Друг стад (Айболит из Алабамы) - Джон Маккормак

За несколько дней до великого события мне позвонил Хэппи, — так, сказать, «обсудить азы».

— Доктор Джон, — начал он, — не забудь захватить побольше патронов, хороший плащ-дождевик и карманный фонарик. А еще загляни-ка ты в обувной магазин и подыщи себе сапоги «Ред Винг», вроде моих.

— А какие нужны патроны? — уточнил я.

— Да крупная дробь, конечно, — отозвался Хэппи. Последовала краткая пауза. — Уж ружье-то у тебя есть, правда?

— Не-а, боюсь, что нет. Не знаешь, у кого можно одолжить на время? Этому откровению Хэппи отнюдь не порадовался.

— Черт подери, Джон, ты уже не первую неделю знаешь про охоту, а ружьем до сих пор не обзавелся? А почему? Я думал, ружья у всех есть! Хэппи разобиделся не на шутку.

— Да не могу я себе позволить такой роскоши. Все наше добро — здесь, в клинике; все, что для практики нужно, — объявил я. — Пожалуй, мне и впрямь следует остаться дома. В конце концов, у меня работа…

— Нет, поедешь ты, как миленький, никуда не денешься! Возьмешь одно из моих. А Джан накажи, будет в Мобиле, пусть заглянет в «Сирс и Робак»; там тебе за милую душу продадут в кредит настоящий бельгийский браунинг. Она сможет вносить деньги понемножку каждый месяц, пока не выплатит всю сумму. В жизни того не слыхал, чтобы ветеринар да без ствола ходил. Для имиджа никуда не годится.

Если верить Хэппи, мне следовало носить в клинике белый халат, в пикапе держать удочку, и шагу не ступать без верного пистолета. Профессора ветеринарного колледжа на белом халате и впрямь настаивали, но вот про снасть с пистолетом ни словечком не помянули.

Несколько дней спустя, в канун открытия сезона охоты на оленя, я покатил на юг к условленному месту встречи, — к лодочной пристани на реке Тенсо, — и уже во второй половине дня был у цели. По пути, — вся дорога заняла какой-нибудь час, — я размышлял о том, как выросла моя ветеринарная практика. Просто не верится, что минуло лишь триста пятьдесят дней с тех пор, как Джан, Том, Лайза и наши домашние любимцы въехали в Батлер на доверху набитом грузовичке «Ю-Хол»[23] и микроавтобусе, чтобы создать здесь ветеринарную практику и внести свой вклад в процветание города. Не без страха оглядывался я назад, вспоминая, что в ту пору во всем графстве у нас не было ни родственников, ни друзей, ни знакомых, — и никаких связей, кроме разве представителя совета графства мистера Секстона. Похоже, веры нам было не занимать, раз уж мы решились на такой шаг.

А теперь, год спустя, один день в неделю я работал на аукционе, располагал обширной клиентурой, уже протестировал изрядное количество коров графства на бруцеллез и привил несколько тысяч собак против бешенства. Я гордился тем, чего мы достигли, а уж таких приятных людей, как обитатели Чокто, еще поискать, — не они ли приняли нас сразу и безоговорочно!

Со времен переезда выходных у нас, почитай что, и не было. Два дня на Рождество, — мы воспользовались ими, чтобы навестить родителей, — и еще пару раз Джан ненадолго возила детишек в гости к дедушке с бабушкой. Я иногда играл в гольф, однако клиенты мои знали, где меня в экстренном случае искать, и кое-кто заявлялся за мной даже на поле для гольфа, — по меньшей мере дважды. Что до охоты, здесь я был всего лишь новичком-любителем, что отродясь не травил оленя — при том, что здешние места по праву считались лучшими охотничьими угодьями во всем графстве! Впрочем, я надеялся, что нынешняя поездка все изменит. Мне предстояло пробыть вдали от практики почти сорок восемь часов, и меня слегка мучила совесть, — не я ли сбежал от семьи и бросил Джан присматривать за клиникой, отвечать на телефонные звонки и помогать людям по возможности, поскольку ближайший ветеринар жил в тридцати пяти милях от города.

Около четырех появился Хэппи — за рулем темно-синего короткобазного пикапчика «Шевви» 1962 года, как две капли воды похожего на мой. Он тащил на прицепе темно-зеленую лодку-джонку и трейлер. Весело переговариваясь, мы сложили все охотничье снаряжение и прочую снасть на дно лодки, припарковали грузовики бок о бок на берегу и наконец-то спустили посудину на воду. Река Тенсо в ширину достигала от пятидесяти до ста ярдов, в зависимости от того, где мерять. Хотя большой воды я слегка побаивался, чувствовал я себя вполне спокойно, памятуя, сколь умело Хэппи управляется с лодкой. По крайней мере, была не ночь и река не разлилась, как Томбигби, когда я в феврале переправлялся на другой берег вместе с Бенни Ли, подручным мистера Кэмпбелла, спеша на помощь к пострадавшему мерину. И все-таки я радовался про себя, что надел ботинки, которые легко сбросить, ежели лодка перевернется. Интересно, беспокоится ли за меня Джан? Но, в конце концов, кому, как не ей знать, что Хэппи плавает в этих водах уже много, много лет.

День выдался облачный и прохладный; для охоты на оленя лучше и не придумаешь, решил я про себя, хотя понятия не имел, какая именно погода желательна в подобном случае. Хэппи ловко вывел лодку в главную протоку и врубил старенький подвесной мотор «Джонсон» на полную скорость. И я в кои-то веки оценил, до чего приятно, когда в лицо бьет ледяной ветер, а мелкая морось жалит лоб и щеки.

Двадцатиминутная поездка на лодке обернулась созерцанием природы во всем ее великолепии. Поднимаясь вверх по течению, мы видели енотов, белок, птиц всех размеров и обличий, и я готов поклясться, что углядел аллигатора-двух. Внезапно Хэппи похлопал меня по плечу и указал на берег: двое оленей улепетывали от реки, испугавшись чужаков и оглушительного шума. То и дело из воды выпрыгивала рыбка — и так же стремительно исчезала в илистых глубинах. Эти фрагменты окружающей меня дикой природы пробуждали во мне некое первобытное ощущение слияния с миром, что обычно сопутствует участию в охоте.

Река вилась серпантином, и мне казалось, что мы блуждаем по кругу. Хотя судьба благословила меня хорошо развитым чувством направления, я понятия не имел, куда именно мы держим путь. Впридачу, несколько раз мы свернули в притоки, — то налево, то направо, и словно бы наобум, — что еще больше усложняло маршрут. Хэппи беззаботно задремывал над управлением и руль поворачивал автоматически, точно в мозгу у него был встроен радиолокатор. Я от души понадеялся, что обратно поплыву не один.

Наконец мы миновали излучину реки, и я различил в туманной дымке призрачные очертания охотничьего лагеря и могучие дубы, густо завешанные испанским бородатым мхом. Подплывая ближе, я разглядел нескольких человек в красных шапках и кожаных сапогах, что без определенной цели расхаживали туда-сюда, а прочие, сбившись в небольшие группки, видимо, тихонько беседовали промеж себя о перспективах предстоящей охоты или, от души веселясь, хлопали себя по бедру, — возможно, выслушав последний анекдот про коммивояжера. Кое-кто сжимал в мясистом кулаке изрядную емкость, и я заметил, что один-два мужчины были уже «тепленькие», — вне всякого сомнения, воздав должное неким напиткам, содержащим продукты брожения.

Хэппи заглушил мотор и мы, под приветственные возгласы: «Ну, давно пора!», «Где это вас носило?» и прочие изъявления дружеской приязни и доброй воли, причалили к пристани. Один из «походников», с ухмылкой до ушей и остекленевшим взглядом, устремился было к нашей швартующейся посудине, шагая размашисто, но не то чтобы уверенно, — и тут же подскользнулся на топком берегу и, изумленно расширив глаза, съехал к самой воде, под оглушительный хохот своих приятелей.

— «Забей» на старину Трясуна, — смеясь, посоветовал Хэппи. — Уж этот-то не охотиться сюда приехал! — Держу пари, вид у меня был до крайности озадаченный.

Хэппи сообщил мне, что, хотя вечером ожидается гулянка, охотничий сезон откроется только завтра. Вот тогда-то все будет совсем по-другому.

Забрав снаряжение, мы побрели к плавучему дому и подыскали пару незанятых коек. А затем обменялись приветствиями с прочими охотниками, большинство их я видел впервые, — и Хэппи повел меня через густую рощу к псарне.

— Вот это — Джек, а там, под кипарисом — Шеба, — указывал он. — Вон ту горлопаншу Кейт кличут, а рядом с ней — Черная Кошка. Вот принесет она щенят, я уж про тебя не забуду.

Всего в загоне было около двадцати собак. Позже я узнал, что в ходе трехдневной охоты все они понадобятся, поскольку «гонов» планируется несколько. Гон подразумевает размещение охотников на «засадках», — в определенных точках по периметру зоны охоты. Как только охотники займут свои места, со своры спускают нескольких собак. К собакам приставлены «загонщики»: они ломятся через лес, производя как можно больше шума и пытаясь гнать оленей на охотников.

Проинспектировав собак по всей форме, мы с Хэппи зашагали назад к плавучему дому, дабы продолжить общение. Вскоре последовал ужин: свинина на вертеле и всевозможные гарниры. Не было недостатка и в байках про оленей-великанов, причем каждая последующая оказывалась более впечатляющей и живописной, нежели предыдущая. Но самая забавная из историй приключилась наяву тем же вечером, вскорости после нашего прибытия.