Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С.

«Но ты видишь, что в этом и кроется проблема? — мягко послала она. — В том, что он знал всё это, видел всё это, а ты была не в курсе данного факта. И сейчас ты не делишь эти вещи с ним. Он ничего не видит впервые. Это ты видишь всё впервые. Он уже знал всё это о тебе. Теперь ты тоже знаешь то, что знал он».

Выдохнув и осознав, что она права, я кивнула.

Встретившись с ней взглядом, я снова кивнула, когда её слова отложились в сознании.

Я знала, что она права.

И всё же у меня складывалось ощущение, что мы с Ревиком ещё не столкнулись с худшим.

Кали сжала мою ладонь, посылая мне пылкий импульс жара.

«Подозреваю, что ты права, дочь, — послала она. — Но вы справитесь с этим. Вы оба справитесь. И когда вы образуете нормальную связь, всё станет намного проще».

«Откуда ты знаешь? — я прикусила губу, не сумев смягчить резкость своих мыслей. Сглотнув, я бессознательно показала жест одной рукой. — Как ты можешь знать, что мы справимся с этим? Ты не знаешь ни одного из нас достаточно хорошо, чтобы говорить так. Хоть с какой-то уверенностью».

Кали понимающе улыбнулась и отпустила мою руку.

Откинувшись на своё сиденье, она глянула на Ревика, затем обратно на меня.

«Ты права, — признала она. — Пока что я ни одного из вас не знаю очень хорошо. Определённо не так хорошо, как мне хотелось бы».

Помедлив, она убеждённо добавила:

«И всё же я не знаю ни одной связанной пары, которая прошла бы через то, через что прошли ты и твой супруг. Я не знаю ни одной связанной пары, которая пожертвовала бы тем же, чем и вы — ради друг друга, ради ваших детей — и уж тем более лишь с полусвязью».

Она встретилась со мной взглядом, и её зелёные глаза смотрели резче, содержа в себе ум и тепло, которое ударило меня прямо в то больное место в моём сердце.

«После всего этого, — послала она. — Почувствовав, что твой свет переплетён с Даледжемом, поверив, что ты носишь в себе ребёнка Даледжема и полюбила другого… твой супруг думал лишь о том, как спасти ваш брак. Он задавал Уйе вопросы о том, как вернуть тебя, как помочь тебе с беременностью, как быть для тебя лучшим супругом. Он пребывал в отчаянии, Элисон. Да и до сих пор пребывает».

Помедлив, она добавила:

«И ты кажешься мне такой же, дочь, хотя ты скрываешь это лучше, чем твой супруг. У тебя также больше причин не доверять ему. Даже с этими фактами мне кажется, что после возвращения из Пекина ты думаешь только о том, как спасти свой брак с ним. Даже зная, что он сделал, пока вы были в разлуке, и всё то, что ты вытерпела от него, ты всё равно сделала всё, о чём просил тебя твой супруг. Если это не любовь, то я не знаю, что это».

Встретившись с ней взглядом, я кивнула; моё лицо и шея полыхали жаром.

Почувствовав ту боль, снова зарождающуюся в груди, я глотнула вина.

Я думала, что Кали договорила, но оказалось, что нет.

«Я знаю, что ты не говорила с Даледжемом из чувства вины, — мягче добавила она. — Ты винишь себя за то, что могло бы случиться, если бы твой муж не вернулся; за то, что ты рассматривала Джема как его замену… но это естественно, дочь. Любая чувствовала бы себя так же, особенно с ребёнком в чреве. Ты должна простить себя за это. Ты должна простить себя за то, что полюбила Джема. Я говорю это не только как мать, но и как сестра… и как связанная женщина».

Я поднесла бокал вина к губам, сделав большой глоток.

Тошнота с силой вернулась в мой свет и грудь, лишив возможности дышать и едва не ослепив. Отвернувшись от её серьёзного взгляда, я закрыла глаза и открыла их лишь для того, чтобы посмотреть на солнце, повисшее над самым краем океана.

Не думаю, что я в итоге ответила ей.

Но всё же её слова задержались, эхом отдаваясь в моём свете.

Глава 16. Видения будущего

К тому времени, как мы закончили есть, на улице полностью стемнело.

