Волк. Юность. - Виктория Гетто

Седьмой день недели в отряде — выходной. Но это так говорится только? Форму постирать, почистить, оружие. Его хоть и не дали в руки, но уже закрепили. То есть, когда всё начнётся, они получат эти доспехи и мечи, ну и остальное, что полагается. Вот сегодня как раз выходной. Первый у них. А завтра армия снимается с места и идёт штурмовать Кыхт. Но фиорийцы его возьмут, девушки даже не сомневаются. Если у графа Парда такие солдаты, что для них нет невозможного…

Вчера вечером прицепились к ним четверо. Не из отряда дель Парда. Фиорийцы, но чужие. Хотели их затащить на пирушку, да только Лейя словно из — под земли выросла, просто взглянула на чужаков, те словно ниже ростом стали. Долго извинения бормотали, мол, спьяну не разобрали, что это воины графа Парда. Погон то нет, а такую одежду многие шить начали — уж больно она удобная. Так что обошлось. Но сержант пообещала выдать им знаки отличия, чтобы девушек не путали с кем другим. Так может, она обещанное несёт?..

Юмика вздохнула — до Фиори ещё долго. И служить им тоже предстоит долго. Отец погиб. Маркизат давно под рукой графа Парда. Правда, он дал слово, что пристроит их, но можно ли верить его словам? И не захочет ли потом отказаться от обещания? Сделает их рабынями…

— Эй, курсантки, выходите!

Донёсся из — за полотняной стены голос Лейи. Сёстры мгновенно вскочили — какое-никакое понятие о дисциплине в отряде им уже успели внушить, тут же выскочили наружу, вытянулись по стойке 'смирно', пока ещё не очень умело, но старательно. Сержант это заметила, едва заметно улыбнулась.

— Ну, как вы, девочки?

— Рады стараться, доса сержант!

Напрягая горла, прокричали дружно обе.

— Вольно, пигалицы. У меня для вас новости.

Девчонки расслабили одну ногу, заложили руки за спины, как положено.

— Первое — завтра мы выдвигаемся на новую кампанию, после которой мы возвращаемся в Фиори. Ну, это вы слышали. И для вас не новость.

Сделал короткую паузу.

— Пока будете в обозе. Не в строй же вас ставить? Станете помогать при кухне. Учиться продолжим, когда придём на место. В Кыхт. Но всё, что можно будет делать по пути, не отменяется: пробежка, зарядка, упражнения. Ясно?

— Так точно, доса сержант!

На этот раз нестройно ответили сёстры.

— И последнее — вашего полку прибыло. Льян!

Из — за соседней палатки вышла их ровесница, и обе широко распахнули глаза — рёска! Хвала Высочайшему, ровесница. А сержант дождалась, пока та приблизится, поправляя на ходу неумело одетую форму, хлопнула её по плечу:

— Вот, девочки, знакомьтесь. Это — Льян. Фамилия — Рёко. Как империя. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так — ко мне. Сама разберусь. А лучше — подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте.

Чуть подтолкнула новенькую к ним:

— Всё. Сестрёнки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?

— Понятно, госпожа.

— Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно — в смерти.

Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, исчезла в темноте. Сёстры и сообразить ничего не успели, как остались втроём с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Юмика шагнула вперёд, протянула руку, как здороваются в Фиори:

— Я — Юмика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.

— Я — Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.

Рёска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:

— Льян… Рёко… Только сегодня пришла. Сама попросилась.

— Значит, будем теперь жить в палатке втроём!..

Была у меня идея закатить бал напоследок, но вышла. Не стал я устраивать пир во время чумы. Да и кого приглашать? Толпу мужчин? И что нам делать? Наливаться спиртом и вином? Дам то точно не будет, а без них скучно. Так что не стал я ломать голову, а просто в последнюю ночь хорошенько выспался. В последнюю — в смысле, перед выходом к Кытху. И с утра, ранёшенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый свет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали консервы на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь, да аккуратные кучки навоза. И первое, что отметили все — неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких 'у меня род древнее', или 'да я сиятельный…'. Двадцать командиров. Двое начальников. Всё совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчинённым. Все стали как — то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.

День за днём, шаг за шагом по чужой территории. По земле, которую мы завоёвываем в силу обстоятельств, а не по собственной прихоти. И всё ближе к тому дню, когда сможем со спокойной совестью вернуться обратно, в Фиори. Народ задумчив, вечерами с жаром обсуждают то, что будут делать, вернувшись домой. Многие с задумчивостью посматривают в сторону расположения моего отряда. Уверен, когда всё закончится, многие сервы из тех, что сейчас служат у других лордов, уйдут от них в Парда. Во всяком случае, мне так кажется.

Каждый день высылаем разведчиков, они проверяют путь, чтобы тушурцы не устроили нам засаду. Потому что к такому мы ещё не готовы. Отбиться — отобьёмся. Но потери будут огромными. Поэтому проверяем всё. Провиант и прочее, что заказано, конкретно — масло и растительная вата, поступают вовремя. Но поскольку мы их пока не используем, то громадный обоз медленно тащится позади нас. Противник боя не принимает, нет даже мелких стычек, а убегает в глубину своей территории, оставляя пустые дома и поля. Нет пленных, нет скота для пропитания, нет ни крупы и зерна. Мы пока не бедствуем, запасы у нас большие. До Кыхта дойти хватит. Но вот потом… Кто знает, сколько нам придётся сидеть в осаде? На очередном совещании предлагаю выслать отряд в сотню воинов, чтобы перерезать беженцам путь. Суть в том, что возле долины, в горловине которой расположен город, есть широкая река, через которую перекинуты два больших моста. Тушурцы бегут в город, а оттуда расползаются по другим окрестностям империи. По слухам, эти места были раньше густо населены, и поскольку люди утаскивают и угоняют с собой абсолютно все, не может того не быть, чтобы у этих мостов не скопились беженцы, ожидая своей очереди на переправу. И это — единственное место, где мы сможем добыть провиант и пленников, жизненно необходимых для выполнения моего плана. Естественно, что мосты хорошо охраняются. Но они — деревянные. А значит, их можно сжечь. Вряд ли здесь знают способ сделать древесину негорючей. Поэтому имеется идея построить выше по течению плоты, поставить на них бочки с маслом и ватой, спустить вниз, и, заякорив под мостом — сжечь переправы к матери Нижайшего! Естественно, что потом нам придётся самим строить новые мосты, но руки пленников у нас будут, а такой труд ничего не стоит. Обсуждать не стали. Приняли план к исполнению сразу же. Ну а поскольку, как гласит древняя армейская аксиома — любая инициатива карается её исполнением, то и выполнять пришлось всё нам. А конкретно — моему отряду.