Операция «Гильгамеш» - Геннадий Тищенко

— У вас борщ стынет! — прервал Аркадий Петрович чтение Андреем статьи Брижинского. — Я уже и не рад, что дал вам этот материал.

— Да-да, спасибо… — ответил Андрей и продолжил чтение…

Пауль Ниханс в своей клинике в Швейцарских Альпах «продлевал жизнь» Папе Пию 12–му (82 года), Сомерсету Моэму (91 год) и многим другим знаменитостям, среди которых были премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, президент Франции Шарль де Голль и президент США Конрад Аденауэр. Но неизвестно, какое количество людей, омолаживавшихся в клинике Ниханса, умерло в возрасте сорока или пятидесяти лет, поскольку имена пациентов держались в тайне.

И все-таки есть методы, способные продлить жизнь очень многим. Ведь на нашей планете десятки миллионов человек умирают только потому, что у них отказал один-единственный орган. Они могли быть спасены, если бы им был пересажен орган от донора. Увы, при такой пересадке необходимо подавить у пациента иммунитет, отторгающий чужеродную ткань. Но подавление иммунитета приводит к трагическим результатам. Ведь организм с ослабленным иммунитетом беззащитен не только перед инфекцией извне. Иммунитет борется и с раковыми клетками. Поэтому люди с пересаженными органами умирали от онкологических заболеваний, простуд, и иных болезней, совершенно не связанных с трансплантатом. А иначе, из-за крепкого иммунитета, было неизбежно отторжение пересаженных органов.

Но со временем надежды все-таки появились. В пятидесятых годах двадцатого века чешские учёные Гашек и Медавар экспериментально доказали, что если ввести чужеродные белки в организм эмбриона, то позднее, после его рождения, он не отторгнет ткань, пересаженную от донора введенного белка. И наоборот. Они назвали этот эффект «Имунной толерантностью при парабиозе».

Кроме иммунологических проблем, возникала также проблема хранения органов. В наше время на Западе немало людей перед смертью указывает в завещании, что они согласны пожертвовать свои органы для других. Однако «лабораторная жизнь» органов очень ограничена, и бывает так, что орган успевает «испортиться» за время хранения до операции…»

— Вас заждалась госпожа Крейн! — Аркадий Петрович с трудом оторвал Андрея от чтения статьи. — Компьютер нам, видимо, так и не принесут, а статью можно и потом дочитать. Хотя мне интересно, что вы можете сказать о прочитанном.

— Занимательно… — Андрей, отставил остатки борща. — В лице Брижинского научно-популярная литература потеряла неплохого автора.

— Напоминаю: это компиляция, которую Брижинский написал ещё в восьмидесятых годах. Он тогда разослал свой «труд» нужным, на его взгляд, людям.

— Я, признаться, относился ко всему этому, как к чему-то из далекого будущего, — проговорил Андрей и положил ксерокопию в карман.

В это время к столику подошел запыхавшийся метрдотель и водрузил на свободную часть стола ноутбук.

— Извиняюсь! — тяжело дыша, проговорил он. — Пробка около Рижского вокзала! Там террористический акт произошел… Теперь у нас, наверное, опять проблемы начнутся: как же — борьба с этнической преступностью…

— Чем сможем — поможем, — пообещал Аркадий Петрович и вставил в ноутбук свой лазерный диск…

4. Фильм

— Ход истории убеждает, что социальные и нравственные нормы постоянно претерпевают изменения, — зазвучал на фоне начальных титров голос автора. — Возможно, в будущем нас ждут такие реальности, о которых мы сейчас и помыслить не можем…

На экране появился интерьер операционной. Люди в белых халатах вершили свое «кровавое дело».

— Уже в наше время можно создавать для клиентов доноров, от которых затем пересаживать им органы, или даже тела, — продолжал голос автора. — То, о чем писал Александр Беляев в своих романах, благодаря успехам современной генетики и микрохирургии, вполне реализуемо. Представьте, что для нашего клиента лет в тридцать-сорок, создается несколько доноров. Когда у пациента начнет, к примеру, «шалить» сердце, можно пересадить ему новое сердце, а потом, по мере необходимости, — пересадить от других доноров печень, не разрушенную горячительными напитками и жареным мясом, или почки, желудок, селезенку, гормональные железы…

Кадры кинохроники о медиках и биологах, ведущих какие-то эксперименты, казались Андрею невыразительными, по сравнению со словесной информацией, обрушившейся на него…

— И не будет никакой реакции отторжения, поскольку, по сути, это будут его «родные» органы, против которых не восстанет иммунная система. Протянет такой биологически протезированный субъект несколько лишних десятков лет, а там, глядишь, начнут сбываться прогнозы трансгуманистов, или начнут погружать людей в состояние анабиоза. После пробуждения, такой господин сможет купить себе и более существенное продление жизни…

… Неожиданно экран компьютера погас.

— Мы опять под колпаком… — Аркадий Петрович вытащил диск и передал его Андрею. — Постарайтесь внешне не реагировать! Впрочем, не мне вас учить. И сохраните диск, там еще много разного, весьма любопытного. Я пойду, якобы в туалет… А вы постарайтесь уйти. Это очень опасные люди…

Аркадий Петрович вытер салфеткой губы и неторопливо направился к туалету.

Осмотревшись, Андрей увидел трех солидных мужчин, сидящих за столиком у входа в ресторан.

Один из них встал и вразвалочку пошел вслед за Аркадием Петровичем.

Андрей вышел из-за стола и направился к выходу из ресторана.

— А спутника своего ждать не будешь? — один из бугаев, сидевших у входа, встал со своего места и перекрыл выход. Он был высок и светловолос.

— Он еще расплатиться должен, — не останавливаясь, сказал Андрей. — А я тороплюсь…

— Не опоздаешь… — рядом с Блондином встал второй бугай, Шатен, как его мысленно назвал Андрей. — Подождем-ка твоего…

— Это даже невежливо как-то, — перебил Шатена Андрей и неожиданно нанес ему удар в челюсть.

Реакция противника оказалась отменной, и удар получился смазанным. Шатен только помотал головой и ринулся на помощь Блондину, который уже демонстрировал великолепную подготовку рукопашника.

Некоторое время Андрею удавалось обороняться от обоих профессионалов, но, пропустив несколько ударов, он начал сдавать.

К счастью, его противники были отвлечены появлением Завесы.

Метким ударом Андрей уложил Блондина, а Шатеном занялись охранники ресторана, сопровождавшие Аркадия Петровича…