Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

– Зашел бы как-нибудь, – весело бросил в ответ Костя. – Вместо привета!

– Одну секундочку!.. – воскликнула Люся. – Вас просят к телефону, Георгий Константиныч!

– Я возьму у себя! Пока, сынок! Заходи, не забывай!

И он прошел к себе в кабинет.

Полковник, войдя в свой кабинет, устало плюхнулся на кресло, а Боков бросился наливать ему кофе. Быстро переложил на его стол и блюдце с пирожками.

– Кофеек только что вскипел! – засуетился он. – Два пирожка с ливером и два с зеленым луком и с яйцами, я знаю, ты их тоже любишь! Садись, перекуси!

– Спасибо, ты настоящий товарищ! – обрадовался Скачко. – А то помираю с голоду.

– Но кофе горячий, осторожно!

Полковник взглянул на часы, взял пирожок, с жадностью стал есть, даже промычал что-то от удовольствия. Пододвинул чашку с кофе, бросил две ложки сахару, взглянул на Бокова.

– Ты извини, но генерал сразу же отмел твою кандидатуру, и в Кострому приказал ехать мне. Не знаю, что на него нашло, – он поморщился. – Но, может быть, это и к лучшему. Мне в моих обстоятельствах неплохо на пару деньков от своих катаклизмов отдалиться и забыть о них. А там видно будет.

– Да, ты прав! Я уже хотел настаивать на Капустине, сам я хоть и с шармом, как говорила моя жена, но для таких сложных трюков уже непригоден. Зря похвастался!

Скачко посмотрел на часы.

– Я убываю в Кострому через пару часов. Тебе задание: узнай, в какой гостинице остановилась Зоя Платонова, и забронируй мне номер на том же этаже, поближе к ней. Я с дороги тебе позвоню. Местных не будоражь, поездка как бы частная, никому ни слова! Култаков знает, сам послал! Все!

Он проглотил в два приема пирожок, стал надкусывать второй, запивая небольшими глотками уже остывшего кофе. Бросил пристальный взгляд на Бокова, который то и дело хмурился.

– Что у тебя приключилось, давай колись! – не выдержал полковник. – По глазам вижу!

Боков вздохнул, вытащил из папки, лежавшей на столе, рапорт Ширшова, молча протянул полковнику. Скачко пробежал его глазами, громко хмыкнул.

– Этого нам только не хватало! – воскликнул он. – Да еще снова в героях!

Он поморщился.

– Ну, и где этот хренов взяточник?! – посуровев, задергал желваками полковник.

– Под домашним арестом у себя на участке! Я определил. Он-то надеялся, что проскочит. Вот что противно! – возмутился майор. – А я его еще двигал, вразумлял, надеялся, что хороший оперативник из него получится. Обидно!

Скачко кивнул.

Люся бойко печатала на машинке, а Костя все еще крутился у ее стола. Он оглянулся по сторонам, озорно взглянул на нее и вдруг лихо крутанулся на носке, вскинув руками, как балерина в фуэте. Люся увидела и пришла в восторг.

– Да вы еще и балерун!

– Слушай! А может, в ресторации посидим? Знаю одно чудное местечко! Накормят, развлекут, потанцуют! Вечерок проведем не хуже, чем в Малом! – предложил Костя, и у Люси тотчас загорелись глаза. Она даже перестала печатать.

– Ох и умеете вы уговаривать, Константин Георгич! – кокетливо бросила она ему.

Костя тут же загорелся, приблизился к ней.

– Так идем?! – зашептал он Люсе на ухо. – Я сегодня на все готов! На все!

Люся колебалась.

– Позвоните в конце дня, Константин Георгич. Если срочной работой не загрузят, бывает и такое, то что ж… – шепнула она и кокетливо ему улыбнулась.

– Так я смею надеяться?!

Костя с отчаянной мольбой взглянул на нее и начал строить для нее дикие гримасы.

– Смейте, смейте!

Люся озорно подмигнула ему, и он, окрыленный, умчался.

Скачко, сидя в своем кабинете, допил кофе, съел пирожки, достал сигареты, закурил. Взглянул на Бокова, который с сумрачным видом сидел напротив.

– Пока Красавин выцарапывает из бухгалтерии мои командировочные и талоны на бензин, давай выкладывай свой приговор по Ширшову. Что с ним решил?!

– Отдать под трибунал, что еще! – не задумываясь, сообщил Боков. – Он совершил тяжкое преступление. И не одно!

Скачко молчал, раздумывая над словами майора. Что-то в нем сопротивлялось столь грозному наказанию. Даже Боков почувствовал, что перегнул палку.

– У меня просто в голове это не укладывается. Может, я и не прав, но никаких смягчающих обстоятельств я в этом поступке не вижу. А его детский лепет относительно юношеской мечты иметь личный автомобиль я принять не могу! – добавил Боков.

– Накажут-то ведь нас с тобой, товарищ мой! Недоглядели, недовоспитали, прошляпили! Сколько ему светит?

Боков пожал плечами.

– Думаю, лет шесть, может быть, чуть меньше, учитывая крепкий послужной список и род занятий.

Скачко поковырял в зубе, поцыкал.

