Пираты Каллисто - Лин Картер

Его нельзя было равнять с другими офицерами, и я часто удивлялся, почему такой образованный и воспитанный человек из хорошей семьи решил присоединиться к Черному Легиону. К тому времени я уже знал, что Валкар появился в Легионе всего за несколько месяцев до меня. Его возвышение в рядах этой армии в точности походило на мое: основной состав армии — грубые и невежественные солдаты, и старшие командиры постоянно ищут одаренных и умных людей. И если находят, то без колебаний продвигают их по службе, к какой бы расе они ни принадлежали. И тем не менее Валкар казался совершенно неуместным в рядах этой армии, и я часто размышлял над этой загадкой.

Честно говоря, мне и в голову не приходило, что его присутствие в армии может объясняться теми же причинами, что и мое.

Через несколько недель после моего повышения ситуация еще более запуталась. У нас совпали свободные дни, Валкар предложил сходить в театр, и я с готовностью согласился.

Надев лучшую одежду, прикрепив к кожаным курткам знаки различия, мы заняли ложу в нижнем ярусе «Короля Гамелиона», самого известного театра Шондакора; «Гамелион» по существу национальная святыня, его положение напоминает «Комеди Франсез» в Париже или Национальный театр в Великобритании. Лучшие семейства Шондакора посещают постановки национальной классики, и хотя большая часть воинственных аристократов королевства оказалась в изгнании вместе с Дарлуной и лордом Ярраком, ее дядей, народу в театре оказалось достаточно. Лучшие представители оставшихся посещали «Гамелион», а вместе с ними высшие офицеры Чак Юл, которые превратились в господствующий класс.

Сегодняшняя пьеса была мне незнакома. Это трагедия «Парканд и Илидора» знаменитого поэта предшествующего поколения, Сарасто. Я лишь поверхностно знаком с литературой Танатора и хотел восполнить этот пробел.

Пьеса показалась мне восхитительной, похожей на некоторые драмы Шекспира, хотя непросто было привыкнуть к высокопарному слогу прошлого столетия.

В середине первого акта слушатели заволновались, начали перешептываться и бросать любопытные взгляды на верхние ложи. Я подтолкнул Валкара, повернулся и застыл в изумлении.

Там сидела Дарлуна, моя утраченная любимая Дарлуна! Она была бледна, но спокойна и выглядела великолепно в желтых кружевах и в драгоценностях. Ее сопровождал смуглолицый сардонического вида молодой человек, которого я раньше не встречал. У него был жесткий, злой и умный взгляд и тонкие губы, которые мне сразу не понравились. Смуглая кожа прирожденного Чак Юл, но волосы черные и гладкие, которые, как я потом узнал, он унаследовал от матери занадарки. На нем был роскошный мундир. Он весь сверкал украшениями и драгоценностями.

Я побледнел, прикусил губу и искоса взглянул на своего товарища: заметил ли он мое смущение? К своему полному изумлению, я увидел, что Валкар тоже побледнел, губы его побелели, странный блеск появился в холодном взгляде, когда он смотрел на принцессу и ее спутника.

Загадка становилась все запутанней! Боюсь, что, занятый своими мыслями, я мало внимания уделял пьесе, и так и по сей день не знаю, вовремя ли переодетый принц открылся волшебнику Закарандусу, чтобы помешать Илидоре выйти замуж за богатого купца.

Но моя невнимательность осталась незамеченной, потому что Валкара также весь вечер занимали собственные мысли.

После представления мы отправились в винную лавку по соседству распить бутылку вина. И здесь произошел случай, который еще более усилил мое любопытство.

Служанка случайно споткнулась и пролила вино, попав в лицо Валкару. Ничего страшного, Валкар смеялся, когда девушка извинялась, вытирая его лицо его же платком. И все бы осталось незамеченным, если бы не одна небольшая деталь. Я заметил на платке Валкара, когда он убирал его в карман, темное пятно.

Взглянув на друга, я увидел, что та сторона его лица, которую он вытирал, казалась золотисто-янтарной, хотя раньше была смугло-коричневой.

Валкар сразу извинился и вышел в туалет. Когда он чуть позже вернулся, золотистого цвета на его лице не было.

Я был заинтригован, но ничего не сказал и не стал задавать никаких вопросов.

Я задумался, почему Валкар, офицер Черного Легиона, ходит в замаскированном виде?

Потому что он совсем не полукровка, за которого себя выдает. Смуглая кожа, свидетельствовавшая о происхождении от Чак Юл, и черные волосы занадарца не вязались с изумрудными глазами шондакорца. И я заподозрил, что под гримом и париком Валкар — чистокровный шондакорец.

Но к чему весь этот маскарад?

Кто такой Валкар?

Книга вторая

КНИГА ВАСПИАНА

Глава пятая

Я завожу дружбу с принцем

Через два дня после потрясающего открытая, что мой друг Валкар — чистокровный шондакорец, события приняли новый оборот.

Неторопливо прогуливаясь по широкой, поросшей деревьями улице Золотого города ку тад, я услышал тревожные крики.

И тут я увидел впереди колесницу с единственным пассажиром. Тапторы, тащившие колесницу, вышли из повиновения, они на головокружительной скорости неслись по бульвару. В любое мгновение колесница могла перевернуться, выбросив седока на каменный тротуар.

Из-за чего это произошло, я не знаю, тут могут быть разные причины: громкий звук, резкое движение, болезненный удар хлыстом или просто строптивость. Ведь эти причудливые птицы-лошади Танатора полностью так и не были одомашнены, они остались непокорными и норовистыми и могли в любую минуту взбунтоваться, подвергнув опасности жизнь своих седоков.

Я действовал импульсивно, не успев ничего сообразить. Когда несущаяся колесница приблизилась, я выскочил на середину улицы, замахал руками и громко крикнул. Еще мгновение, и меня могли затоптать или покалечить, но, откровенно говоря, мне это даже не пришло в голову.

Тапторы неожиданно остановились и, встав на дыбы, забили в воздухе когтями.

Я подскочил к ним, схватил за узду и заставил опуститься. Все кончилось в одно мгновение, но, должен признаться, я дрожал как лист и весь, с головы до ног, покрылся холодным потом.

Одинокий пассажир колесницы спрыгнул на землю, бледный и дрожащий, как и я.

— Благодарю, воин, — выдохнул он. — Одни владыки Гордриматора знают, что заставило этих пустоголовых животных понести. Ты спас мне жизнь!

Он сжал мне руку, а я с удивлением уставился на худого смуглого молодого человека с холодным взглядом, того самого, что был в театре с Дарлуной.

Очевидно, он принял мое удивление за смесь страха и благоговения, потому что снисходительно улыбнулся. Я же понятия не имел, кто он такой, — в тот вечер я не решился расспрашивать Валкара, боясь обнаружить свой интерес к принцессе. Но тут незнакомец сам все прояснил; он-то считал, что я его узнал.