Пилот-12 (СИ) - Кристо Вия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нокс (он же Янь), встряхнул Картера так, словно они давние друзья.
— Норм? — на всякий случай уточнил темноволосый.
Кей благодарно кивнул и безмолвно развернулся в сторону выхода, но и Бинди не упустила возможности вставить свои «пять копеек».
— И за что тебя так расквасил распорядитель турниром? — резко спросила она.
— Распорядитель? — перешёптывались близнецы.
— Да, кажется сканер так показал, — ответил Дайс брату.
Бинди требовательно ждала ответа, скрестив руки у груди.
Картер не смотрел на собеседницу. Он не хотел поднимать опухших глаз, но грудь укололо то мучительное чувство, возникавшее при каждой мысли о ней. Кей сжал челюсть и прерывисто задышал, как бык при виде красной тряпки. Он слегка приподнял голову, чтобы не текла кровь. Даже через побои можно было разобрать холодную мину.
— За то, что трахнул его девушку.
Лицо Би резко утратило цвет, а губы больше не ухмылялись. Впервые за всё время знакомства у неё был такой вид, словно она проглотила что-то ужасно мерзкое, но боялась в этом признаться.
Ответ явно её поразил, выбил почву из-под ног. Из сдавленной груди едва слышно донеслось злобное:
— Кобелина.
Кей ждал беспристрастной реакции, но ошибся. Девушка вложила слишком много упрёка, ревности и осуждения в это слово. Ей было бы легче пережить мысль, что Кей кого-то прикончил, чем эту. Тут-то Кей и опешил.
— Что? — он было уже собрался уйти, что и следовало бы сделать, вот только Картер из числа чутких людей, не способных держать язык за зубами.
— Что слышал, — снова обиженно выдала девушка и поправила отросшую чёлку.
Бинди собиралась гордо уйти, но юноша яростно сжал её тонкий локоть, не дав скрыться и оставить его наедине с омерзительным чувством вины. Больше нет сил терпеть переполняющие, чудовищные эмоции, испепеляющие последние остатки здравого смысла. Она попыталась вырвать руку, но Картер намертво вцепился в свою любовь и тихо сказал:
— Месяц… Прошло тридцать один день с тех пор, как ты растоптала моё достоинство и всё хорошее, что во мне было, — голос дрожал, то ли от злости, то ли от обиды. — Не смей… называть меня кобелём.
Кроме Бинди, его больше никто не слышал. Теперь, когда он до синяков сдавил кожу на локте, смотрел болезненным, бесноватым взглядом и совершенно забыл о боли на лице, Би задрожала.
Близнецы стояли поодаль, бдительно дожидаясь, что все разойдутся мирно. «Вдруг он и на неё накинется?», — с опаской шушукались братья.
— Не прошло и тридцати дней, как ты быстренько нашёл мне замену. Ну и где твои хвалёные серьёзные намерения? Отпусти, мне больно, — мужественно выдала девушка и решила, как будет действовать, если этот псих посмеет «распускать руки».
— Какая же ты… — тут Кей поджал губы, иначе бы вырвалось оскорбление, Би сегодня выглядела иначе, даже волосы убрала каким-то образом, — Сама же прогнала, а теперь упрекаешь за секс с девушкой, с которой у меня никакого будущего? Ты разорвала моё сердце на куски и бросила в канаву с дерьмом, а я до сих пор готов отдать за тебя жизнь и сделаю это, если потребуется.
— Отпусти… — слёзно повторила Би, но тот не услышал:
— Я ушёл в запой, чуть не сдох в лихорадке. Я забыл какого это — чувствовать хоть что-то кроме ярости и съедающей боли, а ты … называешь меня кобелём?! — смело заголосил Кей, в подпухших глазах блеснули слёзы, а этого с ним не случалось со времен тюрьмы. — Д-да пошла ты…! — смягчил Кей, — Я… тебе не груша для битья, которую ты пинаешь, когда захочешь, Би, — каждое слово он с трудом выдавил, словно кто-то крепко держал за горло.
Наконец отпустив её руку, Картер ощутил жжение на щеке.
Солёная слеза попала в рану и напомнила, что он всё ещё жив и способен плакать.
Сунув руки в карманы, Кей ушёл и оставил отрешённую Бинди Блэр позади.
«Разве сейчас время плакать? Если так, то я совсем ослабел…» — сначала подумал Картер, но потом вспомнил мамины слова.
*****
Когда-то, после издевательств в школе, маленький Кей глотал слёзы, пока шёл домой, но когда увидел мать, тут же стёр их и подавил обиду.
— Малыш, зачем ты это сделал? — удивилась тогда мама.
— Не хочу, чтобы ты видела, как я плачу, иначе ты подумаешь что у тебя размазня, а не сын.
— Тебе это дед сказал?
— Нет, я по телевизору видел…
Мама улыбнулась и приобняла Кея за плечи.
— Когда слёзы льются, это значит, что боль, обиды и плохие эмоции покидают нас. Если их не отпускать, можно стать холодным и несчастным. Все люди плачут, даже твой папа.
— Папа?!
Она кивнула.
— У него тяжёлая работа. Папе часто больно, ему очень надо лить слёзы, понимаешь?
— Не особо, — нахмурился малыш, а матушка продолжила:
— Просто знай, что плакать не стыдно. Так ты будешь становиться сильнее, ведь твоё сердце отбросит всё плохое вместе со слезами, наберётся сил и окрепнет.
******
Тёплые воспоминания о маме напомнили о тоске по родителям и детству. «Вот бы увидеть маму с папой… однажды… не сейчас… Но когда-нибудь…», — одной слезинке удалось вырваться и прокатиться вниз. За ней последовала вторая, третья и в конце концов четвёртая. Пусть и тихо, но Кей дал волю скопившимся за девять лет грузу эмоций, ведь с тех пор, как его избили заключённые, он никогда не разрешал себе такой роскоши. Это длилось не дольше пяти минут.
Дрожащими руками, Картер закурил, второй рукой закрыл глаза, попривыкнув к жжению. Глотнув ком, юноша подавил желание разрыдаться прямо здесь, за углом здания диагностики.
«Пустил три слезинки и хватит…», — решил он, а легче почти не стало.
По воле случая, он услышал голоса, когда потушил сигарету. Кей сразу узнал говорящих:
— Ты же говорил, что тебе всё равно..! Зачем ты это сделал?!
— А ты, дура, взяла и поверила? Я соврал! — ответил Крис судя по глухому звуку, он сжал зубами сигарету. — Я значит тут жопу рву, а ты спишь с этим ушлёпком?!
Сначала Кейт молчала, потом нерешительно пролепетала:
— Не думала, что тебе вообще есть дело.
Тот не ответил, только нервно покуривал и топтался на месте. «Наверное решал между тем чтобы ударит её и тем, чтобы докурить», — в уме съязвил Кей.
— Просто… прошло уже пять лет с тех пор, как…
— Я тебе ***ть свою жизнь отдал, тупая ты стерва, а ты берёшь и подставляешь меня? Думаешь я такое
