Единство-1 - Данияр Саматович Сугралинов

Скучно было без Скифа. Без Скифа было скучно.

Опостылел адский покер с сатиром Флейгреем и суккубой Негой, надоел алкоголь, до бешенства раздражали туповатые смертные.

От нечего делать Деспот развлекался, отлавливая в джунглях местного ящера-переростка по имени Монтозавр, которого смертные почитали чуть ли не за бога. Деспот таких богов мог бы разматывать сразу по несколько штук: гигантизм и примитивная сила — не повод называть себя богом.

Тридцатиметровый зверобог иногда огрызался, иногда Деспот позволял ему ухватить себя, а потом крошил клыки и выжигал плоть ящера прямо изнутри пасти, но чаще всего умудренный опытом ящер просто сбегал в свое карманное измерение. Неизвестно, кому он там жаловался, но обычно после этого появлялся незримый великан, создание Хаоса, и давал Деспоту такого пинка под зад, что задница потом ныла несколько часов. Впрочем, демона это не останавливало, он продолжал травить ящера — по-другому время не убьешь, ведь все остальные смертные были… ну да, смертными, а оттого хрупкими.

Вообще, так безрадостно Деспот не чувствовал себя со времен поражения в Демонических играх. Но даже тогда, если не считать понижения в звании, в Преисподней его жизнь не сильно изменилась. Да, сначала была участь рядового инстиги в худшей когорте худшего легиона, потом — медленное выгрызание своего места под солнцем посреди унылых пыльных пейзажей Вортема, что западнее Очага, и, наконец, восхождение в центурионы, должность трибуна и долгожданное легатство. В общем, скучать не приходилось, ведь всегда было чем заняться.

А потом в его жизни снова появился Скиф, его соратник поневоле, и тогда, в резиденции Белиала, когда Деспот снова увидел смертного в образе тифлинга, что-то в нем надломилось. Ведь, если бы не Скиф, быть Деспоту по сей день развоплощенным. А кто бы и что ни говорил, но умение быть благодарным — не чувство благодарности — у Деспота было развито повыше многих. Это его качество одинаково высоко ценили как рядовые бойцы, так и командиры. Особенно те, кто видел в нем лишь еще одного бастарда великого князя.

С момента изгнания ни разу Деспот не пожалел, что потерял бессмертие и угодил в Дисгардиум. Со Скифом было весело — вокруг соратника все время что-то происходило.

Приключения на Южном полюсе — у-у-ух! Насыщенно, ярко и прекрасно — хоть сейчас используй как слоган рекламного ролика для демонических туров в Дисгардиум! Знакомые Деспота из той жизни, пытаясь вырваться из обыденности, иногда заключали договор со смертным чернокнижником, а потом возвращались, полные впечатлений и как правило с хорошим кушем. Но, Деспот был готов поставить на это все хао Преисподней, никому из них не довелось пережить даже частичку того, что пережил он со Скифом за короткое время.

После победы на Ядром Чумного мора Скиф ушел в свой мир и исчез на четыре дня, а когда появился… это уже был не соратник Деспота. Это был мешок с мясом и костями, без тени разума во взгляде и с пустой телесной оболочкой. Душа же затерялась явно не в этом мире — Деспот ее не чуял.

С того дня Деспот неотрывно стоял истуканом у кладбища возле безвольной оболочки соратника, печально взрыкивал и не давал никому приблизиться. Кто бы ни подходил к телу: хоть друзья Скифа из другого мира, хоть неумирающие слабаки-рудокопы, лесорубы, рыбаки; хоть глупые смертные дикари вроде тех же троллей, троггов или кобольдов — всех Деспот отпугивал и изгонял прочь.

Бездушного демона ужасал вид беззащитной плоти Скифа — каждый мог в любой момент, просто наступив на горло или перекрыв дыхательные пути, отнять жизнь соратника. Скиф, конечно, неумирающий, но береженого демоном и вселенная бережет.

Над такой слепой преданностью посмеивались другие демоны — вытащенные Скифом из небытия сатир Флейгрей и суккуба Нега.

— Не дури, Деспот, — как-то сказал ему продажный сатир-алкоголик. — Скиф неумирающий, ничего с ним не случится! Пойдем лучше в адский покер перекинемся?

Деспот ему чуть рога не оторвал — не за эти слова, а просто так. От тоски. И чтобы развлечься.

Чтобы отвлечь Деспота, Нега включила все свои таланты очарования и соблазнения, но пост он так и не покинул. Да и после лучших демониц Преисподней потрепанная суккуба Деспота как-то не прельщала.

В самый первый день смертный Ояма, наставник Скифа по безоружному бою, подошел проведать ученика. Деспот, горюя, не обратил внимания, кому принадлежит легшая на него тень, угрожающе грог-х-рнул, смертный шевельнул пальцем, и демона унесло компактным смерчем куда-то на другой остров.

Там Деспот узнал, что остров называется Менгоза, и он был перенесен Бегемотом вместе с Кхаринзой, как колонизированная «пробужденными» территория. Теперь оба острова, как объяснил Спящий, мерцали — периодически меняли свои координаты в Бездонном океане.

Ояма больше не возвращался, большую часть времени занимаясь тренировками. Деспот слышал, что мастер взял в ученики группу подростков и категорически запретил демону обижать их.

От неумирающих друзей Скифа жители Кхаринзы узнали, что душа Скифа заперта в междумирье, доступ куда есть только у клана неумирающих «Дети Кратоса». Деспот свел одно с другим и понял, почему Ояма спокоен — для смертного старца, множество веков бороздившего Астрал, разделение души и тела было обычным делом. Потому он спокойно ждал, когда ученик вернется в свое тело.

Новые ученики Оямы были по большей части из диких племен, населявших остров, но затесались туда и пара гоблинят, и даже один дерзкий и агрессивный гобник по имени Коляндрикс. Гобник достал Деспота тупыми требованиями, завуалированными под вопросы и просьбы:

— Э, черт, ты чей? С кем ты, а? Ты че, потерялся?

— А че руки такие длинные, ты че, не пацан?

— О, чертила, а дай рога поносить?

— Слышь, демон, а ты за Бегемота слыхал? Че думаешь, вернется его протеже или так и останется овощем?

Деспот, не смевший перечить Ояме, сдержался с большим трудом. Себя же он утешал оправданиями, что он пообещал Скифу никого здесь не жрать, и теперь просто держит слово.

Однажды гобник явился с огромной папиросой в зубах, за его спиной маячила группа самых отмороженных учеников Оямы — три сутулых тролля, четыре трогга с дебильными рожами и парочка кобольдов.

Явно красуясь перед ними, Коляндрикс вальяжно подошел к Деспоту, шевельнул ушами и протянул папиросу демону:

— Дыхни не в падлу, а, дай прикурить, во имя Спящих!

Тот осклабился и дал прикурить — аккуратно, но все же адское пламя лишило Коляндрикса не только одежды, но и всей растительности на теле. Для гобника это стало таким ударом по репутации, что