Сами мы не местные - Юлия Жукова

Не знаю, сколько времени проходит, пока я наконец затыкаюсь. Мне немного стыдно и очень мокро от слез и пота, не знаю, горячего или холодного. Азамат держит меня одной рукой за плечи, другой вокруг коленок. Я плохо вижу его из-за воды в глазах.

– Тебе гармарры заварить? – спрашивает он.

– Не… не знаю, можно ли… при беременности… – отвечаю заплетающимся языком. – И на кухню не хочу.

– Ты никогда раньше не убивала? – спокойно спрашивает он. Это хорошо, что он не нервничает. Значит, все правильно. У него все под контролем.

– Только на операционном столе, – истерично хихикаю я.

Он гладит меня по голове.

– Я почему-то думал, что тебя не напугать… такими вещами.

– Какими?

– Ну…

– Ну говори уже! Лучше я еще раз блевану, чем всю жизнь слов бояться.

– Отрубленной головой, – послушно озвучивает он.

Меня не тошнит.

– Не думаю, что я ее совсем отрубила. Она не откатилась, и среза позвоночника я не видела. Она просто откинулась назад и вбок.

Он немножко выжидает, не скрутит ли меня опять.

– Что же тебя напугало? – спрашивает наконец.

Я приподнимаю голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Я человека убила, – говорю доходчиво. По-моему, он не понимает. – Азамат, я не собиралась! Я хотела его оттолкнуть или стукнуть – а тут фонтан крови, и… я про нож забыла.

– Понятно, – шепчет он и целует меня в макушку. – Умоешься?

– Угу.

Он снова ставит меня на ноги около раковины. Легко, как кошку. Я промахиваюсь мимо тапочек. Хотя пес их знает, где они вообще. Пол холодный.

– Ты бы не сидел на голом полу, – бормочу, набирая в руки воды. Азамат хихикает. У меня коленки дрожат и как-то даже подскакивают.

– Пойдем в спальню, – говорит, давая мне полотенце.

Но идет только он. Я не люблю босиком, поэтому я еду. Он кладет меня на кровать, накрывает двумя перинами и своей большой рукой, пристроившись рядом. Мы медленно, с большими паузами говорим о пустяках. Кажется, об узорах на шерстяных носках. У меня мерзнут ступни. Я их не грею, а то засну, и неизвестно еще, проснусь ли. Из теней и щелей являются мои котята, устраиваются на выступающих частях меня тремя клубочками. Азамат хочет их прогнать, но я не даю. Перины навалились сверху, мне кажется, что я в двустворчатой раковине, гляжу из-под козырька.

Что-то мелодично звенькает под потолком.

– Это Арон прилетел, – говорит Азамат. – Я их впущу, скажу, чтобы тебя не беспокоили. Подождешь немного? Я потом опять приду.

Киваю, называю ему, какие мне нужны таблетки.

Азамат действительно возвращается – не знаю через сколько. Приносит мне снотворное и стакан воды. До утра ничего не помню.

Просыпаюсь от того, что хочу есть. Это хороший признак, по-моему. Вокруг темно, Азамат рядом сопит, большой, теплый. Вылезать из кровати страсть как не хочется, тем более что котята все еще растут на мне, как галлы, но в животе так урчит, что как бы благоверного не разбудить. Ой, он и впрямь проснулся!

Протирает глаза.

– Лиза, ты чего не спишь?

– Есть хочу. А ты?

Он сонно улыбается.

– А мне вставать пора, лететь к Старейшинам.

– Так ночь на дворе!

– Ну вот как раз долечу – будет утро. – Он пожимает верхним плечом. – Принести тебе пожевать чего-нибудь?

– Не, я лучше встану, хоть провожу тебя. – Я принимаюсь вывинчиваться из-под одеял, стараясь не разбудить скотинок.

Один все-таки просыпается и с отчаянным писком повисает на моей водолазке. Я ведь вчера так и не разделась, и не помылась. Фу! Надо будет постельное белье поменять.

– Ну как хочешь, – говорит Азамат и направляется прочь из комнаты.

Я поспешаю следом, отмечая, что мне просто страшновато заходить на кухню одной. А потом Арон проснется, и перед ним мне будет стыдно. Мне и так-то неудобно.

– Ты извини, что я вчера такую истерику закатила… – начинаю.

Азамат останавливается так резко, что я чуть не придавливаю котенка об его спину. Поворачивается.

– За такие вещи не извиняются.

– Ну мне все-таки неловко, со мной обычно такого не бывает…

– А знаешь, сколько раз мне было неловко перед тобой? И ты же сама всегда говоришь, что все в порядке вещей и так и надо. Я уже привык и расслабился. А теперь оказывается, ты все еще меня стесняешься?

– Да нет, просто… – Я мешкаю, чешу котенка за ухом. – Я скорее сама себя стесняюсь. Это уж очень… не в моем стиле. – Снабжаю последнее слово идиотским смешком.

