Главное задание - Андрей Астахов

Ратуша находилась напротив корчмы. В Моравилле, как и во всех средневековых городках все присутственные места – гостиница, кузница, ратуша, церковь и лавки торговцев – располагались вокруг центральной площади. Я обошел возвышающийся в центре площади памятник в виде воина с мечом, оседлавшего рыкающего льва, и вошел в ратушу.

Бургомистр, сухой и желчный старичок в черной одежде, разговаривал со мной в своем кабинете. Я популярно объяснил градоначальнику, кто я и почему его беспокою. Бургомистра мои объяснения не впечатлили.

– Я понимаю ваши мотивы, юноша, – сказал он мне, – но советую вам не лезть в это дело. Никельбокер – плут и мошенник, а его гномы всего лишь наемники. Уверяю вас, лучше попробуйте получить пропуска у военного коменданта в Лоре, это десять лиг на север отсюда. Бросьте вашу затею и не тратьте усилий.

– Я дал слово, милсдарь бургомистр, – ответил я, – а мое слово дорогого стоит. Мне нужен список тех, у кого пропали телята.

– Дело ваше. – Старик пожал плечами. – Приходите ко мне с НЕОПРОВЕРЖИМЫМИ доказательствами. Уверяю вас, я отличу кости телят, побывавшие в зубах волков, от костей, побывавших в зубах гномов.

– Не сомневайтесь, милсдарь бургомистр. Я найду такие доказательства.

Получив список, я отправился в корчму. Тога и Хатч уже спали, когда я пришел в нашу комнату. Мне не оставалось ничего другого, как присоединиться к ним. Заперев двери на засов, я разлегся на серой, пахнущей мышами и пылью постели и только в это мгновение понял, как же я устал. Я не заснул – провалился в забытье, будто в колодец, и проснулся только поздним утром, когда солнце было уже высоко. Странно, но мне почему-то показалось, что во сне я видел Вику Караимову, хотя сон я не запомнил совершенно.

Хатч и Тога продолжали спать крепко и сладко, как малые дети. Мне это было на руку. Оставив их досматривать сны, я тихо покинул корчму и пошел по деревне, разыскивая указанных в списке владельцев телят. Крестьяне поначалу наотрез отказывались беседовать с чужаком, но я показывал им новенькую серебряную монету в десять соверенов, и языки мгновенно развязывались. Никельбокер сказал правду: все телята исчезли за одну неделю, причем бесследно. Была и еще одна странность: исчезнувшие телята были одной масти, черные и без пятен на шкуре. Но я пока на этом не заморачивался. Главное я знал – скот пропадал на выпасе, который назывался Ведьмин Луг. Следовательно, там и надо искать следы случившегося.

Съев купленную у пекаря свежую булку и запив ее купленным у торговки кувшинчиком сидра, я отправился на Ведьмин Луг. Миновал гномский лагерь, окруженный деревянным тыном и валами. Пару раз мне встречались гномские патрули, но я ссылался на Никельбокера, и расспросы тут же прекращались. Солнце подошло к зениту, когда я пришел на место.

Луг оказался очень живописным. Славное местечко для пикника: рядом речка с чистой водой, тут же лес. Я добросовестно изучил берег реки, особенно в тех местах, где он был истоптан копытами коров и прочей скотины. Следопыт я, конечно, не ахти, но волчьи следы различить могу. Ничего похожего я не нашел – кругом были только отпечатки коровьих и овечьих копыт. Бродя по лугу, я дошел до самой границы леса. Здесь я тоже ничего интересного не нашел. Помотавшись взад и вперед от леса к реке и обратно с пару часов, я присел передохнуть и обдумать, что делать дальше. А потом я обратил внимание на правильный конический курган как раз между лесом и рекой к северу от меня. Если и там нет никаких следов, то остается только одно: последовать совету бургомистра, вернуться за Хатчем и Тогой и топать в Лоре.

