.