Клятва, данная тьме - Елена Инспирати
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да о каких потребностях ты вечно говоришь? Зачем ты все сводишь к сексу?
– Между мужчиной и женщиной не может быть ничего, кроме желания.
И как мне переубедить его? Он твердолобый, слишком сильно верит в правильность суждений темного мира. Но если посмотреть на это не через призму собственного упрямства, то можно попытаться извлечь выгоду. Темный продолжит сваливать все на гормоны, запахи и прочее, мне будет проще пережить это позорное влечение, но только с условием, что он подтвердит свою, пусть и поверхностную, чисто физическую симпатию в мою сторону.
– Надо полагать, смысла в наших беседах никакого, раз мы оба хотим одного.
– Нет никого смысла в твоих отчаянных попытках романтизировать каждый вздох и каждую мелочь.
– Знаешь, что ты только что сделал? – щеки заболели из-за попытки сдержать улыбку. – Признал, что хочешь того же, что и я.
– С ума сойти, – темный сказал это на выдохе, слегка смеясь. – Ты поразительна.
Вот так, Аврора, держи планку. Ты же не хочешь портить собственное положение копанием в никому не нужных чувствах? А темный не осудит тебя за проснувшуюся похоть, он высмеет только твою искренность.
– Настолько поразительна, что не даю тебе покоя.
– Ты так много болтаешь.
– А ты так мало, – парировала я.
– Чего ты хочешь добиться этим спектаклем? – Темный наклонился ко мне, что подтверждалось усилившимся запахом. Он знал, что в таком положении моя храбрость равняется нулю и изо рта начинает вылетать чушь.
– Открыть тебе глаза.
– Сначала открой свои.
– Я уже это сделала.
– Незаметно.
– Так, конечно, твои же глаза закрыты.
Он раздражался. Я была готова к тому, что он опять начнет кидаться оскорблениями.
– Прекрати, Аврора. Давай уже пойдем.
– Какое ты имеешь право меня останавливать?
– Я могу делать с тобой все, что захочу.
– Но все равно не делаешь.
Острота моего языка впечатляла даже меня. Я дрожала от холода, у меня по волосам стекала вода, но все равно я не хотела бежать в укрытие и заканчивать встречу.
– Аврора, ты промокла.
Темный взял мои волосы, выжал из них воду, перешел к кофте, к ее рукавам. Игривость и язвительность больше не вписывались в атмосферу.
– Прекращай.
Теперь я захотела остановиться, его излишняя забота выбивала из колеи. Когда он был так далеко от темного мира, в груди все трепетало и хотелось развития отношений, хотелось больше тепла.
– Ты можешь заболеть. Надо увести тебя домой.
В голове была выстроена идеальная башня из рассуждений. Я уже пришла к определенным выводам и была готова к новым условиям. А он взял и разрушил все.
– Опять. Качели, – отчеканила я, злясь и одновременно превращаясь в жижу от его прикосновений. От этого всего хотелось выть. – Если ты хочешь ограничиваться разговорами о плотских утехах, то будь добр, перестань снова и снова вести себя чересчур мило и заботливо.
– Темные не умеют заботиться. Я всего лишь обеспокоен тем, что ты можешь заболеть и будет проблематично видеться.
– Ты сейчас попытался выкрутиться, но все равно в итоге показал себя не с темной стороны. Типичному темному было бы наплевать на самочувствие жертвы.
– Я не хочу заразиться.
– Ну, конечно. – Усталость накрыла меня с головой. Я сделала шаг к темному, уперлась носками обуви в его кроссовки и положила голову на грудь. Он замер, удивился моей смелости и наглости, а я улыбалась от восторга, так как подойти к нему вот так просто и уткнуться в его широкое тело оказалось легко и приятно. – Светлые не умеют врать, перечить, язвить. Светлые не цепляются за темных, как за единственный шанс спастись. Я тоже меняюсь. Будем продолжать упираться, противиться реальности или все же примем ее?
Вопрос я уже прошептала, чтобы словам проще было раствориться в шуме дождя. Все из-за того, что я боялась услышать вполне ожидаемый ответ. Но темный предпочел промолчать.
Последний взрыв эмоций успокоился, и я вновь почувствовала себя человеком без обиды, без зудящих на языке колких фраз, заготовленных для язвительного собеседника. С темным тяжело было оставаться спокойной и сдержанной, постоянно хотелось доказать ему свою правоту. Приходившая на смену взбудораженности апатия настораживала: в такие моменты мучили мысли, что я начинаю петлять между двумя мирами. Ощущение потерянности. Меня отлично можно было сравнить с застрявшей между стекол окна мухой, которая ударяется о стенки и не знает, как спас– тись.
После того, что я сегодня устроила, сидя на этой поляне, светлый мир для меня стал чужим. Кому нужна такая, как я? Мне суждено задыхаться в собственном доме, с натянутой улыбкой на улице, чтобы никто не понял, что со мной что-то не так.
– Тебе же холодно, – сказал темный ласково и тихо.
– Все в порядке.
Аврора, иди домой, еще большее сближение только вредит тебе.
Останься, тебе же нравится.
– Я слышу, как стучат твои зубы.
– Плевать, хочу остаться. Можешь обнять меня и согреть.
Дождь не собирался прекращаться, наоборот, усиливался. От меня сейчас зависело, уйдем мы или задержимся хотя бы на пару секунд. Нужен был шаг к нему, еще один. После него был шанс угодить в очередной круг наших разборок: сближение, мой натиск, его холодность, ссора, опустошение. Но я все равно пошла на это: обняла его первая, слишком резко и нелепо из-за страха передумать.
Когда я почувствовала, что его руки ползут вверх, чтобы обнять меня в ответ, под кожей все завибрировало, ноги задрожали. Темный положил ладони на спину нерешительно, сдержанно, будто специально издевался над чувствами светлой, так бесстыдно прижавшейся к нему. Нужно привыкнуть к тому, что он делает не то, что хочет, а то, что умеет.
В темном мире не учат нежности.
– Вряд ли это рабочий способ. – В итоге он оторвал меня от себя и вынудил обхватить плечо. – Так ты не согреешься.
Вероятно, ему тоже было холодно, и с моей стороны эгоистично настаивать на продолжении. И я честно готова была пойти домой, пока не услышала жалобный писк.
– Тихо, подожди. – Мы остановились. – Ты слышал?
– Ты про писк? Слышал.
– Откуда он? – Звук послышался над самой головой.
– Там котенок на дереве сидит.
– Котенок? – теперь даже сквозь дождь стало отчетливо слышно мяуканье. Малютка надрывалась, чтобы мы обратили на нее внимание.
– Крошечный такой.
– Ты должен его спасти.
Никаких сомнений не было в том, что надо помочь бедолаге.
– Я? – темный был искренне удивлен.
– Не я же. При всем своем желании я не смогу залезть на дерево в полной темноте. Подобная выходка закончится плачевно.
– Значит,
