Злодей не моего романа - Евгения Чепенко

— Ри-ик, — простонала я.

— Слушаю.

Сжала губы.

— …поставлю на четвереньки…

— Рик, — я свихнусь, если он немедленно не перейдет от слов к действию.

— Да, маленькая?

— Рик, пожалуйста, — прошептала я.

— Что "пожалуйста"?

— Не говори больше, просто делай!

— Значит теперь ты просишь меня?

Вместо ответа из горла вырвался стон. Он тихо засмеялся, медленно приступая к обещанному.

— Отложим разговор до следующего раза.

Я плавилась, кричала, шипела, впивалась ногтями в обивку, выгибалась, позволяя Рику осуществлять все его замыслы, пока, закрыв глаза, обессиленная не вытянулась на сиденье. Он склонился к моему затылку.

— Люблю, когда ты ревнуешь, сопротивляешься, люблю, когда кричишь.

Медленно повернулась под ним на спину, прищурилась.

— А я не люблю, когда я ревную.

Он засмеялся. Заворожено следила за ставшими вновь серо-желтыми глазами. Плавно перевела взгляд за голову Рика, привлеченная инородным цветом на потолке машины. В крыше красовалась приличная дыра.

— Это откуда?

Бес проследил в том же направлении, поморщился.

— Потолок низкий.

Смысл слов достиг еще не до конца начавшего работать мозга. Такой укатайки у меня не было давно. Хохотала от всей души и долго, сопровождаемая хмурыми взглядами автора незапланированного люка.

Я почти успокоилась, когда осознала, что меня одевают, причем не так как я была одета до этого, а точнее джинсы оказались на мне без нижнего предмета женского гардероба, в то время как верхняя часть исправно облегала грудь под кофтой.

— Рик, — начала я. — Ты забыл про…

Прежде чем успела договорить, он молча вытащил из своего заднего кармана три моих законных кружевных полоски сшитых воедино, продемонстрировал мне и положил обратно. Я открыла рот, ошарашено глядя на него.

— На удачу, — пожал он плечом, перебрался за руль, завел двигатель и сорвался с места.

26

Мы въехали в город, переливающийся неоновыми огнями. Пространство вокруг машины окутывала ночь. Я уже знала эти улицы, и все шло к тому, что вскоре они станут мне родными, если только смогу уговорить розовую леди оставить меня с Риком. Я очень надеялась, что смогу.

Машина уверенно виляла в лабиринте многочисленных улочек и дорог, порой мой водитель умудрялся проскакивать какими-то дворами. Ориентироваться во всем этом безобразии представлялось мне задачей крайне сложной, но то мне… Я размышляла над особенностями физиологии своего Беса, когда он вдруг дико, отчаянно зарычал и бросился на меня. Я испуганно вжалась в спинку сиденья. Рик не достал меня, его грудь сжали чьи-то худые тонкие руки, не дав шевелиться. Последнее, что мне было дано увидеть в машине — это почерневшие родные глаза полные боли, гнева и страха.

Дальше… Нет. Не темнота. Позади раздался скрежет, меня болезненно дернули назад. Мир потерял четкие формы.

— Тебя опять сперли, — холодно подсказал мозг. Согласилась с ним, зажмурилась. Прошло, наверное, не больше пяти минут, кода меня нелюбезно скинули на пол. Я встала на четвереньки, подавила приступ тошноты, открыла глаза. В голове немного гудело. Эх, вестибулярный аппарат, мать его, ни к Черту уже!

Взору предстали черные мужские ботинки размера так эдак тридцать шестого. Я удивленно подняла глаза выше.

— Опаньки. Косичка! — узнала я. — Тебе чего?

Не хочу показаться нескромной, но кажется не такой реакции ждал клыкастый.

— Мое имя Арон!

Я вновь проглотила тошнотик, опустив голову к полу. Постаралась осторожно встать.

— Хорошие ботинки, Арон. В детском магазине отовариваешься со своим настоящим мужским размером? Где Рик?

Косичка мелькнул по кругу, центром которого в данный момент являлась я.

— Это все что тебя волнует? — он задумчиво приблизился ко мне, заглянул в глаза. — Хотя правильно волнует. Как мы удачно на вас наткнулись, а? Не пойму только где были, но вернулись вы вовремя. Эрика приведет Максимилиан. Древний обещался подержать, пока я буду убивать тебя у него на глазах, ну а потом и его самого.

Однако перспективка! Ничего не скажешь… Огляделась. Большая просторная светлая комната с диванами, телеком, окнами, шторами в пол, паркетом. Интерьер дорогого загородного дома. Косичка противненько заржал. Пыжикова, наверное, написала бы "угрожающе засмеялся". Ладно. Не суть.

— Ну и на кой тебе это? — гавкнула я, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь. Сбежать-то, блин, оно вряд ли выйдет.

— Не твое дело, собака. Твое дело тихо сдохнуть на глазах у хозяина.

Я презрительно фыркнула. На тихо не надейся, сволочь!

В этот момент в комнате количество лиц увеличилось ровно на два. Совсем юный парень, больше похожий на нескладного худого прыщавого подростка, мертвой хваткой держал моего отчаянно зло рычащего Беса. Внешний вид Рика оставлял желать лучшего, да что там, на окровавленном лице только и виден был оскаленный рот, одежда изорвана, а древнему Максимилиану с обликом пубертатного молокососа хоть бы хны. Я обозлилась и сорвалась к своему панку. Меня очень некультурно и довольно болезненно дернули назад за волосы. Я стиснула зубы, попыталась вывернуться. Не получилось. Силы были явно не равны.

— Да чтоб ты… чтоб тебя… — от собственной бесполезности я принялась выстраивать замысловатые дома в адрес обоих уродов. Максимилиан перевел на меня безразличные пустые глаза.

— Замолчи.

— Да пошел ты! Козел! — зло выплюнула я и взвизгнула от боли, когда меня в довесок к волосам еще и дернули за руку. Внутри что-то подозрительно хрустнуло.

Физиономия подростка приобрела выражение любопытства. Интересно давно ему хоть что-то в этой жизни было любопытно? Я застонала, перед глазами плясали желтые точки. Рик рванулся, и я с ужасом увидела, как именно он получил многочисленные увечья. Максимилиан раздирал его ногтями. Вся абсурдность происходящего заключалась в том, что я боялась за Рика, а он — за меня, и в голову не шло ни единой здравой мысли. Причем, по-видимому, не мне одной. По шее пробежала волна боли. Нечто теплое стало попадать на кожу. В глазах окончательно потемнело.

— Смотришь? Смотри, — слова принадлежали, кажется, Арону. Дальше я рухнула на пол, тело обрело невероятную легкость. Кто-то гладил меня по голове, плечам, осторожно касался сломанной руки.

— Лена. Маленькая моя, хрупкая. Открой глаза! Это приказ! Слышишь?

Слышу, дружок, еще как. Тебя вообще не услышать сложно.

Сделав огромное усилие над собой, я приоткрыла веки. Шевелиться не хотелось. Было так легко, хорошо. Я умирала, знала это, и меня не заботило.