И вот тут я понял, что не все так просто. Неподалеку от кургана я наткнулся на отчетливые следы на мягкой земле. Следы были определенно волчьи или собачьи, но такой величины, что у меня по спине побежали мурашки. Явно не пекинес тут бегал. Следы вели в сторону кургана, и я пошел по ним. Они привели меня к подножию кургана, к огромной норе в его склоне, в которую я мог протиснуться, почти не нагибаясь.

– Нет, Осташов, ты своей смертью не умрешь! – сказал я самому себе и, активировав «Светляк», полез в нору.

Нора оказалась короткой – метров шесть-семь, не больше. Выбравшись из нее, я попал внутрь просторной погребальной камеры с четырьмя открытыми саркофагами на пьедесталах. Ага, значит, вот он и есть, могильник, о котором говорил Никельбокер. Я заглянул в каждый из саркофагов: они были полны истлевших костей, и ничего ценного я там не обнаружил. В одной из стен камеры я заметил каменную дверь, толкнул ее, и она открылась, впустив меня в новый зал, больше первого. И вот тут я увидел зверя.

Это был самый настоящий волк. Матерый волчара, здоровенный, почти седой. Заметив меня, он сжался в ком, прижал уши и злобно зарычал, сверкнув зелеными огоньками глаз, а потом кинулся на меня. Я успел вытянуть меч из ножен, и волк напоролся прямо на его острие, отскочил с визгом и кинулся вновь. Я встретил его размашистым ударом и сам поразился тому, с какой легкостью композитный клинок разрубил зверя почти пополам. Волк отлетел в сторону, оставляя на каменном полу широкий кровавый след, забился в судорогах и издох.

– Ай да я! – сказал я и с любовью посмотрел на свой меч. – Пора писать охотничьи рассказы.

Моя работа была закончена. Теперь, даже если этот зверь непричастен к исчезновению несчастных коровьих детей, его труп убедит бургомистра, что виновник найден и наказан. И пропуска будут у нас в кармане. Если телки снова начнут исчезать, то мы к тому времени будем уже далеко от Моравилля. Квест выполнен, пора получать награду.

Впрочем, я почти не сомневался, что убитый мною волк и есть причина проблем капитана Никельбокера. По полу зала были разбросаны свежие коровьи кости, а в углу я увидел медное ботало на веревке. Отличная улика, уж кто-то из владельцев телят его обязательно опознает. Я подобрал ботало, сунул его в сумку, направился к издохшему волку, чтобы отрезать у него хвост – снимать с него шкуру целиком у меня не было никакого желания. И тут меня посетила неожиданная мысль.

Волк находился в закрытом зале. Оглядевшись по сторонам, я не заметил ни одной дыры, в которую зверь мог пролезть на поверхность. Это могло значить лишь одно – волка кто-то выпускал из крипты на свободу. Но вот кто? Волосы шевельнулись у меня на голове, и откуда-то будто повеяло неприятным холодком. Один волк, даже самый разголодный, не мог бы сожрать за неделю восемь телят. Тут есть еще кто-то. Надо бы осмотреться.

Держа меч наготове, я обошел зал и вскоре нашел еще одну дверь, скрытую в глубине погребальной камеры. Она вела в длинный узкий коридор со стенами, облицованными грубой каменной плиткой. Коридор вывел меня на лестницу, уходящую в глубь земли. Я спустился по ней и попал в новый зал, настоящий чертог, выстроенный глубоко под курганом. В центре зала на длинном каменном столе были аккуратно разложены какие-то темные предметы; присмотревшись, я понял, что это говяжьи сердца. Не было сомнений, что это сердца всех восьми исчезнувших телят. Я потянул носом воздух: к запаху пыли явно примешивался запах свежепролитой крови. Между сердцами стояли здоровенные свечи из черного воска, а в глубине зала я заметил несколько закрытых саркофагов.