Злодей не моего романа - Евгения Чепенко

— Ри-ик! — взвизгнула я. Его обеспокоенное лицо тут же оказалось рядом с моим.

— Что, маленькая?

Я закатила глаза и облегченно выдохнула.

— Тфу на тебя! Напугал.

Он недоуменно нахмурился.

— Что это было? Зачем в окно, да еще вперед головой?

Улыбнулся.

— Маленькая, мне сложно сидеть на месте. Я не могу без движения. Нужно было сказать, что ты проснулась. Есть хочешь?

— Хочу, — кивнула я и тут же обнаглела. — Йогурт.

Утруждать себя вопросом, где он возьмет йогурт посреди ночи, не стала. В конце концов, мужчина, разберется. Пока не выписали можно и похамить, меня слопать пытались. Рик улыбнулся, склонился к щеке, обдав горячим дыханием.

— Я рядом и быстро, крикни, услышу.

Исчез.

— А ботинки? — тихо пробормотала я. Ответом была тишина.

Наше понимание слова "быстро", как выяснилось, значительно разнилось, и мой вариант был медленнее. Еще и сока принес. Я уселась на кровати, скрестив ноги по-турецки, и засунула нос в бумажный пакет.

— Рик, ты прелесть!

Хмыкнул.

— Я помню.

— Уже говорила?

Он не ответил, сидел напротив и внимательно наблюдал. После пяти минут слежки есть стало и вовсе проблематично. С трудом проглотила несчастный йогурт.

— Почему ты смотришь?

Он неопределенно повел плечом.

— Нравится наблюдать за тобой.

Мозг переварил полученную информацию, достойного ответа не выдал, я вздохнула и переключилась на пачку с соком. Рик улыбнулся, встал и вдруг оказался за моей спиной, обнял, прижал к себе, склонился к шее.

— Так лучше?

Я блаженно прикрыла веки. На самом деле ответ на вопрос был двояк. С точки зрения еды — нет, только хуже. С точки зрения меня самой — да, определенно лучше! Прижалась плотнее. Теплые ладони скользнули под рубашку. Из горла вырвался вздох.

— Маленькая, никак не могу разобраться в твоих мыслях.

Я засмеялась.

— Тоже в них не шарю. Только я-то понятно, хозяйка как-никак, а ты зачем пытаешься?

— Хочу знать, почему, когда жду вопросов, ты их не задаешь.

Понять о чем он не составило труда.

— Терпение — добродетель. И ты ведь не любишь что-то объяснять.

— Только поэтому?

Его рука сместилась с живота на грудь. Еда ушла на второй план.

— Да, — выдохнула я. Провел носом за ухом, коснулся губами волос. Я глубоко и часто задышала. Из памяти всплыл вопрос, ответ на который мне хотелось получить больше всего. — Рик, значит сейчас, если я спрошу, ты ответишь?

— Сначала спроси.

Ага. Контракта на моих условиях не получится. Ну ладно. Терять-то нечего. Я со свистом втянула воздух, ощутив как вторая ладонь спустилась вниз, проникая между бедер.

— Ри-ик, — застонала я.

— Вопрос, маленькая, — напомнил он.

Вот же Бес белый!

— Ты, если хочешь, просто пропадаешь, почему из библиотеки и потом тоже ты уходил медленно?

Он зубами спустил рубашку с моего плеча, провел языком по шее. Я отбросила пакет подальше. Не до йогурта.

— Мне было интересно.

Резко выпрямилась. Вот так, да? Ему было интересно! А я, как дурочка, вприпрыжку бегала еще и уговаривала с собой взять!

— Интересно, значит? — зачем-то рассердилась я. — Интересно?! — вырвалась из нежных рук. Черные от желания глаза смотрели на меня удивленно. Ничего, хороший мой. Сама в шоке, но остановиться отчего-то не получалось. Видимо нервы мои сдают не только в сторону апатии, но и в сторону бешенства тоже. Я соскочила с кровати.

— Интересно? — голос переходил на визг. — Да ты! Ты… — словарный запас не радовал разнообразием.

Рик улыбнулся, потом откинулся назад, засмеялся. Вот бывает же. Психанула не пойми на что и сама не рада. Ну, погоди! Взгляд упал на запасные подушки во втором кресле, коих по его приказу в палату стащили аж четыре. Не долго думая, я прошлепала босыми ногами до них и принялась зашвыривать одну за другой в Рика. Он без труда ловил каждую, бросал на пол и не прекращал смеяться. Поджала губы. Так, да? Ловкий значит, быстрый. На столе в вазе красовались чайные розы. Выдернула цветы и запустила вазочку. Смех оборвался.

Я, конечно же, не попала. Знала, что не попаду, только один аспект не учла. Вода, что была внутри, в полете, окатила Рика. Не с головы до ног, но все же.

— Ой, — удушено пискнула я, наблюдая как хищник плавно меняет позу с расслабленной на охотничью и стряхивает капли с мокрых волос. Попятилась, прячась за кресло. Весь гнев как рукой сняло. — Рик, я нечаянно.

Он не ответил, спрыгнул с кровати, на губах играла улыбка, и доброго она мне не предрекала. Ничего умнее, чем зажмуриться и крикнуть "сдаюсь", в голову не пришло. Пол из-под ног провалился в небытье. Распахнула глаза. Лицо Беса выражало какую-то подозрительную решимость. Долго гадать он мне не позволил. Разбежался, подлец такой (знал же, что боюсь), и выпрыгнул в окно. Вцепилась в мокрую майку свободной рукой и завизжала. Земля стремительно приблизилась. Он мягко приземлился, по-мальчишески закусил нижнюю губу и снова прыгнул, на соседнее здание… раза в два выше больничного, а потом вниз и опять вверх…. Я жмурилась, визжала и вспоминала сказку про Муравьишку, который домой спешил. Наконец, безумная скачка прекратилась. Осторожно приоткрыла веки. Серо-желтые глаза насмешливо изучали меня.

— Размялся, кузнечик? — просипела я.

Он хмыкнул.

— Вполне, жаль слух немного пострадал.

Я засмеялась.

— Сам виноват.

— Куколка, он тебя не обижает? — и вот почему не удивлена, что Ангелина оказалась поблизости. Саму ее видно не было, зато голос слышен прекрасно.

— Нет. Ну что Вы! Скорее наоборот, — вспомнила я вазочку и оглохшего Беса.

Черная бровь поднялась вверх. Зрачки расширились. Я ощутила резкую смену его настроения. Любопытно, что во мне такого? Побитая, ненакрашеная, в гипсе, в бледной больничной рубашке со спутанными, нечесаными волосами и тем не менее… Тем не менее каждой клеточкой тела чувствую его желание.

— Хорошо, — крикнула древняя уже откуда-то издалека.

— Хорошо, — прошептала я, прежде чем он склонился и поцеловал. А еще любопытно, где на крыше многоэтажки можно заняться очень важным делом? И, главное, как? В душе жила догадка, что вот прямо сейчас и узнаю.

Узнала.

Понравилось.

Рик подхватил меня на руки. Я зажмурилась и уткнулась носом в его грудь.

— Меня ты не боишься, а высоты ты боишься, — мягко хмыкнул он.

— Ну и что, — недовольно приглушенно пробубнила я. — С высоты, с нее упасть можно. А тебя чего бояться? Ты замечательный и добрый, ласковый.