Единство-1 - Данияр Саматович Сугралинов

думаю, все же — в его основной деятельности. Мистер Митчелл обеспечит достоверное освещение происходящего со Скифом и Спящими, постепенно проливая свет на то, что ждет людей…

— Вы о тех зловещих инопланетянах, которые хотят нам устроить выбраковку? — иронично спросил Иен.

— Воде того, — без тени улыбки кивнул Хаген, после чего посмотрел на Денизу Ле Бон, Шестую. — Мисс Ле Бон, как самое узнаваемое лицо на планете, вместе с Алексом станет лицом грядущей рево… обойдемся пока более мягкими формулировками — грядущих событий. О них говорить пока рано, но за ними последуют глобальные гражданские реформы.

— Что делать мне, мистер Хаген? — спросил Седьмой, Гай Бэррон Октиус.

— Тебе, старый друг, уготована роль, о которой при нашей первой встрече заикалась Йована. Тогда я перебил ее, но сегодня ты знаешь, в чем предстоит участвовать человечеству. Ты станешь куратором отбора из этого временного отрезка, и выбор тебе придется делать из чемпионов Демонических игр.

Куратором отбора? Временного отрезка? Я не понял ни орка, ни гоблина из того, что сказал Хаген, но Октиус лишь молча кивнул.

Хаген переглянулся с Восьмым — внуком великой Йованы Савич.

— Зоран, на тебе развитие твоей компании. «Первая Марсианская» сейчас выглядит как небольшой стартап с десятком патентов и двумя сотрудниками, но от нее зависит столько, что… — Хаген тяжело вздохнул. — Жаль, что я не могу рассказать тебе всего.

— Расскажете — не сбудется, — проворчал Зоран. — Знаю.

— Но кое-что я сказать могу, — сказал Хаген. — Твоя главная задача, как я вижу, это развитие нейроинтерфейса, который поощряет людей оставаться людьми при любых обстоятельствах. Людьми, Зоран! Ты меня понял?

— Я вас понял, дядя Майк.

— Хорошо. — Хаген поднялся из-за стола. — Роль Девятого, Алекса, всем вам известна. У него есть еще одна, но о ней говорить пока рано. На этом встреча объявляется закрытой, всем спасибо.

Все встали и направились к выходу, я тоже поднялся, но Хаген меня задержал:

— Алекс, с тобой мы не закончили. Кое-что я хочу сообщить тебе наедине, а потом я приглашу остальных «пробужденных» — нам нужно будет принять непростые решения.

Когда все разошлись, Хаген некоторое время изучал что-то в своем интерфейсе, предоставив меня самому себе. Я, не ожидая от приватного разговора с ним ничего хорошего, тихонько сидел за столом, меланхолично поглощал доставленный дроидом стейк из мраморной говядины и думал, пытаясь как-то структурировать и применить к себе чудовищный вал информации, полученный от Хагена.

Разум отсеял всю ту фантастику, что наговорил отец-основатель «Сноусторма», по двум простым причинам: в ближайшей перспективе это меня это никак не касалось — раз, я не поверил Хагену до конца — два.

Да, сегодня я поверил во многое, в том числе в то, что он рассказал мне об эксперименте, через который пришлось пройти ему и его друзьям. Но инопланетяне, которые хотят нас то ли уничтожить, то ли подчинить — это слишком. Хватило мне в последние дни и без того мистики, взять хотя бы вроде того же Исмаэля Кальдерона, одержимого самим Люцием.

Итак, мне нужно вернуться в Дис и активировать всех пятерых Спящих. Это было нереально до появления Девятки, и нереально еще больше сейчас, когда Девятка стала Бездной. Впрочем, мне не привыкать.

Девятку мне не достать. Она где-то в Небесном плане, куда доступа смертным нет. Что мне остается? Строить храмы и посвящать их Спящим у нее под носом, так? Параллельно агитировать разумных не верить в нее, а верить в Бегемота и Тиамат с Кингу. Как-то так. Ничего сложно. Раз плюнуть.

Видимо, мне не обойтись без помощи Третьего и, скорее всего, остальных бета-тестеров. Для этого нужно вернуться в Бездну, а для того, чтобы туда попасть, надо сделать Первое убийство в инстансе на Террастере.

Пассажирские перевозки по направлению «Дисгардиум — Бездна» отменили после переселения Девятки в Небесный план, ведь, как я понял, ее глашатаи, также известные как Разорители, теперь разгуливают по Дису.

Ну, допустим, я спас бета-тестеров, обратил их в последователи Спящих, и они даже сохранили свои трехсоттысячные уровни, что дальше? А вдруг они не захотят мне подчиняться? Вдруг они возжелают власти? Все-таки после десяти тысяч лет жизни в бета-мире крыша поедет у кого угодно…

Нет, что-то с идеей похода в Бездну не то. Но что еще делать? Искать Ушедших, авось помогут? Или пытать счастья на Меазе? В Подводном царстве? Призывать князей Преисподней на битву с Девяткой?

Я хмуро взглянул на остатки недоеденного стейка. Неужели настоящий? Из мяса реальной коровы? Сто процентов — животные жиры ни с чем не спутать, для наших рецепторов вкуснее ничего природа не придумала со времен охотников на мамонтов.

Потом я раздраженно посмотрел на Хагена. Чего он там замер? То торопится, то по полчаса рассказывает то, о чем никто не спрашивал, чтобы забыть о вопросе, на который отвечал. Сколько ему реально лет-то? Вспомнил: восемьдесят шесть. В таком возрасте пенсионеры активно верят в загробную жизнь, или играют в гольф, или путешествуют, или… Да черт побери, откуда мне знать, чем они занимаются? Факт в том, что Майк Хаген явно занимался не тем, чем они.

Дав эмоциям схлынуть, я взял их под контроль. Ясно, чего я такой раздраженный. Посмотрел бы я на того, кто после таких новостей не занервничал бы! Да любой бы потерял спокойствие и полез бы на стену! Вот я, молодец, не полез. Сижу, вот, ковыряю серебряной вилкой стейк, смотрю на самого влиятельного человека на планете, а в панорамном иллюминаторе в это время голубеет Земля…

Я зевнул, прикрыв рот, но Хаген услышал, вспомнил обо мне. Что-то кому-то прошептав — видимо в имплантированный наушник-микрофон, — он сел напротив, сложив руки перед собой.

— Прости, Алекс, очень много процессов завязано на мне. Все, отключаюсь от лишнего. Я в твоем распоряжении. Если у тебя еще остались вопросы, задавай. Иначе, боюсь, в ближней перспективе такого шанса тебе не представится.

— Вопросы есть, но они такие… — я покрутил рукой в воздухе, — неважные.

— У нас есть около четверти часа до того, как здесь появится еще кое-кто. Давай потратим это время на неважные вопросы.

— Хорошо. Когда я только стал «угрозой», я писал в поддержку, но ответы получал от кого-то другого. Кано, Рейден, Джексон Бриггс или Соня Блейд — как он только не подписывался. Уже позже, познакомившись с Кираном Джексоном, я был уверен, что переписывался с ним. Но сейчас…

— Это был Деметриус, — перебил Хаген. — Это не человек, это мой виртуальный помощник. Вот уже более полувека он мой самый близкий друг, а потому