Звёзды усеивали небо, и их было так много, что я запрокинула голову, откинувшись на кресло и для равновесия упираясь ногой в перила. Сделавшись приятно сонной от еды и вина, я поймала себя на мысли, что здесь не хватает только джакузи.

Ревик, сидевший рядом, издал фыркающий смешок.

Я так наелась, как не наедалась несколько месяцев.

Они подали нам мексиканскую кухню — возможно, по просьбе моей матери или моего мужа, учитывая, что он знал, как я люблю такую еду. Буррито со свининой и зелёным чили, тако с говядиной, фаршированные перцы, фасоль с петрушкой и томатной сальсой.

Я поверить не могла, сколько здесь было еды.

Я не спрашивала, как они это организовали, и не говорила ничего, кроме благодарного «спасибо», когда Тензи и Сита принесли очередные порции напитков.

Вот ещё один плюс во всей этой еде — это слегка уменьшало опасность того, что я по-настоящему опьянею.

Ревик подвинул своё кресло поближе к моему и положил руку на спинку моего кресла, давая моей голове некое подобие подушки, пока я смотрела на звёзды. Другой рукой он курил hiri, старательно выдыхая дым в сторону от меня и столика, хотя я никогда не возражала против дыма hiri.

После того, как мы все просидели там несколько минут, и я со вздохом выпрямилась, чтобы отпить ещё вина, Ревик нарушил молчание, посмотрев на Уйе и Кали.

— Вы сказали Элли, что было какое-то видение? Нечто, что вы хотели бы обсудить с нами?

Он помедлил, глядя на моих родителей по очереди.

— Сейчас подходящее время? — вежливо уточнил он.

Уйе и Кали переглянулись, затем Кали кивнула.

— Да, — ответила она серьёзным тоном.

Снова взглянув на Уйе, она показала приободряющий жест.

— Я точно не уверена, что означает видение, — призналась она. — И такие видения… всё, что включает истинное предвидение… вещи, увиденные мной, склонны несколько изменяться. Мне говорили, что обычно мы видим наиболее вероятную хронологию развития событий, с точки зрения верхнего уровня закономерностей, развивающихся на протяжении длительных периодов времени.

Я уперлась локтем в другую свою руку, делая глоток вина и обдумывая её слова.

— Насколько длительных? — спросила я. — И насколько эти закономерности неизменны?

Её взгляд скользнул ко мне.

— Это варьируется, дочь, — призналась она. — Иногда это месяцы. Иногда годы или десятилетия, в зависимости от движущей силы, которая управляет событием. Иногда появляются более длительные закономерности. Вещи, которые веками прятались в нитях времени… даже тысячелетиями. Такие видения склонны менее всего изменяться с ходом времени. Они также наиболее редкие.

— И к какому типу относится данное видение? — спросил Ревик. — Вы знаете?

Её глаза помрачнели.

— Боюсь, это одна из более длительных закономерностей. Тем не менее, намерение в ней казалось несколько односторонним. По одной лишь этой причине я подозреваю, что это всё равно лишь один из возможных исходов, а не нечто, высеченное на камне.

Я сглотнула, глянув на Ревика. После небольшой паузы я снова посмотрела на неё.

— Ты расскажешь нам, что видела? — спросила я.

— Расскажу, — ответила она. — Однако я бы хотела сначала показать вам. А потом я скажу, как я интерпретирую увиденное, и что мы с Уйе обсуждали. Так будет приемлемо для вас? Так вы будете менее предвзяты из-за призмы моих взглядов. Однако отчасти это, конечно, просочится и в самом воспоминании.

Я кивнула, подумав. Это казалось логичным.

— Ладно, — я стиснула подлокотники, выпрямившись в кресле.

Бросив на Уйе слегка нервный взгляд, Кали посмотрела мне в глаза и один раз кивнула.

— Ладно, — сказала она. — Прямо сейчас я покажу вам.

Последовала небольшая пауза.

Затем пространство сместилось.

Столик, уставленный нашими напитками и остатками карамельного пудинга, который мы ели на десерт, обеспокоенные глаза моей матери и её поджатые губы, настороженность моего отца, флаги, развевавшиеся над контрольной вышкой прямо за креслами моих родителей…