Пуля на закуску - Дженнифер Рардин

— Как папа? — спросил генерал Кайль.

Нет. Не реветь.

— Врачи выражают осторожный оптимизм, сэр.

— Он хороший человек. Лучше, чем ты о нем думаешь.

Хм. Откуда он знает?

— Дочери всегда узнают последними, сэр. Он понимающе рассмеялся:

— Ну да. Может, тебе стоило мне позвонить. — Голос его изменился, приобрел определенный тембр, который заставил меня внимательно слушать, чтобы не пропустить ни слова. — Этот Колдун — он скользкий тип, нет?

— Да, сэр.

— Трудно сказать, что он замышляет, пока он не возьмет на себя ответственность за уже сделанное?

— Да, сэр.

— Смотри, чтобы вы убрали его. — Он голосом подчеркнул местоимение. Замолчал, давая понять, что согласен с нашей оценкой ситуации, но не может официально дать нам те указания, которые хотел бы. И закончил: — А не наоборот.

Легко генералу говорить. Он не сидит в съемном доме в Тегеране, гадая, кто даст себе труд выкапывать его карьеру из помойки если он убьет кого надо, но не сумеет этого доказать. Помощники Колдуна смогут продолжить его работу, взяв его имя, как будто это он организует акции, и никто не сможет быть полностью уверен, что это не так. А я буду рада, если меня оставят хотя бы отскребать жвачку из-под парт в средней школе имени Рузвельта.

Мы с Вайлем переглянулись, и я могу сказать, что подумали мы одно и то же. Лучше следовать подсказке генерала Дэнфера, воспринимая ее буквально. Сыграть так, как он просит. Может быть, я в нем ошибаюсь, и он не вынужденно поставлен в эту ситуацию. Нет, он наверняка высокопоставленный помощник, отвечающий за организацию или выполнение многих мерзостей, которые Колдун совершил за время своей карьеры. Ладно, тогда мы не поразим нашу истинную цель. Но нас хотя бы не расстреляют за выполнение приказов.

Но тут все было неправильно. Фотография, черт побери! Человек в моем кармане, обнимающий за плечи свою семью. Никто нам не приказывал убить его. Мы не уверены, что он совершил вообще хоть какое-то преступление, заслуживающее ликвидации. Вот почему я никак не могла провалиться в сон, который был мне так отчаянно нужен.

После всех телефонных разговоров я тихо пробралась обратно в женскую спальню, минут пятнадцать металась и ворочалась, потом плюнула, оделась и пошла искать Вайля. Он все еще был у себя: сидел на скамеечке у торца кровати, держа руки на коленях, и всматривался в ковер.

— Не могу спать! — объявила я, решительно входя в комнату. — Если бы не эти звонки, я бы сейчас уже храпела! Сейчас вот построю машину времени, съезжу в прошлое к Александру Грэхему Беллу и убью его до того, как он придумает телефон!

Вайль выдавил улыбку. Этакую подергивающуюся, из чего я поняла, что он взволнован ненамного меньше меня. Но живет он существенно дольше, а потому лучше умеет, когда надо, плыть по течению.

— Мы уже обслюнявили этот вопрос со всех возможных сторон, Жасмин. Я не вижу никакой альтернативы, позволяющей отклониться от нашего исходного задания без огромного риска для нашей карьеры.

— Знаю, знаю. Но все равно я не могу спать, а мне надо! Кажется, Вайль наконец-то отметил отчаяние в моем голосе, потому что хлопнул себя ладонями по коленям и решительно встал.

— Тогда пойдем пройдемся. Ты остынешь, и оба немного развеем мрачные мысли.

Я чуть не спросила его, чем он так угнетен — вот насколько я погрязла в собственном эмоциональном барахле. Но один взгляд на его лицо напомнил мне, от чего он отказался, согласившись не обращать Зарсу. Я пошарила в мозгу в поисках способа улучшить его настроение, Но мозг, еще весь саднящий после недавней бомбардировки, только застонал и свернулся в зародышевой позе.

Пока что нам от этой прогулки толку не было. И явно не помогало, что я продолжала говорить о нашей нетерпимой ситуации, а Вайль не оставлял тему Баду и Ханци.

Посреди моей очередной тирады меня остановило красное зарево посреди улицы за несколько кварталов впереди, и только оно спасло генерала Дэнфера от пасти сарлакка из «Возвращения джедая».

— Ты это видишь? — спросила я, хватая Вайля за рукав и таща вперед.

Он не ответил, и я снова подняла глаза. Его лицо поразило меня своим напряжением.

— Вайль, в чем дело?

Он выдернул руку и остановился.

— Это красное пламя очерчивает портал между плоскостями. Я его вижу, потому что я — другой. И потому что мне случалось воевать с тварями, выходящими из таких порталов. Ты его видишь, потому что твое Духовное Око набрало куда больше силы, чем раньше. Но сила эта пришла не от меня. — Его глаза тоже блеснули красным в темноте улицы. — Что за вампир брал твою кровь, мой авхар!

В последнее слово он вложил невероятное богатство значений.

— Ну, знаешь! Во-первых, тебе не занимать наглости, если ты вываливаешь на меня свои двойные стандарты после того, что ты собирался сделать с Зарсой! — огрызнулась я. — А во-вторых, я старалась получше выполнить свою работу по поиску «крота». Мне нужно было подстегнуть Чувствительность, а ты, мой схверамин, стал таким святым, что едва живым на небо не попал!

— Кто — этот — вампир?

— Не вампир, — ответила я, злясь, что при всей правоте моей позиции все-таки чувствую себя виноватой. — Он аман-ха зейя.

У Вайля брови взлетели вверх. Он огляделся, обводя огненным взглядом запертые магазины, пустые тротуары, арочные проемы дверей и окон, придающие чудесное персидское очарование всему пейзажу. Наверное, он ожидал, что сейчас из переулка выскочит Аша, и они схватятся в драке, выясняя, у кого из них больше прав погружать в меня свою силу.

— Я так поняла, что тебе эта раса известна, — сказала я. В основном чтобы нарушить неловкое молчание, заполненное его яростью.

— Я думал, они вымерли целую эру тому назад.

— Он преследовал Зарсу за ту сделку, что она заключила с тобой, — сказала я, для удобства опуская тот факт, что Аша не собирался ничего делать по этому поводу. — Мы встретились недалеко от ее дома.

Вайль пронзил меня взглядом столь пристальным, что мне пришлось приложить руку к груди — проверить, что в ней нет дымящихся дыр.

— А что ты делала недалеко от дома Анвари?

Я откашлялась, неловко переступив с ноги на ногу. Вдруг мне захотелось вытащить пистолет — ни в кого не целясь, просто ради спокойствия, которое он мне придавал. Очень уж мало у меня его осталось, спокойствия. Но уж если Коул нашел замену жевательной резинке, то я тоже могу найти 1амену тасовке карт. Что-то умиротворяющее своей монотонностью, повторением. Вдруг пришла идея — и так же резко я ее отвергла. Интересно, как мне гитару с собой таскать в кармане куртки?