Божье воинство. Новая история Крестовых походов - Родни Старк

войск напасть на город Тивериаду. Как и ожидалось, жители города укрылись в цитадели и стали рассылать гонцов с мольбами о помощи. Вначале христианские вожди собрались на совет и решили не идти на выручку Тивериаде. Но некоторые из них позже встретились с королем Ги Иерусалимским и убедили его изменить решение. Так что на следующее утро христианская армия выступила в поход – при этом открыв для нападения свои фланги и тыл. Почва была сухая, безводная; и люди, и особенно лошади вскоре начали страдать от жажды. На следующее утро жажда стала нестерпимой, и войско направилось к ближайшему водному источнику в Хаттине; основная армия Саладина располагалась между ним и Тивериадским озером, так что у мусульман было достаточно воды.

Затем, когда взошло солнце и ветер подул им в спину, воины Саладина подожгли заранее заготовленные большие кучи хвороста. Дым заволок христианам зрение, мешая понимать, куда идти и где свои. Скоро пехота перестала держать строй и устремилась к воде, оторвавшись от кавалерии. В этот-то опасный момент силы Саладина бросились на дезорганизованных христиан, и началась жестокая схватка. Мощные атаки христианских рыцарей несколько раз грозили изменить ход сражения; но в конце концов на поле воцарился хаос и началась резня. В битве погибли тысячи; все тамплиеры и госпитальеры, захваченные в плен, были обезглавлены, а прочие пленники проданы в рабство.

Армия крестоносцев была повержена, их государства оказались на милости Саладина – и быстро перешли в его руки. Большая часть городов и крепостей сдалась без сопротивления: у них было слишком мало защитников. Яффа отказалась сдаваться, ее пришлось брать штурмом: в результате всех выживших обитателей города продали в рабство. Спустя два месяца оставались только Тир, Антиохия, Триполи, «несколько отдельных замков и Святой Град Иерусалим» [486].

Иерусалим переполнили беженцы из других городов, захваченных мусульманами: «На каждого мужчину приходилось по пятьдесят женщин и детей» [487]. В Иерусалиме оставалось только двое рыцарей. Так что оружие раздали всем здоровым мужчинам – хоть большинство из них не знали или почти не знали, что с ним делать. В конце сентября явился Саладин со своей армией и окружил город. После нескольких дней приготовлений мусульмане бросились на стены, но встретили со стороны горстки необученных защитников города яростное сопротивление. Повторные атаки также оканчивались неудачами, однако на пятый день мусульманам удалось пробить брешь в стене. Некоторые из христианских бойцов хотели выйти наружу через брешь и сражаться до смерти. Но победили не столь горячие головы, говорившие, что придется сдаться – только это предотвратит поголовную продажу в рабство женщин и детей. Они спросили Саладина об условиях капитуляции. Тот потребовал выкуп в десять золотых слитков за каждого мужчину (к одному мужчине приравнивались две женщины или десять детей). Что касалось бедняков – Саладин согласился оставить в живых и на свободе семь тысяч человек за общий выкуп в тридцать тысяч безантов [488]. Еще для многих тысяч не осталось никакой надежды. Резни в результате не было, но около половины западно-христианского населения города отправились прямиком на невольничьи рынки.

У падения Иерусалима был еще один аспект, о котором редко упоминают историки. Греческие жители города, прекрасно знавшие, что византийский император сейчас договаривается с Саладином о совместных действиях, «готовы были предать город», открыв ворота. В награду за их поддержку Саладин превратил все христианские церкви в Святой Земле из латинских в церкви греческого православного обряда, в соответствии с договором, который подписал в 1189 году с императором Исааком [489].

«Прославление» Саладина

Как отмечал Роберт Ирвин: «В Британии существует долгая традиция клеймить крестоносцев как варваров и воинственных фанатиков, а сарацин восхвалять как примеры рыцарства. В самом деле, широко распространено убеждение, что культура рыцарства сложилась на мусульманском Востоке. И самым совершенным примером исламского рыцарства был, разумеется, султан-Айюбид XII века Саладин» [490].

Образ рыцарственного Саладина кочует из одного исторического сочинения в другое. Дана Карлтон Манро в своей содержательной книге «Королевство крестоносцев» говорит об этом так: «Сопоставляя с этим [с захватом Иерусалима крестоносцами], поведение Саладина, отбившего Иерусалим у христиан в 1187 году, мы получаем красочную иллюстрацию различий между двумя цивилизациями и понимаем, чему могли научиться христиане из контактов с сарацинами в Святой Земле» [491]. Схожим образом и выдающийся историк Сэмюэл Хью Моффет отмечал, что Саладин «был необычно милосерден для тех времен. Он разрешил крестоносцам, при взятии Иерусалима устроившим кровавую баню, мирно уйти из города» [492]. В том же духе и германский кайзер Вильгельм, посетив в 1898 году Дамаск, возложил на могилу Саладина бронзовый лавровый венок. Надпись на нем гласила: «Героическому султану Саладину… От одного великого императора – другому» [493].

Восхищение Саладином – не изобретение наших дней. Со времен Просвещения Саладина «странным образом» изображают «как человека рационального и цивилизованного, в противовес суеверным варварам-крестоносцам» [494]. Даже Эдвард Гиббон, писавший в 1788 году, отмечал: «Излюбленная и одиозная тема у некоторых авторов – сравнение гуманности Саладина с кровопролитиями Первого крестового похода… Однако не следует забывать, что христиане предложили капитуляцию, а иерусалимские магометане защищались до последней капли крови» [495]. Действительно, таков был один из основных законов войны того времени: если город сдавался, не доводя дело до штурма, его щадили; если его приходилось штурмовать (что, как правило, влекло за собой тяжелые потери среди штурмующих), жителей его вырезали, в назидание другим городам. Это правило не требовало быстрой сдачи: допустимой считалась и долгая осада, но сдаваться следовало до того, как атакующие закончат все приготовления к штурму. Разумеется, часто города не сдавались, поскольку верили, что им удастся отбить нападение.

Современные фанаты Саладина игнорируют не только этот закон войны; старательно игнорируют они и свидетельства мусульманских авторов о том, что Иерусалим стал исключением из обычной привычки Саладина к жестокости по отношению к врагам. Саладин собирался вырезать христиан в Иерусалиме, однако предложил примерно половине из них свободу и безопасность в обмен на то, что город сдастся без сопротивления. В большинстве других случаев никакого рыцарства Саладин не проявлял. Например, после битвы при Хаттине он лично участвовал в убийстве некоторых пленных рыцарей-тамплиеров и госпитальеров, а затем любовался казнью остальных. Как рассказывал секретарь Саладина Имад