Украденные ночи - Дженнифер Блейк

Судя по обилию горшков, бочонков всех размеров, ящиков и банок, покрывавших склоны холма перед домом, долгожданные кусты из Китая благополучно прибыли. Пароходик вместе с плоскодонными баржами, на которых привезли все это добро, уже отбыл вниз по реке в сторону Сан-Мартинвиля. Мами с зонтом в руке прохаживалась по дорожкам будущего сада под руку с Джорджем, который показывал ей наиболее интересные растения и кусты. Ни Хлои, ни Жюльена поблизости не было.

Роберт и Амалия спешились перед домом. Мами, увидев их, помахала рукой. Джордж крикнул им, чтобы шли полюбоваться его сокровищами. Амалия сказала, что сначала должна переодеться. Судя по столь дружелюбному приему, Жюльен не успел или не захотел сообщить Мами об увиденном на берегу заводи.

Амалия перекинула шлейф платья для верховой езды через руку и направилась к дому. Роберт шагал следом за ней. Дождавшись, когда конюх уведет лошадей, Амалия тихо сказала:

— Нам не нужно входить в дом вместе. Лучше, если вы останетесь здесь.

— Я не могу оставить вас наедине с ним, — ответил Роберт.

— Вы можете, но не станете.

— Пожалуй!

Неуступчивость в его голосе свидетельствовала о том, что ей не удалось убедить его. Впрочем, она на это особенно и не надеялась. Наклонив голову, Амалия шагнула в сторону нижней галереи, пересекла ее под углом и вошла в лоджию. Перед лестницей на второй этаж она остановилась, чтобы снять шляпку с вуалеткой.

— Не останавливайся на этом, дорогая! — заметил Жюльен с изрядной долей сарказма. Он стоял на верхней площадке прямо у нее над головой. — Ты можешь снять и все остальное, пока люди смотрят. В сущности, мне не ясно, зачем ты вообще взяла на себя труд одеться.

— Жюльен, остановись! — Голос Роберта, раздавшийся у нее за спиной, звучал твердо.

— В самом деле? И мне следует закрыть глаза на то, как вы оба в костюмах Адама и Евы резвились на глазах у потрясенной публики? Жаль, конечно, что зрителей было мало.

— Это произошло случайно.

— Неудачный случай, я понимаю. Ты это имел в виду? — Голос Жюльена звучал спокойно и размеренно. — Мне и в голову не приходило, мой дорогой кузен, что ты можешь забыть о правилах приличия, о своем добром имени, репутации моей жены, наконец. Право, я был о тебе лучшего мнения.

— Жюльен, прошу тебя! — воскликнула Амалия, уязвленная презрением, звучавшим в каждом слове мужа. — Все было совсем не так!

— Да? Мило! Мне следует поверить, что столь беззаботными вас сделал мимолетный порыв страсти, не так ли? Очень трогательно! Но у меня нет желания стоять и смотреть, как вы оба выставляете меня на весь белый свет рогоносцем только потому, что не можете сдерживать себя!

Роберт подошел к Амалии, молча взял ее за руку и, поднявшись вместе с ней, прошел мимо Жюльена, так что тому пришлось отступить, пропуская их вперед.

— Больше этого не повторится, — сказал он мрачным и немного усталым голосом.

— Надеюсь, что нет! — быстро согласился Жюльен. — А вообще пора заканчивать этот маскарад. Цель почти полностью достигнута, по крайней мере так утверждает Тиге, который в большой дружбе с камеристкой моей жены. Если Амалия беременна, нет смысла продолжать эту игру.

Амалия почувствовала пристальный взгляд Роберта, брошенный в ее сторону, но не могла встретиться с ним глазами. Она также поняла, что к ним приближается Мами, которая с минуты на минуту поднимется на второй этаж.

— Согласен! — бросил Роберт.

Пришла очередь Амалии взглянуть в его сторону, и взгляд ее карих глаз затуманился. Суровые черты мужественного лица Роберта сохраняли спокойствие. Она перевела взгляд на мужа и увидела, что чувственный рот Жюльена расплывается в довольной улыбке.

— Признаюсь, после того, что я увидел сегодня утром, не рассчитывал на столь разумный шаг, — сказал он весело.

— Лучше выслушай меня.

— Ну? — Жюльен вдруг насторожился.

— Я согласен с тобой, что пора заканчивать маскарад, — начал Роберт. — Не следовало вообще это затевать, но… Я хотел забрать Амалию еще до того, как узнал о ребенке, теперь никто и ничто не помешает мне сделать это.

— Нет! Нет! И нет! — взволнованно воскликнула Мами, которая, спотыкаясь, преодолевала последнюю ступеньку лестницы. — Ты не знаешь, что говоришь! Подумай о скандале, который разразится Этого нельзя допустить! Никак нельзя!

— Прошу прощения, — сказал Роберт, взглянув на свою тетю, — но оставлять все как есть тоже невозможно.

— Ты согласился! Ты обещал! Подумай только, что ты говоришь, mon cher! Мы никогда не сможем людям в глаза посмотреть. — Руки старой женщины, которые она протягивала к племяннику, дрожали, лицо покрылось мертвенной бледностью, на верхней губе выступили капельки пота.

— Я уже не думал, что все кончится именно так. Нехорошо было просить меня об этом, но и с моей стороны глупо было думать, что я способен на такое.

Жюльен шагнул к Амалии и, схватив ее за руку, стал тянуть к себе. На его лице застыло странное выражение сродни страху.

— Я не позволю тебе забрать ее у меня, слышишь? Она — моя жена, и она останется со мной, где ей и следует быть.

Мами издала звук, похожий на стон, и, прижав руку к груди, прислонилась к колонне. Роберт взял Амалию за локоть для того, чтобы поддержать ее или предложить уйти, но Жюльен рванул жену к себе.

В душе Амалии поднимался праведный гнев: они спорили, ссорились, строили в отношении ее свои планы, но никто не удосужился узнать ее мнение. Это усилило и без того не затухающую боль: все они пользовались ею, чтобы обманом произвести на свет наследника владений Деклуе. Амалия вырвалась из цепких рук Жюльена и приблизилась к Роберту, который отпустил ее локоть и обнял за талию. Жюльен вновь ухватил жену за запястье, пытаясь оторвать ее от кузена.

— Ты выбрала его, не так ли? Ты выяснила наконец, кто забирался к тебе в постель, и решила стать при нем шлюхой? — кричал Жюльен, не заботясь больше о том, что его могут услышать. — Я рад, что понял наконец, кто моя жена! Я женился на сучке, гулящей девке, которая плевать хотела на клятвы у алтаря и готова бежать за любыми штанами, лишь бы получить то, без чего она жить не может.

В глазах Амалии потемнело от несправедливых обвинений, которыми осыпал ее Жюльен. Какая-то доля правды в его словах была, и от этого они жгли больнее.

Потом раздался звериный рык, звук удара в челюсть, и Жюльен отлетел к перилам, больно ударившись об одну из колонн. Роберт, руки которого все еще были сжаты в кулаки, навис над распластавшимся на полу кузеном. Жюльен приподнялся, опираясь плечом на балюстраду и изумленно тараща глаза, потом потрогал щеку, где багровело оставшееся от удара пятно. В его глазах появился холод.