Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе» - Геннадий Евгеньевич Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через несколько секунд тоннель опустел. Никто не стал преследовать беглецов. В этом не было нужды. У места своего исчезновения застигнутые врасплох цереушники в одно мгновение возвели мешки с песком и выставили на двери вывеску: «Внимание! Вы входите в американский сектор».
Входить в него никто не собирался.
В тоннель спустился генерал Питовранов. Внимательно оглядел трофейное хозяйство, и на его мужественном лице появилась легкая улыбка.
— Поздравляю! — сказал он, обращаясь к участникам операции. — Дело сделано.
Глубокой ночью, вернувшись в резидентуру, генерал Питовранов связался по ВЧ с Москвой и сообщил дежурному офицеру КГБ:
— Передайте «первому», что номер двенадцатый успешно выполнен.
Двенадцатый номер был условным обозначением операции по вскрытию берлинского тоннеля.
Ранним утром резидент КГБ позвонил первому заместителю министра госбезопасности ГДР.
— Геноссе Мильке? Это Питовранов. Прошу вас сообщить товарищу Вальтеру Ульбрихту, что нами обнаружен тоннель в районе Шенефельда, проложенный из западного сектора в восточный для подключения к нашим линиям связи.
Только после этих телефонных звонков генерал Питовранов решил прилечь и немного отдохнуть. Устроившись на диване в углу своего кабинета, он тут же заснул.
22 апреля, воскресенье.
Лондон,
посольство СССР
Ранним утром Серов появился в доме номер тринадцать на Кенсингтон Пэлас Гарденс, где размещалось посольство СССР, и тут же получил от полковника Модина, исполнявшего обязанности резидента КГБ, срочную шифротелеграмму.
«Тоннель вскрыт. Отлично!» — подумал Иван Александрович, прочитав полученное сообщение.
Генерал был доволен. К завтраку он ждал встречи с Хрущевым и заранее предвкушал поздравления по случаю успешно проведенной операции. До встречи оставалось около часа, и Серов впервые за долгое время пребывал в благодушном настроении. Он был подчеркнуто внимателен к людям, шутил, охотно обещал в чем-то помочь. В зале приемов посольства, где должен был подаваться завтрак для членов советской делегации, Серов появился первым. Он неторопливо шагал вдоль столов, то и дело поглядывая на входную дверь — не появился ли «Первый». Когда Хрущев вошел в зал, генерал тут же устремился к нему навстречу. Серов собирался доложить заранее подготовленный текст, но Хрущев его опередил.
— Иван, — громогласно воскликнул он, — ну и молодцы же наши военные! Ты слышал? Они в Берлине шпионский тоннель откопали.
— Какие военные?! — опешил Серов. — Никита Сергеевич, это же наша работа. Мы ее уже год ведем. Я же вам докладывал…
— Да брось ты! Ваша работа, ваша работа… Пошли лучше за стол. Я что-то проголодался. Да и некогда мне с тобой лясы точить. Иден меня в своей резиденции ждет.
Это был совершенно неожиданный поворот. У Серова к еде пропал всякий интерес. Завтракать с делегацией он не стал. Иван Александрович не мог понять, в чем дело, что произошло. Не войдя, а ворвавшись в кабинет Модина, генерал приказал немедленно связать его с Питоврановым. Связист резидентуры начал что-то объяснять ему о технических проблемах выхода из Лондона на Карлсхорст по линии связи, но Серов ничего и слушать не хотел. Не без труда через некоторое время связь была установлена.
— Питовранов? — не сказал, а крикнул в трубку разгневанный председатель КГБ.
— Да.
— Это Серов.
— Слушаю вас, Иван Александрович.
— Кто вскрывал тоннель? — Голос Серова в трубке звучал недовольно и грозно.
— Все документы и план вскрытия тоннеля утверждены вами, Иван Александрович. О том, что произошло, я уже подробно доложил в Центр на ваше имя.
— При чем тут это?! Ты мне лучше скажи, кто копал? — не унимался Серов.
— Копали саперы.
— Какие саперы?! — Серов уже почти кричал в трубку.
— Из войск, — спокойно отвечал ничего не понимающий уполномоченный КГБ.
— Что ж, вы сами-то не могли, что ли? — бушевал на другом конце провода генерал Серов.
— Могли, конечно. Только ведь каждый должен делать свое дело, Иван Александрович.
— А пошел бы ты со своим делом!.. — Серов грязно выругался и бросил трубку. Он все понял.
Озадаченный гневной реакцией председателя КГБ, Питовранов позвонил Гречко.
— Андрей Антонович, ты в Москву о тоннеле сообщал? — поинтересовался он у главкома ГСВГ.
— Конечно. Утром позвонил Георгию Константиновичу. Обо всем ему рассказал. Жуков поздравил. Обещал наградить.
Дальнейший ход событий Питовранову нетрудно было вообразить. Гречко опередил его с донесением. Жуков, получив его, очевидно, доложил Хрущеву о тоннеле первым. Все лавры победителя приписал ГСВГ. Комитет госбезопасности остался в результате ни при чем: все сделали военные — они же копали…
22 апреля, воскресенье.
Берлин,
тоннель
Воскресный вечер в городе выдался неспокойным. Почта, телефон и телеграф были в осаде. Последний раз подобный штурм здесь бушевал разве что лет одиннадцать назад, когда Берлин был окружен Красной армией. Теперь в осаду попали сами русские.
Утром их комендант устроил брифинг для всего берлинского журналистского корпуса. Пригласив ничего поначалу не подозревавших корреспондентов в советскую миссию, он быстро пробудил их интерес, заявив об обнаружении накануне советской стороной суперсекретного тоннеля, прорытого из западного сектора города в восточный со шпионскими целями.
— Чтобы мое заявление не показалось вам голословным, господа, — заметил, завершая брифинг, комендант, — я готов предоставить вам возможность самим побывать в этом тоннеле.
— Когда? — раздались из зала нетерпеливые вопросы собравшихся репортеров.
— Да хоть сейчас, — самодовольно ответил комендант. — Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Будьте моими гостями.
Часом позже в самом тоннеле уже шла экскурсия для представителей прессы.
В итоге остаток дня русская комендатура и местный телеграф провели в осаде. Журналисты штурмом пытались получить хоть какие-нибудь дополнительные сведения от хранивших после пресс-конференции олимпийское спокойствие советских военных и выбить, наконец, свободные каналы связи для передачи материалов о сенсационном событии в Берлине в редакции своих изданий.
22 апреля, воскресенье.
Лондон, Бродвей, 54,
резиденция МИ–6
В офисе Питера Ланна, резидента СИС в Берлине, без конца звонили телефоны. Но его не было в кабинете. Об открытии тоннеля русскими он узнал раньше журналистов, от полковника Гримшоу. Полковнику срочно пришлось эвакуировать свой персонал с объектов в Шенефельде, когда глубокой ночью русские проделали брешь в тоннеле.
Отправив утром срочную депешу в штаб-квартиру МИ–6 о вынужденном прекращении операции «Принц», Питер Ланн тут же вылетел в Лондон для объяснений на месте. Начало следующей недели в столице не сулило ему ничего хорошего.
В четырнадцать часов депешу от Ланна положили на стол генерал-майора Синклера в его кабинете на Бродвее, 54. Днем раньше «Си» уже имел неприятный разговор с контр-адмиралом Инглисом по поводу провала операции в
