Достояние леди - Элизабет Адлер

– Вот и слава Богу, – улыбнулась Мисси. – Но помни: еще много-много лет назад мы с твоей прабабушкой решили вспоминать о прошлом как можно реже – надо смотреть в будущее, душечка… Обещай мне, что и ты будешь смотреть в будущее…

– Обещаю, Мисси, – проговорила Анна.

Лейла с недоверием посмотрела на подругу: разве можно забыть о таком прошлом?! Но, как ни странно, Анна действительно на протяжении нескольких лет ни словом не обмолвилась о своем княжеском происхождении и о судьбе семьи Ивановых. И вдруг, совсем недавно, она неожиданно пришла к Лейле и сообщила ей, что срочно нуждается в деньгах.

– Попроси дедушку, – ответила Лейла. – Если тебе действительно нужны деньги, он не сможет отказать.

Но Анна не захотела обращаться к Михаилу Казану; Тарик-паша уже заплатил сполна свой долг Ивановым, просить еще было бы просто неприлично. Анна поведала Лейле о драгоценной диадеме.

Поначалу все казалось просто. Первый алмаз был продан без малейших затруднений. Настала очередь знаменитого изумруда. Лейле правилось выполнять миссию секретного курьера: она охотно отравилась в Бангкок, отыскала пресловутого г-на Эбисса и убедила его взяться за переделку камня. Она считала, что блестяще выполнила задание. И вот сейчас, сидя в мягком кресле «Боинга», Лейла впервые за много лет ощутила дрожь в коленках: через несколько часов ей предстояло отчитаться в своих поступках перед Казан-пашой. Уж кто-кто, а она знала, как суров бывает в гневе ее дед.

ГЛАВА 14

Дюссельдорф

Стоявший на вершине лесистого холма дом Арнхальдтов был виден издалека. Вообще-то это сооружение можно было бы с полным правом назвать замком, по крайней мере – гигантским мавзолеем. Действительно, прапрадед Ферди, Фердинанд Арнхальдт, задумал его как памятник самому себе. Фердинанд считал, что вполне заслужил такой памятник. Еще бы: за несколько десятилетий сын хозяйки маленького магазинчика тканей превратился в крупнейшего магната сталелитейной промышленности Германии; скромный бюргер сделался бароном.

За строительство этого величественного дома Фердинанд Арнхальдт принялся уже на закате лет (все остальное время у него просто руки не доходили до этого). Надо было покупать новые заводы, сбывать продукцию, бороться с конкурентами. Фердинанд долго просматривал альбомы архитектурных проектов и наконец остановил свой выбор на большом каменном сооружении замкового типа, с башенками, бойницами, стрельчатыми готическими окнами. По требованию барона архитектор внес в проект ряд изменений – появились дополнительные пристройки. Дом был окружен небольшим парком – увы, барон Арнхальдт и здесь внес свои коррективы в разработанный лучшими парижскими садовниками проект. В итоге весь шарм изначального замысла был безвозвратно утрачен.

В интерьере дома не слишком сочетались дубовая резная лестница в якобинском стиле,[1] приобретенная бароном у разорившегося аристократа, с каминами в стиле ампир. Высокие узкие окна, как в церкви, пропускали мало света.

Ферди Арнхальдт сидел в своем кабинете на втором этаже. Здесь ничего не менялось со времен его прадеда: панели мореного дуба, то же вместительное кожаное кресло, тот же массивный письменный стол. Посредине стола на небольшой бархатной подушечке лежал изумруд. У Ферди не было никаких сомнений в том, что это знаменитый изумруд Ивановых. Ферди имел все основания для торжества: он обвел вокруг пальца таких опасных конкурентов! Да, покупка обошлась ему в девять в лишним миллионов, но камень стоил этих денег. И Ферди был нужен не изумруд – он не был утонченным ценителем драгоценностей: его интересовала загадочная «Леди», владелица камня. Увы, приоткрыть покров тайны над ее именем барону так и не удалось: ни организаторы аукциона, ни сотрудники швейцарских банков не ответили его людям на этот вопрос. Первые просто ничего не знали, вторые свято хранили профессиональную тайну.

Ферди откинулся на спинку кресла – она немного скрипнула. «Надо сказать мажордорму, чтобы разобрался, в чем дело», – подумал барон. Он не терпел, когда скрипела мебель. К прислуге в доме Арнхальдтов всегда предъявлялись крайне жесткие требования. С раннего детства Ферди запомнился один эпизод: прабабушка уволила камердинера за то, что он замешкался на какую-то минуту и запоздал распахнуть перед ней входную дверь. Не были приняты в расчет десятилетия верной службы старика. Отец Ферди, ее внук, пытался защитить сто, но тщетно. Строго посмотрев на молодого человека, старуха отрезала:

– Мне не нужны ленивые слуги. Если Карл не способен справляться со своими обязанностями, ему здесь не место.

Через день Карл был уволен. Его сменила целая череда камердинеров, ни один из которых не задерживался подолгу в доме Арнхальдтов: требования старой хозяйки были слишком строгими, нрав ее – слишком крут.

Ферди унаследовал строгость по отношению к слугам от прабабки: даже сейчас, в восьмидесятые годы двадцатого века, когда квалифицированная прислуга стала огромной редкостью, он без малейших колебаний устраивал камердинерам и горничным выволочки за малейшую небрежность в работе. Плохо вытерта пыль со стола, скрипит кресло, чуть потускнел паркет—слуги рисковали лишиться места. Барон знал, что подчиненные его не любят. И в доме, и в пяти огромных проектных институтах, и на разбросанных по всему Руру заводах о нем говорили: «Железная рука прабабки, стальная копия отца».

Ферди действительно походил на отца: те же холодные голубые глаза, зачесанные назад белокурые волосы, большой нос, мощная челюсть, мускулистое тело.

Жена Ферди часто упрекала его в бесчеловечности. Француженка Арлетт привлекла молодого барона с первой встречи: черные волнистые волосы, большие чувственные глаза, пышная грудь, тонкая талия. К тому же, она умела очаровывать мужчин. Их роман длился всего месяц. Они поженились. Когда Ферди понял, что Арлетт пошла за него только ради арнхальдтовских миллионов, было уже поздно: очаровательная кокетка была беременна. Ферди ни при каких условиях не развелся бы с матерью своего ребенка.

Вскоре Арлетт разрешилась от бремени очаровательной девочкой. Сначала Ферди немного огорчился – он так надеялся иметь сына и наследников, но вскоре всем сердцем привязался к дочери. Четырнадцать лет она была единственной радостью сурового барона. А потом в дом Арнхальдтов постучалась беда: юная Лотта погибла, упав с лошади… Это случилось десять лет назад, и с тех пор ее фотография лежит под стеклом на рабочем столе Ферди.

После гибели дочери Арнхальдт так и не развелся с женой. Горький опыт женитьбы на Арлетт многому научил Ферди. Рассчитывать на бескорыстную любовь ему не приходилось – он был слишком богат. Конечно, при желании Ферди мог бы за считанные минуты добиться развода с Арлетт, но, пока такое желание не возникло, он предпочитал держать ее подальше – в роскошном особняке на берегу Средиземного моря в Монако.