– И что, спасти никак нельзя, несчастного под нож отправим?! – хрустя сухарем и усмехаясь, вопросил он.

В Бокове все еще не утихала ярость.

– Ты сам, Паша, однажды точно сформулировал: сорную траву с поля вон! – без сомнений объявил он.

– А я думал, что ты ему симпатизируешь, опекаешь?

– Да, симпатизировал, опекал, помогал! Потому и клокочу ненавистью, и готов удушить этого своего любимчика!

– А жена Ширшова вроде бы в положении? – полковник взглянул на майора. – Или у меня в мозгах все перепуталось?

Боков кивнул головой, нахмурился.

– Первенца ждут.

Полковник глотнул кофе.

– Ладно, не будем пороть горячку! Пусть посидит под домашним арестом. Наказать надо, тут сомнений нет, но и разобраться как следует не помешает. Как считаешь? Наш трибунал, как мне помнится, работает только в одну сторону.

Боков согласно кивнул.

– А если уж кулаком по столу тебе хочется стукнуть, то давай вычистим этого негодяя из органов по статье, без выходного пособия, и пусть с тещей морковкой на базаре торгует! – заключил он.

Боков молчал с сумрачным видом.

– Ладно, я вернусь, все и решим!

Боков снова кивнул. Скачко съел еще один пирожок, погладил себя по животу.

– Ну вот, объелся, дуралей! Как теперь поеду?!

– Ты с Машей-то хоть говорил? – осмелился спросить Боков и с сочувствием взглянул на полковника.

Тот поморщился, махнул рукой. Скорчил странную гримасу и не сразу заговорил.

– Пустить пулю в висок должность не позволяет, виновным себя не считаю, однако и ее обвинять не могу! – вздохнув, отрапортовал Скачко. – Бросил ее одну, променял на службу, супружескими обязанностями должным образом не занимался. Я бы на ее месте давно от такого супруга сбежал. Вот мое резюме. Не забудь, о чем я просил. Пока!

Он посмотрел на часы, поднялся, они пожали друг другу руки, и полковник вышел из кабинета.

Люся с распухшей от деловых бумаг папкой вошла в кабинет Беркутова, положила папку на стол. Беркутов раскрыл ее, стал просматривать деловые бумаги, адресованные ему, отписывая каждую – слева на уголке: кому для рассмотрения или исполнения направляется данная бумага и что надобно по сему поводу сделать. Беркутов ставил число – «8.08. 1982 года» – и замысловато расписывался. Люся стояла рядом.

– Надо бы Зое позвонить! Что-то неспокойно мне, – вдруг проговорил он, расписывая бумаги.

– Хотите, чтоб я набрала?

– Да, набери. И прямо сейчас! И меня соедини. Сам хочу с ней поговорить, – он тяжело вздохнул. – Что-то дисциплина у нас расшаталась. Я понимаю, что сбоев в Костроме быть не должно, но порядок есть порядок. Каждый день вечером положено отзваниваться и докладывать! От Зои Сергеевны я этого не ожидал!

Деловые бумаги закончились. Последняя, на тетрадном листочке, была написана от руки. Люся, увидев ее, остановилась. Беркутов надел очки и прочитал: «Моя подруга уехала на неделю в командировку, а ключи от квартирки оставила мне. Это недалеко, вот адрес: улица Старобасманная, 43–15. Надеюсь, ты согласен? Я уже давно – за! Люся».

Ручка с золотым пером повисла в воздухе. Беркутов, чуть нервничая, перечитал записку, взглянул на секретаршу. Та с обольстительной улыбкой смотрела на него.

– Какую же резолюцию мы поставим на сей невзрачный документ, товарищ директор? – нарушив молчание, с вызовом спросила она.

Беркутов усмехнулся, взглянул на секретаршу. Она хоть и храбрилась, но с трудом справлялась с волнением. Несколько секунд Беркутов пребывал в раздумье. Потом написал: «Подумай о кавалерах помоложе!» И размашисто расписался. Однако число не поставил. С грустью взглянул на нее. Люся помрачнела.

– В рабочих делах вы гораздо решительнее! – недовольно заметила она.

Люся взяла папку, захлопнула ее и двинулась к выходу. Перед выходом резко обернулась, слезы блеснули в ее глазах.

– А я-то вообразила, что вы и есть тот самый герой, о котором я с детства мечтала! – с обидой выговорила она и вышла, резко захлопнув за собой дверь.

Беркутов вытаращил глаза, подскочил, сердито хмыкнул, готовый вернуть и отчитать свою сотрудницу, но лишь сердито хлопнул ладонью по столу. Сел на стул, задумался.

Еще длилось утро. Маша с затаенной улыбкой на губах шла по скверу. Она была в привычном деловом костюмчике, в каком ходила в университет. Подойдя к скамейке, у которой Антон обычно поджидал ее, и не увидев его, она с тревогой огляделась по сторонам. Но его нигде не было. Маша присела на скамейку, взглянула на часы: половина девятого. Она снова поднялась, осмотрелась. Неожиданно в сквер завернул молодой человек, Маша бросилась к нему навстречу, но через мгновение поняла: это не Антон. Она резко развернулась и пошла по дорожке дальше.