Порхай как бабочка, жаль как пчела - Юлия Флёри

Но мне что-то подсказывало, что не вернётся. Не хотел, чтобы она возвращалась, иначе я ей не позавидую. Себя знал слишком хорошо, чтобы искать с ней встречи. Я бы её раздавил, растоптал, сровнял бы с землёй, а делать этого не хочу. Я слишком тяжёлый человек, чтобы простить, это нарушит один из моих принципов. Не могу сделать ей больно, поэтому и отпущу. Кажется, я превратился в слизняка.

Разошлись мы только под утро. Прилично под градусом. Я снял себе какую-то шлюшку, девочка вроде как приключений искала. Готов с ответственностью заявить – она их нашла. Я повёл её в Леськину квартиру, где всё пропитано её запахом, её духами, где всё напоминает мне о ней. И больше не мог сдерживаться. С этой девкой сделал всё, что готов был сделать с самой Алесей, но не чувствовал удовлетворения. Она сжималась от боли и наслаждения, кричала и стонала, готова была сбежать от меня, но я не отпускал. Приличная доза алкоголя, сделала из меня животное, не готовое воспринимать просьбы, мольбы. Теперь я был самим собой, именно таким, которым был всегда: жёстким, безжалостным, идущим к намеченной цели своим путём. Для меня женщины – лишь способ удовлетворения желаний, только Алеся была исключением, исключением во всём… поэтому и ушла, сама, пока я не заставил её сделать это. Чёрт! Меня бесит то, что она ушла. Я всё прощал ей, не давил, не заставлял, терпеливо ждал разрешения на любое своё телодвижения. Я даже в сексе готов был ей уступать, а она не оценила… почему?

Я яростно вдалбливался в практически недвижимое женское тело. Она издавала редкие всхлипы, больше не просилась и не пыталась вывернуться. Я смотрел на её тело, покрытое яркими следами от моих пальцев, зубов. Разбитая губа, на которой некрасивым пятном засохла кровь. Алеся изменила меня, но после её ухода я стал ещё хуже. Больше во мне нет жалости, хотя… её и не было никогда.

Утром девке в ладонь вложил приличную стопку денег, но она была рада даже тому, что я отпустил её. Ничего, в следующий раз хорошо подумает, прежде чем ложиться под незнакомого мужика. И я остался один. Медленно переводил взгляд с одного предмета на другой, вспоминая, как всё начиналось и в какой момент всё пошло не так. Или всё было не так с самого начала? С того момента, как я решил не просто переспать с ней, а мне захотелось большего – владеть этой девчонкой, с губ которой так отчаянно срывалось : «Я замужем и у меня семья». До неё я и не знал, что это значит, семья, зато теперь понимаю, как это, когда семьи нет.

Уже месяц я бороздила бескрайние просторы столицы, которая не торопилась приветствовать меня, а, как и полагается, втолкнула в рот здоровенную ложку дёгтя. В принципе, всё было не плохо: я сняла приличную квартиру за уместные деньги, и меня из неё не вышвырнули (были опасения, что связалась с мошенниками). Недалеко от неё для Антона были подготовительные курсы перед школой. Не повезло мне лишь с работой. Пришлось начать с самых низов. Если говорить простым языком – то я теперь офисный планктон, если выражаться чуть приличнее, то мерчендайзер. Что это означает, во время трудоустройства, я понимала смутно, но теперь знаю все тонкости и нюансы этой, как оказалось, непростой работы. Я работала гончим псом, который за рабочий день должен пробежать уж точно не пять километров, а полгорода, при этом что-то ещё и делать, а уже после выдавать отчёты о проделанной работе. И я работала. Испытывала себя на прочность, можно даже сказать, что удачно. Успела сдружиться с ядовитым коллективом, для которого изначально была очередной рабочей лошадкой, а теперь меня повысили до уровня «достойных внимания секретаря». Могла беспрепятственно проходить в нужном направлении и меня уже не провожали дикими уничижительными взглядами. Зарплата была приемлемой, оказалось, что мне удалось влезть в активно развивающуюся компанию, в ближайшем будущем обещали должность супервайзера, а следом менеджера. Свои перспективы я представляла смутно, но рада была и тому, что они вообще есть. Начальник, приличный с виду мужик, никаких поползновений в мою сторону не делал (я, кстати, предусмотрительно носила на безымянном пальце обручальное кольцо, которое до этого намеревалась выбросить), хотя иногда и смотрел с интересом. На самом деле, интереса мужчин мне сейчас хотелось меньше всего, поэтому я придерживалась строгого стиля в одежде, больше не ездила на такси, не зевала по сторонам в метро, и вообще, старалась быть как можно незаметнее.

Ничего не предвещало беды. Так, кажется, принято говорить в случаях, подобных моему. Я и правда, уже достаточно успокоилась, начала расправлять плечи, иногда улыбалась незнакомым людям. Не было у меня цели привлечь к себе их внимание или что-то ещё, просто делилась хорошим настроением. И доделилась!

Как и всегда, возвращалась домой я поздно вечером. От нашего офиса до метро пешком было всего минут десять по хорошо освещённой улице, поэтому особо никогда и не приглядывалась, но сегодня моё внимание привлёк дорогой автомобиль, следовавший за мной, и я ускорила шаг. Первой мыслью, конечно, было то, что Дима не сдержал своего слова и меня нашёл, но долго интриговать меня никто не собирался и уже через полминуты бессмысленного ускорения, автомобиль немного обогнал меня и из него вышел незнакомый мужчина. Он остановился напротив и выжидающе смотрел. Чего ждал, спросите вы? А мне и самой хотелось бы это у него спросить, но я как-то не решалась. На всякий случай обернулась назад, но, как и полагается, на проспекте я оказалась одна. Поправка! Я была не одна, а с незнакомцем, который так и ждал, когда же я проявлю к нему должный интерес.

– Добрый вечер. – Наконец отозвался он, и я вздрогнула. Этот голос приятным я бы не назвала.

Мужчина стоял прямо под фонарём, поэтому его можно было внимательно разглядеть. Он был одет в дорогое пальто, дорогой костюм и дорогие ботинки (за короткое время работы, я уже научилась отличать дорогое от дешёвого. Особого счастья мне это не принесло, но тоже неплохой опыт). Из-под рукава виднелся браслет, опять же, дорогих часов. Его поза, его взгляд излучали уверенность, внешне мужчину можно назвать вполне привлекательным, но хитрый взгляд напоминает игру в кошки-мышки.

– Вы что-то хотели? – Проигнорировала я его приветствие.

– Хотел. – Он уверенно шагнул мне навстречу, я же попятилась назад, чем вызвала хитрую ухмылку. – Познакомиться хотел.

– Я не знакомлюсь на улицах.

– И это очень предусмотрительно. – Широко улыбнулся незнакомец и сделал ещё несколько неспешных коротких шагов, чтобы ни коим разом не спугнуть меня.

– Вы позволите пройти?

– А разве я вас держу?

– Да. – Уверенно ответила я, чем вызвала очередную усмешку.

– Давненько я не слышал ничего подобного от женщины. – Его взгляд стал более мягким, губы уже не кривились, а мягко улыбались. Он подбирался ко мне всё ближе, но жертвой я себя не ощущала, что, кстати, очень странно.

– Извините, но я спешу.

– Я мог бы вас подвезти.

– Я предпочитаю ходить. Одна.

– Как жаль. Вы действительно меня не узнаёте? – Он изобразил такое правдивое удивление на своём лице, что я почувствовала себя глупой девочкой.

– Вы Стас Михайлов?

Он, уловив иронию, и рассмеялся. Конечно, на певца похож не был, да и вообще, выглядел странно, слишком строго, учитывая нашу беседу.

– Ай-яй-яй, Алеся… – Я замерла, когда он произнёс моё имя. – Начальство нужно знать в лицо.

Он нагло улыбался, приподнял одну бровь, ожидая, когда я приму правильное решение, но, ой, как зря он этого ждал. Радовать его ответом я не собиралась. Не была уверена в том, что он действительно мой начальник… какой-то там. Не была уверена в том, что он безопасен, но то, что больше с ним беседовать не намерена, чётко отпечаталось в моём мозгу. И я ринулась вперёд, небрежно задев его плечом. Конечно, он легко мог меня остановить, удержать, даже усадить в свою машину, но этого не сделал, к счастью, а вслед себе я услышала лишь громкое фырканье… или это был сдавленный смешок. В любом случае, я от этого странного типа отделалась.

Ночь прошла беспокойно, даже слишком. А утром, не успела я войти в офис, как меня тут же попросили. Её величество секретарь, собственной персоны (а не по громкой связи), снизошла ко мне, простой смертной и тихо, немного скомкано проговорила.

– Алеся, тебя в кабинет к главному.

К словам ещё прилагался странный взгляд, который я разъяснить не могла.

– Что-то случилось?

– Не знаю, но он вызвал тебя с самого утра, как только появился, так и сказал: «Стеклову ко мне, срочно!». – Она даже изобразила верную тональность, я уже не единожды слышала, как произносит это директор лично.

Наш главный (а на самом деле обычный исполнительный директор), был человеком средних лет. В меру строгий, но справедливый. Его положение на такой должности для меня было несколько странным, ну, не руководитель он от природы. В лучшем случае, я бы назначила его управляющим (в этом месте можно смеяться: я, мерч, назначила бы его, ха-ха), но это моё субъективное мнение. Одно и то же, скажете вы, возможно, но ему должность управляющий, подошла бы гораздо лучше (к лицу, я имею в виду). За время работы, лично я с ним ещё ни разу не сталкивалась, не тот у меня чин, а вот теперь он лично, да ещё и с самого утра, вызвал к себе.