Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма

Затраты на наем фабричного труда в Китае заметно выросли, в среднем с менее чем 200 долларов в 2005 году до 450 долларов в месяц в 2010 году. По состоянию на 2010 год затраты на рабочую силу в Китае были почти в два раза выше, чем в Таиланде, примерно в три раза выше, чем на Филиппинах, и в четыре раза выше, чем в Индонезии. Предприниматели из Таиланда и Индонезии говорят, что это напоминает им ситуацию в 1990-е годы, проигрываемую в обратном направлении, – они чувствуют себя так, будто набирают обороты в конкурентной борьбе с китайцами. А по мере того как глобальные рынки все больше осознают, что чаша преимуществ по показателям затрат себестоимости опять склоняется в сторону стран Юго-Восточной Азии, вполне возможно, что скоро деньги потекут в такие страны, как Индонезия, не менее бурным потоком, каким они вытекали из них в конце 1990-х годов.

Богатство природными ресурсами, которое прежде считали проклятием, источником шальных денег, подрывающим стремление и волю нации к труду и высоким свершениям, сегодня считают серьезным конкурентным преимуществом, так как от него в огромной мере выиграл целый ряд стран, от Бразилии до России. А Индонезия – единственная азиатская экономика, благословленная сразу в двух отношениях: это четвертая по плотности населения страна мира, при этом обладающая огромными неиспользованными резервами нефти, угля, пальмового масла и никеля. Но что еще важнее, она тратит свои невероятные сырьевые богатства намного разумнее большинства других таких же счастливчиков.

Филиппины – это уже не шутка

В 2009 году – поворотный момент в судьбе многих представителей филиппинской элиты, до которого они все очень надеялись никогда не дожить, – в результате экономического бума впервые в современной истории индонезийцы стали жить богаче филиппинцев. И действительно, к концу прошлого года Филиппины стали считаться первым увальнем азиатского континента; страна настолько погрязла в некомпетентности, что ее обошли практически все ее соседи. А ведь в далеких 1960-х по уровню дохода на душу населения Филиппины стояли на втором месте в Азии, отставая только от Японии. Но уже в следующем десятилетии их обогнали Южная Корея и Тайвань, в 1980-х – Малайзия и Таиланд, в конце 1990-х – Китай, и на этом скольжение вниз по наклонной плоскости не прекратилось.

Когда после двенадцатилетнего перерыва я опять приехал в Манилу, больше всего меня поразило то, как мало она изменилась за это время. Контраст с бешеным прогрессом Китая и Индии был просто удручающим. Поселился я в той же гостинице, что и в прошлый раз, ибо никаких новых вариантов не появилось. На местных рынках доминировали все те же несколько семейных конгломератов, новых игроков так и не нашлось. И забудьте о скоростных поездах: самый распространенный вид транспорта тут национальное маршрутное такси под названием джипни, появившееся еще во времена Второй мировой войны. И если большинство крупных азиатских городов могут похвастаться новыми современными аэропортами, то туристу, прилетевшему в Манилу, придется приземляться на аэродроме, введенном в эксплуатацию еще в далеких 1970-х. А недавно председатель правления крупного малайзийского банка рассказал мне, что в 1960-х годах в стране было страшно модно носить баронг – вышитую национальную филиппинскую рубашку.

Обычно неудачи Филиппин объясняют хронической политической нестабильностью, начавшейся в 1986 году с падения диктатуры Фердинанда Маркоса, но этого объяснения явно недостаточно. Таиланд, например, еще более политически нестабилен, но на протяжении всех 1990-х уверенно опережал Филиппины. За последние 75 лет в Таиланде было сделано восемнадцать попыток государственного переворота и принято семнадцать новых конституций, на Филиппинах же таких попыток было с полдесятка и всего одна конституция. Все дело в том, что нестабильные политические лидеры Таиланда принимали более верные решения в отношении экономического развития страны, по крайней мере вплоть до прошлого десятилетия.

Но сегодня Филиппины, судя по всему, наконец готовы вернуть былые времена мощного экономического роста. Новый президент Бениньо «Нойной» Акино III, избранный в июне 2010 года, пользуется немалой поддержкой народа, и, вполне возможно, ему удастся придать реформам достаточно сильный импульс, чтобы решить эту задачу.

Имя Акино и сегодня воспринимается людьми практически как синоним обещания в корне изменить Филиппины. Бениньо III – отпрыск легендарной политической династии. Его отец Бениньо-младший был лидером оппозиции; именно с убийства этого политика сторонниками Маркоса началась революция «Народная воля», которая в 1986 году привела к власти мать Бениньо III, Корасон Акино. Изначально иностранные политические круги уверенно сбрасывали Бениньо III со счетов. Никто в мире не видел большого политического будущего в этом пятидесятиоднолетнем холостяке, который всю жизнь жил с мамой и, занимая малозаметный, не слишком важный пост в филиппинском сенате, победил на президентских выборах исключительно на волне всеобщего сочувствия по поводу недавней кончины его матери. Но филиппинцы рассмотрели в нем честного политика, который способен наконец исполнить традиционные для династии Акино обещания великих перемен; кроме того, народ пребывал в полном отчаянии после девяти лет вялости и медленного загнивания под управлением предыдущего президента Глории Макапагал Арройо.

Акино действительно может изменить правила игры – так же, как это сделал президент SBY в Индонезии, заняв свой пост в 2004 году. Семь лет назад Индонезия и Филиппины довольно сильно походили друг на друга как по показателю уровня доходов на душу населения, так и по ряду других характеристик – например, у обеих стран были серьезные проблемы с повстанцами в удаленных островных провинциях. В 2000 году и Индонезия, и Филиппины привлекли прямые иностранные инвестиции на сумму более 1 миллиарда долларов каждая. В 2010 году в Индонезии этот показатель вырос до почти 10 миллиардов долларов, а Филиппины так и застряли на уровне десятилетней давности. Практически все в стране пребывает в безнадежном, почти аварийном состоянии. Достаточно, например, сказать, что на конференции, организованной в Маниле в декабре 2010 года ради привлечения внимания иностранных инвесторов к новым проектам в области развития инфраструктуры, прямо во время выступления министра энергетики в зале вырубилось электричество.

Очевидно, что условия для старта у Филиппин не слишком благоприятные, но местные избиратели на последних выборах выдали Акино огромный кредит доверия, и сегодня он достаточно влиятелен, чтобы вновь зажечь свет во всей стране. Он активно наделяет властью компетентных технократов и, судя по всему, понимает, что нужно для обеспечения уверенного экономического роста Филиппин. Прежде всего необходимо оживить инвестиции в эту, пожалуй, единственную азиатскую страну, которая потребляет чрезмерную долю своих доходов: потребление тут составляет непомерные 80 процентов от ВВП, что на 10 пунктов больше, чем в США, и более чем на 40 пунктов больше, чем в Китае. В итоге на инвестиции с целью наращивания промышленного потенциала страны остаются сущие крохи. О долгосрочном инвестиционном голодании Филиппин, например, четко свидетельствует тот факт, что сегодня страна потребляет столько же цемента, сколько двадцать лет назад, хотя ее население выросло за это время с 70 до 90 миллионов человек.