Кошки не плачут - Соня Сэнь

— Знаешь, отчего ты ведешь себя так безрассудно перед лицом смертельной опасности, Шеба? — прочти весело спросил Люций. Я молча смотрела на него, и он двинулся ко мне неторопливой походкой, точно большой кот, загнавший мышку в угол и наслаждающийся моментом триумфа. Остановившись в каком-то сантиметре от меня, вампир склонил лицо к моему уху и промурлыкал: — Просто ты начисто лишена инстинкта самосохранения. Никакой жажды жизни. Никакого страха смерти. Впервые встречаю это качество в человеке. Обычно смерти не страшатся те, кому нечего терять. Но ведь ты не из таких, крошка. Мне перечислить? Каратель, Рэй, Виктор Грэм… кто еще? Малыш Лолли? Возможно, раз уж тебе плевать на свою безопасность, подействует угроза ИХ жизни? Уж они-то тебе дороги, не так ли?

— Ты-дьявол, — выдохнула я, отшатнувшись. Ноги меня едва держали, и я сползла бы по стенке на пол, не ухвати меня вампир за плечи.

— Ты только сейчас это поняла, несмышленая девочка? — он хмыкнул. — Сама идти сможешь?

— Разумеется, — я сердито его отпихнула, но, не ступив и шагу, кулем осела на пол.

— Так я и думал.

Вздохнув, он шагнул ко мне, наклонился, и, не успела я пикнуть, как очутилась у него на руках. Носом я уткнулась прямо в ямочку между его подбородком и шеей, от которой исходил такой вкусный аромат чистого, молодого тела, что у меня свело челюсти. Я открыла рот, чтобы исторгнуть поток грязной ругани, но, не выдавив из себя ни звука, вновь его закрыла. Мысли разбежались, как застуканные в кухне тараканы.

Люций нес меня легко, словно пластмассовую куклу. Покинув каморку, в которой я очнулась, он миновал узкий коридор и вышел через задний ход прямиком в ту подворотню, где я недавно видела зареванного Лолли. У тротуара нас поджидал старенький, давно не мытый джип, возле которого околачивался Эжен. Его серый свитер как нельзя лучше гармонировал с цветом безрадостного, слякотного осеннего утра. Улица в этот ранний час была почти безлюдна. При виде Люция вампир кинулся к машине и предупредительно распахнул перед нами дверцу. Младший Лорд довольно бесцеремонно запихнул меня на заднее сиденье, швырнув следом мою сумку, которая больно ударила меня по голове.

— Постарайся больше никогда не попадаться мне на глаза, — холодно сказал Люций и захлопнул дверцу.

Он даже не остался посмотреть, как мы отъезжаем. Развернулся и неторопливо зашагал ко входу, — руки в карманах, белая майка выгодно подчеркивает развитые плечи и тонкую талию. Будь он человеком, даже я, пожалуй, обернулась ему вслед, встретив на улице.

Эжен молча скользнул на водительское место, завел двигатель. За окнами поплыли безжизненно-серые улицы и дома ненавистного мне города. Быть может, стоит распрощаться с воспоминаниями, уехать куда-нибудь подальше от Нью-Эдема с его вампирами и выброшенными в Пустошь оборотнями, начать новую, совсем другую жизнь? Бросить учебу на факультете психологии, которая нужна мне так же, как собаке — пятая лапа, и поступить в Полицейскую Академию, в отдел Карателей? Я горько рассмеялась этим мыслям. Кого я хочу обмануть? Прошлое никогда меня не отпустит, слишком глубоко оно запустило свои когти в мою душу. И, даже убив Фэйта, вряд ли я обрету долгожданную свободу и покой. Никогда мне не перестанут сниться кошмары, полные солнца, крови и печали, от которой разрывается сердце. Никогда не придет понимание того, как могли родители так обойтись с нами, со мной. Почему ушел Фэйт?

И что за жизнь я веду? Постоянные мордобои, переделки, выпивка, разборки с кровососами — разве такими событиями должна быть наполнена жизнь семнадцатилетней девчонки, — девчонки, детство которой оборвалось неожиданно и страшно ровно пять лет назад? Я тряхнула головой и с отвращением посмотрела на свое избитое, бледное тело. Сколько еще оно выдержит мое измывательское к себе отношение? Скоро ли наступит тот момент, когда оно уже не сумеет оправиться от нанесенных ему ран? И не этого ли я всеми силами добиваюсь?

Выпрямившись на сиденье, я поймала взглядом отражение своего лица в зеркальце над лобовым стеклом. И чуть не вскрикнула. Бог ты мой, кто это? Я? Левый висок и щеку пропахало несколько глубоких, уродливых с виду царапин — след от пощечины Дарга. Вокруг них фиолетовым облаком расплылся внушительный синяк. Такая рана не скоро заживет. Губы разбиты и распухли, особенно нижняя, оцарапанная клыками Лолли. Лицо — нетронутая его часть — белизной может поспорить с первым снегом. Веки покраснели и припухли, под глазами темные круги. Страшилище…

Поплотнее запахнув на груди пиджак, я вцепилась пальцами в спинку водительского сиденья и перелезла вперед, на пассажирское место. Эжен покосился на меня, задержал взгляд на изуродованной щеке и после минуты молчания тихо произнес:

— Могут шрамы остаться. Поверьте, Шеба, мне очень жаль, что…

— Заткнись! — зашипела я со злобой, удивившей меня саму. — Ни хрена тебе не жаль! Стоял там, как пень, и смотрел, как двух подростков бросают в яму к живым трупам! Пес Линна, проклятый жополиз, трусливая душонка! Ненавижу!

Меня колотило, будто через тело мое пропустили разряд электричества. Пальцы скрючились от невыносимого желания вцепится в хорошенькое личико сидящего рядом вампира, вырвать его лживый язык, содрать с костей гладкую белую кожу. Во мне словно проснулся обиженный и обезумевший от отчаяния ребенок, и ничто на свете не могло его утешить.

— Чем я заслужил подобные оскорбления? — Эжен откинул со лба пепельную челку и хмуро взглянул на меня. — Что я мог поделать? Я несвободен в своих поступках. Я служу Лорду ле Флам и всему его семейству, и это не мой выбор.

— Давай-давай, дави на жалость, — я скрипнула зубами. — У всех нас есть выбор, всегда! Другое дело, что не каждый готов за этот выбор расплачиваться своей головой. Например, такие трусы, как ты, зовущий себя бессмертным!

— Я не просил бессмертной доли. Были бы вы постарше и поумнее, поняли бы, какое это проклятие — вечная жизнь, — спокойно ответил он. — Лорду ле Флам был нужен симпатичный слуга. Он пришел и взял меня, как берут понравившуюся игрушку. В моих ли силах было противиться?

— Лучше умереть, чем стать нежитью!

— Возможно. Но как умереть, если ты бессмертен? Однажды, очень давно, я пытался покончить с собой. Пустил себе пулю в лоб. Мозг был задет, но я все равно не умер. И, поверьте, мучительное свое выздоровление и кару хозяина не забуду никогда. Вы просто не знаете, о чем говорите, Шеба.

— Да иди в задницу со своими исповедями! Меня от тебя тошнит. От всех вас.

Внезапно на ум мне пришла интересная мысль. Пару минут я обдумывала ее, потом повернулась к Эжену и язвительно осведомилась: