Клуб «Ритц» - Алексей Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, не все. Кто-то уходил, но желающих было больше, чем нужно. Мне особенно нравились еще неиспорченные девушки. Я получал удовольствие, смотря на их терзания. Смотреть, как они стесняются в первый раз. Потом заставлять идти их дальше и дальше, наблюдать, как рушатся их принципы. Уже через месяц они становились совершенно другими людьми.
14 июля 2007 года в нашем театре прошел первый спектакль. Сухорукин сделал свою работу отлично: пришло даже больше людей, чем мы ожидали. Вначале все смущались, кто-то даже покинул зал. Вряд ли они ожидали увидеть что-то подобное. Как мне стыдно сейчас за то, что происходило на сцене! Женщины закрывали глаза. Мужчины краснели. По лицам многих из них было видно, что они жутко смущены и решают – уйти им или остаться. А ведь это были знакомые и партнеры отца, чиновники, которые на тот момент находились у власти. Я боялся, что это провал. После спектакля в зал к зрителям вышли девушки и молодые люди, готовые оказать любые услуги. Они ненавязчиво предлагали себя, но никого не принуждали. И вот тут я понял, что большинство оставшихся людей очень хотят присоединиться, но стесняются. Я приказал вынести побольше шампанского. Его разносили красивые девушки в коротеньких просвечивающих передниках, надетых на голое тело. Раздавая напиток гостям, они предлагали им присоединиться к игре. Через пятнадцать минут почти все скинули с себя одежду, раскрепостились, забыв о правилах приличия. Они с головой окунулись в чашу греха, которую я им приготовил. Это был фурор! Так прошла первая вечеринка клуба «Ритц».
Дальше все получили информационные брошюры, в которых описывались условия постоянного участия в спектаклях театра «Ритц». Название, кстати, тоже я придумал. Больше половины посетителей согласились, несмотря на внушительную сумму, которую надо было ежемесячно платить. Театр начал набирать обороты. Конечно, нас сильно подкосил кризис того года – больше половины членов покинули клуб, так как больше не могли позволить себе оплачивать взносы. Но это были лишь временные трудности. Да и я не вдавался во все эти подробности. Меня, если можно так сказать, интересовала творческая составляющая проекта.
С того момента я стал жить клубом. Какое-то время все, что происходило вне его стен, меня вообще не интересовало. Я был увлечен созданием собственных сценариев, поиском новых идей, общением с участниками и участницами клуба. Я стал специалистом во всем, что было связано с сексом и извращениями. Я читал книги по психологии, чтобы понять, что надо поставить, чтобы сильнее шокировать зрителя, изучал анатомию, историю, особенно античную. Погружаясь в историю порока, я стал находить кумиров, чуть ли не поклоняться древним богам. Господи, прости меня за это. Никогда мне не искупить греха моего. Но тогда я ничего не понимал. Особое место в моем сознании заняла Ашторет, богиня, Великая Мать. Ее служительницы должны были становиться блудницами и своим телом зарабатывать деньги для храма, чтобы стать жрицами. Но еще больше впечатлило меня то, что в подземельях храма происходили обряды в честь Великой Матери – с применением насилия и даже пыток. Это были так называемые «четыре ступени очищения».
Ты не представляешь, сколько времени я потратил, чтобы собрать разрозненную информацию по кусочкам. Так шли годы. Я поступил на исторический факультет только для того, чтобы черпать новые идеи. Чем больше узнавал, тем больше понимал, что человеком движет сексуальное влечение, порочное и грязное. История всего мира основывается на сексе, прикрытом лоскутками культуры. Желание плотского удовольствия толкало мужчин добиваться женщин, совершая подвиги. Женщины старались быть красивыми и создать все условия для комфортного проживания, привлекая таким образом внимание самцов. Люди – один из немногих биологических видов, которые получают удовольствие от плотских утех. Это и явилось одной из причин прогресса. Бог даровал человеку это удовольствие, которое мы должны использовать во благо. Я же извратил все настолько, насколько это вообще было возможно.
В какой-то момент история развития сексуальных отношений стала интересовать меня больше, чем клуб. Может быть, я взрослел. Или приелось однообразие. Я стал уделять клубу все меньше и меньше времени, уступая отцу право единоцарствия. К тому моменту он большую часть времени посвящал нашему делу, даже в ущерб бизнесу, поэтому я знал, что театр не пропадет. Наверное, я просто устал, мне хотелось побыть обычным подростком, у которого куча денег, дорогая машина, свой дом. В том мире, где я вращался, все это было более чем обыденно. В кругу молодежи же я был король – во всяком случае, я так считал. Меня стали интересовать отношения, длящиеся дольше одной ночи. Хотелось почувствовать себя крутым и в других кругах, нравилось бросать надменные взгляды на сверстников, по которым было видно, что они не могут позволить себе вести подобный образ жизни. Я менялся.
Собственно, я стал тем, кем мог стать с таким воспитанием. Я пил, употреблял наркотики, трахался с кем попало, встречался с девчонками, путешествовал по всему миру, иногда посещал «Ритц». Для меня мир был подобен шахматному полю, где я был ферзем. Девушки и друзья были для меня простыми пешками. Понятий верности и преданности в моем мировосприятии не существовало вообще. Единственное, что для меня было важным – получение новых эмоций и знаний.
Все изменилось четыре года назад. Был июль. Оля, как всегда, приехала из Англии на каникулы. Мы с отцом договорились ни в коем случае не посвящать ее в наши дела, дабы оградить от грязи. Многие годы мы умело скрывали существование клуба. Это было несложно. Она обычно навещала нас не чаще одного-двух раз в год и была недолго. Как правило, вечеринки проходили не чаще раза в неделю. В то время мы еще не организовали наш дочерний проект – клуб «Леон», более массовый, как ты уже, наверное, понял. В общем, Оленька ни о чем не догадывалась. Жизнь в России ее мало интересовала, и я думал, что она навсегда останется жить в Англии. Хоть кто-то из нашей семьи был нормальным человеком! Я очень ею гордился: лучшая студентка курса, красавица. А сам я был парнем, который не знал и не хотел в жизни ничего, кроме разврата.