– Я понял, – говорит Азамат, обхватывая меня за плечи и продолжая движение к лифту. – У вас на Земле женщины пытаются внушить себе, что они тоже мужчины. Сами себя обеспечивают, выбирают себе пару по прихоти, а не по расчету, получают удовольствие от секса – и стыдятся своих слабостей.

– А ваши что, не стыдятся? – спрашиваю я по возможности серьезно: котенок залез мне на плечо и шумно нюхает мое ухо, и от этого тянет хихикать.

– Конечно нет. Женщина и должна быть слабой. А лучше – это не мое мнение, не подумай – еще и глупой. Тогда рядом с ней любой чувствует себя исполином.

– А ты не думаешь, что это занижает планку? Получается, чтобы казаться себе крутым, достаточно найти слезливую дуру, так ведь?

– Иногда да, – неохотно соглашается Азамат. – С другой стороны, даже на слезливую дуру надо произвести впечатление. Да и потом, когда от тебя целиком зависит благополучие другого человека, это не дает расслабляться. Самому можно и жить под елочкой, и питаться ворованным. А жене нужно, чтоб хозяйство, слуги, украшения, а уж если дети… Дисциплинирует, одним словом.

Я перевариваю все это, пока мы входим на кухню. Автоматически сажусь туда же, куда вчера. Азамат включает кофеварку. Котенок слезает с меня на окно и тут же принимается скрадывать гигантскую златоглазку.

– Так хочешь сказать, тебя устраивает моя вчерашняя истерика.

– Нет, конечно, тебе ведь было плохо, как это может меня устраивать? Но я не перестаю восхищаться, Лиза, это ж надо было столько часов терпеть, и казалось, что все нормально… Я-то думал, ты разревешься, прямо как с лошади слезешь.

– Я не терпела. У меня просто реакция замедленная. И я не знаю, что со мной такое надо сделать, чтобы я разревелась на глазах у такой толпы народу. У меня, знаешь, достоинство есть.

– Знаю, – ухмыляется Азамат, наливая нам кофе. – Очень хорошо знаю. Так что брось передо мной хорохориться, я тебя и с истериками люблю, а стыд тебя не украшает.

– Но-но! – грожу ему пальцем. – У меня пока только одна истерика была, смотри не накликай!

– После того как разберемся с джингошами, сделаю пожертвование Старейшинам, чтобы сплели гуйхалах за твой душевный комфорт, – смеется Азамат. – Ты, кажется, есть собиралась?

– Ага. – Встаю и направляюсь к холодильнику, но останавливаюсь. – Рыба еще там?

– Только в морозилке. Свежую вчера Арон с семьей съели. Надеюсь, ты не про…

– Нет-нет! – быстро выпаливаю. – По мне, хоть бы они ее всю съели. Я теперь не скоро на свежую рыбу смотреть смогу.

К счастью, в холодильнике много другой еды, так что, пока Азамат собирается, я жарю нам огромный омлет из лебяжьих яиц с оленьей колбасой и муданжским аналогом маслин.

Доев, Азамат еще немножко сидит за столом, трет глаза.

– Когда тебя ждать? – спрашиваю.

– Скорее всего, сегодня же к вечеру. И я буду не один. Возможно, кто-то прилетит раньше меня.

– А… мне всех пускать?

– Чужие не знают про это место, – ухмыляется Азамат. – Но на всякий случай пускай только знакомых и тех, кто с ними. Хотя я сильно удивлюсь, если найдется такая продажная душа, чтобы выдать тебя джингошам. Разве что среди наемников. Но они только завтра начнут собираться. Не волнуйся. Я самое позднее к утру вернусь.

Киваю рассеянно.

– Вчера не намазались, – говорю. – Возьми с собой крем на всякий случай.

Азамат фыркает, я неумолимо продолжаю:

– Понимаю, что тебе не до того, но вдруг будет минутка!

– Ладно. Ты еще напомни, чтобы я тепло оделся и…

– …И не сидел на полу! И вообще, осторожнее там. Ты, конечно, Байч-Харах, но это не повод расслабляться.

– Знаю, знаю.

Он целует меня и выходит за дверь. Котенок скребется в окно. На улице пасмурно, над Долом висят грозовые тучи.

Глава 18

Азамат улетел, я наелась, а спать совершенно не хочется. Ну и ладно, тогда я сейчас помоюсь как следует, а то потом понаедут всякие мужики, при них в халате не походишь. Я устраиваю себе горячущую ванну, отпариваюсь и отмываюсь так, как будто моцог провести решила. Но когда я нервничаю, от еды меня не отвадить. Потом вылезаю в гостиную с намерением посидеть потупить, пока не придумаю, чем полезным можно заняться. Занятие образуется само: разбирать привезенные Ароном вещи. А привез он и правда все, что смог отодрать. Кроме медицинского барахла еще вся техника, включая кухонный комбайн, документы, драгоценности, посуда, одежда… В общем, я удивляюсь, что он куски стен не привез. Непонятно только, как ему удалось все это за два часа упаковать. Есть, правда, пара жертв: несколько пиал и пузырьков побились, но в пузырьках, к счастью, не было ничего ужасного или уникального.