Клуб «Ритц» - Алексей Миллер

навсегда. Что касается тебя, то я, если смогу, обязательно помогу тебе добиться ее расположения

– Я не верю

– Она моя сестра

Молчание. Она его сестра. Все встает на свои места. Это же так очевидно. Почему я не догадался раньше?! Фотографии, где маленький Паша стоит с белокурой девочкой… Это Оля в детстве. Какой я был дурак! Ну зачем я психовал, почему просто не дождался, пока он сам все расскажет?

Я украдкой посмотрел на его лицо. Оно не выражало ни раздражения, ни злости. Он спокойно смотрел в окно. Мне показалось, что он даже незаметно улыбается. Наверное, доволен тем, какой переворот в моем сознании совершила его последняя фраза

Дай, пожалуйста, еще сигарету, – это все, что я смог сказать.

Решил начать курить? – тут мой друг уже полноценно улыбнулся.

Друг! Он мой друг. Как я мог думать о нем плохо? Конечно, он не без странностей, но честен и смел. Он как будто бы вырос. Несмотря на то, что он ниже меня ростом, мне кажется, что сейчас он значительно выше, и я смотрю на него как бы с пола. Неприятное чувство

– Прости за то, что наговорил сейчас, – нарушил я молчание. – Ты был прав, не стоит обвинять раньше времени. В последние дни рациональность покинула меня. Почему ты сразу не сказал об этом?

– Я не хочу, чтобы об этом знали. Я боюсь признавать то, чем она занимается, и с ужасом думаю, что допустил такую ситуацию. Мне никогда не будет прощения

– Но я ведь знаю, чем она занимается, и все равно влюбился в нее

– Я, и только я виноват во всем, что случилось с ней. И мне отвечать за нее. Мне очень трудно обсуждать это. Я надеялся, что, может быть, этого разговора не состоится. Но ты оказался проворнее

– Я хотел узнать…

– Дима, наверное, уже заскучал один. Надо позвать его обратно, – перебил меня Паша, в очередной раз оставив без ответа на вопрос. Но зато с поднятым настроением. Оля – его сестра!

27

Выставка. Константиновский дворец. Молодой художник Кирилл Подструбный.

Экспозиция мне нравится. Кирилл оказался очень позитивным человеком. Мы не очень много общались, так, перекинулись парой слов. Он пригласил меня еще на одну свою выставку, которая будет проходить в следующем месяце. Если не посадят до этого времени – обязательно схожу.

Я не сильно разбираюсь в живописи, но его работы произвели на меня хорошее впечатление. Они отдалено напомнили мне творчество Айвазовского, моего любимого художника.

Большинство современных художников открывают новые техники, новые течения. В результате, с моей точки зрения, у них получается полная дребедень, которую и школьники могут нарисовать. «Это – мое видение мира», – говорят они. Иногда это доходит до абсурда. И ведь некоторые работы стоят миллионы и даже десятки миллионов долларов. Искусство, как и все другое, стало бизнесом. Тех, кто пишет картины качественно, но в более традиционной манере, довольно сложно раскрутить. Нужна фишка. И чем больше она, тем лучше. В результате продвигают новаторов, чьи работы просто ужасны. Без активного спонсирования шансов прославиться у художника очень мало. Успех прямо пропорционален инвестициям. Талант уходит на второй план.

Везде деньги. Все ради денег. Хотя… Зачем Оля работает? Я думал, ее затянула жажда наживы, легкие деньги. Но, насколько я понял, она ни в чем не будет нуждаться, если бросит свое занятие. Как я хочу узнать правду о ней! Павел после того разговора вообще всячески пресекал мои попытки заговорить об этом.

– Не сейчас, – резко отвечал он. – Позже я тебе все расскажу.

Деньги. Кто же их придумал? Я не верю тем, кто кричит, что не в деньгах счастье! Деньги – это материализованный труд, умения, удача. А разве трудолюбивый, умелый и удачливый человек несчастен? Напротив! «Не в деньгах счастье» – красивая пословица, которая давно утратила всякий смысл. Особенно в капиталистическом мире! Ее любят те, кто не смог разбогатеть и как-то хочет оправдать это.

Я, например, неуверенно себя чувствую, когда у меня в кармане мало денег. Почему? Потому что я скован. Я не могу купить то, что хочу. Не могу заниматься тем, что мне нравится, не задумываясь о цене. Отсутствие денег накладывает ограничения. Оппоненты скажут, что деньги – это ответственность. Не спорю. Но ответственность – это тоже хорошо!

28

После выставки мы заехали в «Зерно». Эта кофейня находится недалеко от метро «Звездная», но я никогда раньше здесь не был, хоть и живу относительно недалеко. Потрясающий интерьер, все выполнено в пастельных зеленых и коричневых тонах. Уютные уединенные столики с диванами. Еще у входа я почувствовал защищенность и уют.

Паша с самого утра был сам не свой. Смотрел на меня так, как будто бы узнал еще какой-то мой секрет. Мне показалось, что ему даже захотелось побыстрее покинуть выставку, чтобы поговорить об этом. Я думал, это связано с моей проблемой, которую взялся решать Дима.

Мы заказали по кофе и сэндвичу. Только тогда мой друг начал разговор:

– Понимаешь, я ничего не хочу от тебя скрывать. Но мое прошлое я предпочел бы забыть. Я сделал очень много зла за свою жизнь.

– Мне все равно, кем ты был. Я знаю, кто ты сейчас. И мне этого достаточно.

– Я прекрасно понимаю, о ком ты хочешь поговорить. Но на ее жизнь оказали большое влияние мои поступки и решения, за которые мне стыдно. Лучше тебе не знать о них.

– Паша, я абсолютно ничего не знаю об Оле. Ты и представить не можешь, каково это, когда все мысли только об одной девушке, неизвестной тебе. Получить любую крупинку информации о ней – счастье для меня. Не мучай меня. Расскажи хоть что-то! Пожалуйста.

– Она стала совсем другим человеком за последнее время. Какие ее увлечения? Занятия? Как проводит вечера? Понятия не имею. Она была прекрасной девушкой, обаятельной, воспитанной. Ее ждало бы прекрасное будущее, если бы не этот проклятый клуб, – стиснув зубы, процедил он, потупил взгляд и уставился на пол. Я, следуя за его глазами, также стал всматриваться в ковролин. И ждать, что он скажет дальше. Наконец он продолжил:

– А если ты хочешь узнать, как она оказалась в клубе, то вот здесь загвоздка, так как это невозможно объяснить, не говоря обо мне.

Продолжаю рассматривать пятнышко грязи на полу в надежде, что неудобный момент пройдет, и Паша продолжит сам. Молчание затягивается. Собираюсь с духом, чтобы дрожащим голосом ответить:

– Сам решай, говорить или нет. Но я очень прошу, пожалуйста, расскажи.